— Оказывается, могла. И даже не во сне. Правда, это было давным-давно, когда я еще и ходить не умела.
— Попробуй проследить путь Калеки дальше.
— Не могу. Это единственная дорожка его памяти, по которой можно пройти. А вокруг словно непроницаемые стены. Или даже не стены, а густая мгла… Я больше ничего не могу узнать.
— Ты и так узнала немало, — вздохнул Артем. — По крайней мере стало ясно, куда мы держим путь. И место это выглядит довольно привлекательно.
— Даже чересчур, — с расстановкой сказала Надежда.
Едва только Калека смог более или менее уверенно ступать на поврежденную ногу, как они снова пустились в дорогу. Черепашьи норы встречались теперь крайне редко, и длина переходов стала зависеть от того, как скоро они могли обнаружить следующую из них. Заслышав вопль хищницы, пусть даже очень далекий, они спешили на него, как цыплята спешат на призывное кудахтанье наседки.
Прошло немало времени, прежде чем видения, извлеченные Надеждой из затуманенного сном сознания Калеки, стали обретать реальность. Однажды они вышли к огромному валуну, увенчанному роскошной снежной шапкой — первому признаку близких гор. Понемногу местность повышалась, и пологие холмы сменились нагромождениями грубых камней. Здесь почти не было ветра, а среди скал нередко встречались неглубокие гроты, на стенах и потолках которых росла какая-то губчатая зелень — не то мох, не то лишайник.
Все чаще дорогу им преграждали каменные осыпи и длинные языки глетчеров. Во время последней стоянки путники набили свои мешки черепашками, и сейчас те мирно гудели у них за спиной. Калека кратко пояснил, что воды с собой брать не надо, в горах ее предостаточно.
С левой стороны постепенно открывалось глубокое ущелье, по дну которого петляла быстрая река. Подъем можно было бы назвать достаточно легким, если бы только им не мешали бесконечные поля мелкого сыпучего щебня, покрывавшего горные откосы. Любой неверный шаг здесь мог вызвать сход лавины, хотя и не грозившей крупными неприятностями, однако способный вернуть всех троих в предстартовую позицию. Поскольку перспектива съехать к подножию горы на собственном заду не устраивала ни одного из них, идти приходилось огромными зигзагами, отыскивая достаточно безопасный путь.
Вскоре они достигли уровня облаков и долго брели в сыром клубящемся тумане, мало-помалу забираясь все выше и выше. Калека уверенно шел впереди, опираясь на свою костяную дубину. На гребне было ветрено и ясно. Оставшуюся позади Страну Черепах до самого горизонта скрывало серое ватное покрывало туч, а впереди уже брезжила синева. Начался пологий спуск, и через несколько тысяч шагов путники достигли края обрыва, за которым перед ними распахнулось безбрежное пространство чистого и ясного света. Далеко-далеко внизу, на дне этого необъятного голубого аквариума угадывалась сквозь легкую дымку обширная равнина, украшенная по краю нежной зеленью леса, расцвеченная лазоревыми бусинками озер и сверкающими ниточками рек.
И все было бы хорошо, если бы только эту землю не отделяло от них несколько километров сияющей бездны. Каменная стена круто уходила вниз, и лишь где-то на ее середине едва виднелся узкий карниз. Спуститься по этой круче не смог бы ни скалолаз, ни горный баран. Они почти пришли туда, куда стремились, но это «почти» было равносильно полному краху.
На лице Калеки сменилась целая гамма чувств, начиная от недоумения и кончая почти комической растерянностью. Он бродил по краю обрыва, похожий на голодного кота, от которого в самый последний момент ускользнула вожделенная мышка.
— Ты пришел оттуда? — Артем указал вниз.
— Да, — Калека кивнул.
— Ну что ж, тогда вспоминай, как ты сюда взобрался.
— Не помню…
— Может, хоть ты нам чем-то поможешь? — Артем обратился к Надежде. — Припомни, что ты прочла в его памяти?
— Я же видела его путь задом наперед. От конца к началу. То есть вместо подъема я ощутила спуск. Это было как полет — плавный, стремительный и очень недолгий.
— Выходит, он вверх летел? — Артем обошел вокруг Калеки, словно ожидая обнаружить за его плечами крылья.
— Выходит… Я и сама тогда этому удивилась.
— Давай сбросим его вниз и посмотрим, куда он полетит, — мрачно пошутил Артем и, ногой столкнув увесистый булыжник, наклонился над пропастью.
Камню полагалось долго лететь вниз, отскакивая от скальных выступов и увлекая за собой другие такие же камни, чтобы в конце концов без звука кануть в этой беспредельной глубине. Однако все произошло совсем по-другому: камень, стремительно уменьшаясь, понесся с такой скоростью, словно был выброшен из катапульты, и уже через две-три секунды раздался звонкий удар, возвещающий и его встрече с горизонтальной поверхностью.
— Не понял! — вырвалось у озадаченного Артема, и он повторил свой эксперимент, закончившийся точно таким же результатом.
С минуту он подобно Калеке пребывал в полной растерянности, хотя в отличие от того был похож не на подло обманутого кота, а скорее на убежденного солнцепоклонника, увидевшего в подзорную трубу пятна на предмете своего обожания. Артему, немало побродившему по разным мирам, не привыкать было ко всяким чудесам, но здесь он столкнулся с совершенно необъяснимым явлением.
Он лег на край обрыва, свесил вниз руку и долго рассматривал пальцы. Затем, отобрав у своих спутников все, что хоть отдаленно напоминало веревку, Артем рыбацкими узлами соединил эти предметы между собой. Тщательно испытав импровизированный канат на прочность, он привязал к нему свой заплечный мешок.
— Что ты задумал? — встревожилась Надежда.
— Хочу выяснить, какое из чувств обманывает меня, слух или зрение, — сказал Артем, медленно опуская мешок в пропасть.
Уже на третьем метре спуска мешок стал величиной с горошину, а большая часть каната вообще исчезла из вида. Спустя еще пару метров натяжение каната ослабло и мешок — черное маковое зернышко на фоне серого камня — лег почти посреди карниза, действительная ширина которого, судя по всему, позволяла разминуться двум пароконным повозкам. В голове Артема стало понемногу проясняться.
— Это не более чем иллюзия, — сказал он. — Все расстояния здесь искажены. Вон до того уступа — всего три моих роста, а кажется, что он в тысячу раз дальше.
— Бррр, — Надежда заглянула вниз. — Голова кружится.
— Держи крепче. — Артем протянул свободный конец веревки Калеке. — Я спущусь первым. Потом она. — Как бы невзначай, он ласково провел рукой по щеке Надежды. — Тебе самому придется прыгать, потому что веревка еще может нам пригодиться. Ничего не бойся. Здесь совсем не высоко. А я постараюсь тебя подхватить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});