Читать интересную книгу Уныние - Анастасия Гофман

– Джейд, Вам придется остаться с нами до выяснения обстоятельств. Сейчас попрошу вас всех подняться на четвертый этаж. Сэм, Вас попрошу удалиться.

– Но Стейси моя младшая сестра, ― холодно парировал блондин. ― Я за нее головой отвечаю.

– Лучшее, что я могу вам предложить, это подождать сестру за территорией школы. Но предупреждаю, разговор с ней может затянуться.

Парень на долю секунды сжал мои пальцы, затем я почувствовала холод отсутствия его прикосновения. Сэм одарил меня спокойным взглядом. И вышел.

Я не знала, что нас ждет наверху. Понятия не имела, что так сильно могло напугать Стейси и директора. Девушка молчала, поскольку мы просачивались сквозь толпу других учеников. Никто не должен был ничего услышать. У Трея забрали камеру, и теперь он ощущал себя потерянным, словно его лишили рук. Дверь в кабинет была закрыта, у входа стояло несколько человек в форме. Когда все ученики оказались за территорией школы, когда я увидела внизу Сэма рядом с его мотоциклом, ежившегося под дождем, только в тот момент нам разрешили зайти.

Сначала я ничего не заметила, кроме присутствующих здесь экспертов-криминалистов. Они расставляли яркие маркеры рядом с очередными непонятными для меня объектами. Стейси вцепилась в руку Трея, ведя его ближе к окну. И они оба замерли. А я не двигалась с места. Мне было страшно даже сделать шаг.

Нос защекотал тяжелый запах железа.

Теперь, только в эту секунду, когда все тело сжалось от ужаса, покрылось леденящим душу холодом, я осознала, что на полу красуется лужа застывшей крови. Я даже не могла моргнуть, пораженная этим чудовищным видением. Мое сердце неслось вперед, как сумасшедшее, заставляя мышцы разогреваться перед побегом, которого не будет.

Я знала, что за мной следят. Что криминалисты и детективы записывают в памяти мою реакцию на увиденное. Но я ничего не делала. Я стояла на месте, не шевелясь. Из-за стола виднелась обездвиженная почти синяя рука человека. Я не знала, кому она принадлежит, ведь не смогла посмотреть на это лицо. Стейси же роняла слезы на пол, Трей тяжело дышал и выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.

Нас вывели из кабинета.

Я сидела в пустой комнате на холодном металлическом стуле, привинченном к полу. На меня взирали незримые люди, я ощущала их присутствие за прочным стеклом, но с этой стороны видела лишь саму себя. Свое жалкое отражение в зеркале. Огромные дрожащие зеленые глаза смотрели на меня той же пустотой, что и всегда. Я совершенно не понимала, что должна сейчас чувствовать, и терялась в собственных суждениях.

Через несколько мучительных мгновений дверь распахнулась и передо мной сел мужчина. Один из тех, кто присутствовал в школе. Он поставил на стол кофе и пирожное, небрежно бросил папку и наконец заговорил.

– Джейд, меня зовут Гунчен Заале, и я занимаюсь расследованием убийства, произошедшего вчера в промежутке между восьмью и десятью вечера. Скажите, Вам знакома эта девушка?

Передо мной оказалась фотография довольно известной школьной личности. На снимке Кейт улыбалась мне в той же манере, что и на гигантском плакате на школьном вечере в субботу.

– Да, это Катарина Вассер, моя одноклассница. Она победила на конкурсе в субботу.

– Скажите, это правда, что между Вами и Катариной возник конфликт в тот день?

Мужчина вперил в меня свой пытливый взгляд и пододвинул ко мне кофе. Я не стала пить по одной простой причине, что не любила кофе.

– Не было никакого конфликта.

– Мне сказали, что Катарина поведала всей школе о Вашей коме. О том, в какой ситуации оказалась Ваша семья, и подарила Вам, Джейд, дорогое платье, это правда?

– Правда, но платье я не взяла.

– А как близко вы были знакомы с этой девушкой? Как часто вы с ней разговаривали?

– Я пришла в школу только 17 сентября и с этой девчонкой была знакома ровно с того же момента. ― Холодно ответила я. Передо мной появился следующий снимок: бездвижные глаза брюнетки наполнились кровью и излучали только смерть. Я нервно сглотнула, но вся слюна осталась во рту. Горло свело от напряжения и ужаса.

– Но ведь вы и раньше учились в одном классе. Посмотрите сюда, ― следующий снимок ― Кейт, совсем юная, стоит рядом со мной в толпе на празднике весны. На ней зеленое платье и цветы в руках. Я смотрю на девчонку со злобой. ― Разве это не Вы на снимке?

Я замялась. Я совершенно не помнила этого момента, да и мой мозг не видел в этом необходимости. В моем доме не было ни одной фотографии из прошлого, поэтому я никогда не видела этого снимка.

– Похоже, что я.

– Но Вы утверждаете, что познакомились с Катариной Вассер только несколько недель назад.

– В моей истории болезни, которая сейчас у Вас в руках, четко написано, что у меня посттравматический синдром и частичная потеря памяти на фоне трехлетней ограниченной функциональности мозга. Я не помню очень много. Точнее, практически ничего не помню.

– Но ведь события, произошедшие после Вашего пробуждения, сохраняются в памяти со стопроцентной гарантией, это так?

– Так. ― Я смерила мужчину равнодушным взглядом. ― 30 июня. На завтрак: переваренная овсяная каша, срок годности молока до 2 июля, но оно уже испорчено. Мама вернулась с работы с пришибленным пальцем, но ничего мне не рассказывает. Я вижу, что ей больно, ведь касаюсь кончика ее ногтя намеренно. Она лишь улыбается. По телевизору с утра: 1 канал ― сериал «Руины», серия 18, в которой Марк Когтэр погибает от рук своей соседки. Соседка Пэтти хромает на правую ногу (точнее актриса хромает). И в сцене с побегом ее рубашка то оказывается расстегнутой на две пуговицы, то всего на одну. ― Я прокручивала день в голове, чтобы показать все свои воспоминания. ― В моем доме пахнет отравой от плодовых вредителей, ведь наш сосед опрыскивает свои деревья в четвертый раз за сезон. У меня першит в горле. Я переключаю канал в тот момент, когда на экране высвечивается реклама москитной сетки. 2 канал: новости. Телеведущая одета в темно-синий костюм с серебряными запонками. Она рассказывает о неудавшемся урожае клубники, затем об автоаварии на трассе П36: разбились два автомобиля марки…

– Так, отлично, отлично… ― Мужчина засмеялся, похлопав в ладоши. ― А что вы скажете насчет… 2 августа?

Я задумалась на мгновение, ведь после воспоминаний 30 июня мне пришлось прокрутить в голове почти месяц собственной тотально детальной жизни.

– 2 августа: мне выписывают новый препарат от головной боли. Мой психотерапевт нервничает с самого начала нашей субботней встречи. Ей не нравятся результаты гормональных анализов, взятых у меня еще 21 июля…

– А что насчет новостей?

– В тот день ничего не произошло… Сводка экономических новостей. Курс валюты 1.234 и 3.211. И… Суд вынес приговор 38-ми летнему мексиканцу за убийство тринадцатилетней девочки

– Что ж, ― он вновь улыбнулся, пододвигая ко мне пирожное, то самое, которое я видела на витрине. Я не удержалась и откусила кусочек: лимонный вкус крема и ореховый аромат чуть не заставили меня закатить глаза от удовольствия. ― Я тоже помню этот приговор, ведь участвовал в расследовании. Значит, Вы и в правду все помните. А теперь расскажите мне совсем недавние происшествия. Субботу, когда Вы и Катарина оказались в центре внимания всей школы, воскресенье, понедельник и сегодняшнее утро.

Мне вовсе не хотелось посвящать кого бы то ни было в личные переживания и все прочее. Я говорила так же сухо, как и всего минуту назад. Без эмоций, словно читая отчет, не имевший ко мне никакого отношения.

– А этот самый Митчелл, из-за которого Вы сбежали из дома, хорошо вам знаком?

– Я его совершенно не помню

– А как насчет работы в «Вестнике»? Вы написали ту самую статью, которая от Вас требовалась?

Я запнулась, прокручивая в голове собственные действия.

– Она осталась в сумке. Так что можете прочитать… она в блокноте, на восьмой странице. Я должна была только сегодня отдать ее Стейси. Но не успела.

– Что ж, отлично, отлично. ― Мужчина поднялся с места. ― Пирожное заберите с собой. Не правда ли, оно невероятно вкусное?

– Д-да… ― я кое-как вылезла из-за стола. Ноги свело. ― Я могу быть свободна?

– Вряд ли кто-то действительно свободен.

Он ухмыльнулся и проводил меня до двери. Я оказалась последней из всех, кого допросили. Мертвое лицо Кейт никак не выходило у меня из головы. Я поверить не могла, что такое случилось на самом деле. И главное, зачем это с ней сделали?

Я не скрываю, что недолюбливала эту особу, но точно никогда бы не подумала, что она может так сильно вывести кого-то из себя. И если ключи были только у нас троих… Хотя, что я говорю? Сделать слепок, по-моему, довольно просто. В жизни не поверю, что кабинет школьной газетенки будет скрыт под надежным замком.