Ты чего так психуешь?
— Не называй меня так, — буркнула я.
— Ксюш, — муж взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза, — В чем дело?
— Я обижена на них, — вздохнув, все же ответила, — Вот увидишь, они будут говорить, какие они молодцы, что нас поженили. Но при это нас то никто особо не спрашивал!
— Ты жалеешь? — спросил Антон и мне показалось, что я уловила в его голосе нотки страха. Вот блин, не к этому же вела.
— Нет, пока что, — пожала плечами.
— Детка, послушай, — его руки оказались на моей талии, притягивая ближе, — Это просто ужин. Пусть они думают что хотят. Это наша жизнь и теперь мы сами будем её строить.
— А если я захочу развестись? — хитро улыбнулась.
— Даже не мечтай, — грубо ответил муж. Я закатила глаза. Антон вёл себя так, словно мы давно вместе и у нас все хорошо. Признаться, мне и самой так казалось, но я быстро одергивала себя. Не позволяла ничего забыть. Почему? Может, что бы быть готовой ко всему…
Раздался звонок в дверь и я застонала. Сейчас начнётся.
— Я открою. Спустишься, когда будешь готова, — сказал Антон, и подарил мне лёгкий поцелуй в лоб вышел из комнаты. Удивительно, на сколько он чувствовал меня. Посмотрела в зеркало. Мы не стали устраивать ничего грандиозного. Я была в домашней одежде — шорты и майка. Муж меня поддержал.
Решив, что тянуть нет смысла, я пошла вниз. До меня уже доносился голос мамы, бас отца, споры свекрови и свекра. Моё появление не осталось незамеченным.
— Ксюша, дорогая, наконец-то. Я уже решила, что ты не хочешь видеть родных — ко мне подошла мама, и обняла. Неловко обняла её в ответ, и поняла, что что-то изменилось в моем отношении к родителям.
— Могла бы одеться и поприличнее, — не удержалась прокомментировать она мой внешний вид.
— Не вижу ничего не приличного в своём виде. Я дома, а не на публике. И к нам пришли родители, а не папарацци. Я же не в белье вышла! — раздражение так и рвалось наружу. Они теперь на счёт каждого моего действия будут говорить что-то против?
Мать посмотрела на меня так, словно впервые видит. Антон же обнял меня сзади, выражая поддержку. Положив свои руки, поверх его я почувствовала себя спокойнее.
— Молодец девочка! — паузу нарушила моя свекровь, — Алён, что ты к ней прицепилась? Может ей стоило дома вечернее платье одеть? Так пойдём в следующий раз в ресторан и Ксюша обязательно так и сделает. Здравствуй милая, — Евгения Борисовна поцеловала меня в обе щеки, — Не слушай её, твоя мама просто не в духе сегодня.
— Женя! — недовольно фыркнул Лев Николаевич.
— Что Женя? Вот ты то не начинай!
— Как думаешь, мы тут вообще нужны? — прошептал мне муж, и я не сдержала улыбки.
— Может пройдём уже за стол, — вмешалась я.
Вечер тянулся невероятно долго. Как только первый голод был утолен, родителям захотелось пообщаться. И конечно же поучить нас семейной жизни.
— Антон, я надеюсь ты больше не допускаешь прогулок своей жены со всякими мужчинами? — спросил у мужа мой отец. Я почувствовала, как мужчина напрягся.
— Пётр Александрович, мне казалось эту тему мы уже обсудили, — с укором ответил муж.
— Антош, ты не сердись, просто скоро открытие «Мира добра»..
— Открытие чего? — я перебила маму, но даже не придала этому значения.
— Ксения, — ко мне обратился свекр, — Мы с твои отцом открываем кафе для тех, кто не может себе позволить постоянное питание.
— Да, я помню, что-то такое слышала.
— Так вот, это будет не просто кафе, это огромный благотворительный проект. Мы будем стараться помочь всем, кто оказался в трудном положении.
— В связи с этим, — подключился мой отец, — Нам не нужны скандалы вокруг наших семей. Хорошо хоть что твой муж ведёт себя достойно.
От этих слов я вся сжалась. Ощущение, словно меня грязью полили. Что я такого сделала то? Пошла с другом в клуб? Муж почувствовал моё состояние.
— Пётр Александрович, при всем моем уважении к вам, хватит доставать мою жену! Видите, она расстроилась от ваших слов, — Антон говорил достаточно жёстко. А у меня по телу пробежала волны тепла. Что ни говори, а защита мужа была приятна.
— Сама виновата, — пробормотал отец, думая, что его не услышат.
— Я все сказал. Вы в нашем доме, и попрошу вас разговаривать тактично. Ту ситуацию мы проехали и забыли, — тон мужа не терпел возражений и мой отец кивнул. Я же чувствовала себя совсем паршиво.
— Извините, я на минутку, — выскользнула из-за стола и вышла на улицу. Только вдохнув свежего воздуха, начала немного успокаиваться. За много лет я должна была привыкнуть к такому поведению отца, но сейчас почему-то было очень больно. Он говорил так, словно я чужой человек ему, а не родная дочь. Его волновал новый проект, что скажут люди, а мои мысли и чувства были ему по боку. За спиной послышались шаги. Обернулась. Вышла мама Антона.
— Ну что ты расстроилась, девочка? — она подошла ко мне и приобняла за плечи.
— Папа меня совсем не любит, — во мне проснулся маленький ребёнок, которого обидели.
— Не говори глупости, любит конечно! Просто по — своему…
— Евгения Борисовна, ну как так можно поступать с собственным ребёнком? — я не понимала.
— Он считает, что так для тебя лучше. И в какой-то степени он прав, ведь правда? — на её лице появилась довольная улыбка, — Ты счастлива с моим сыном?
— Наверное, — не определённо пожала плечами. Такой прямой вопрос намного меня смутил.
— Счастлива, я вижу, — кажется у неё были ответы на все вопросы, — И Антошка счастлив, это тоже заметно.
— Может просто хорошо играет…, - снова мои сомнения вступили в игру.
— Нет девочка, — свекровь покачала головой, — Я знаю своего сына, что бы там не говорил мой бывший муж. Он оберегает тебя и хочет стать тебе поддержкой и опорой.
Кажется этот разговор зашёл в тупик, потому что я не знала что сказать.
— Всё успокоится, вот увидишь, — свекровь снова приобняла меня. Интересная она женщина.
— Пошли в дом? А то твой муж будет волноваться.
Когда мы вернулись все уже перебрались в гостиную и о чем-то разговаривали. Но стоило нам войти, наступила тишина. Прервал её мой муж. Подошёл, взял за руку, повёл за собой, и усадил к себе на колени. Я покраснела, от такого открытого проявления чувств, но мой муж словно и не заметил.
— Так когда открытие? — спросил он у моего отца, который внимательно следил на нами.
— Думаю, через пару недель. Ты же