Мария покачнулась, все закружилось у нее перед глазами. Она почувствовала на своем плече руку Тима и услышала его взволнованный голос, доносившийся словно издалека.
– Мария? – говорил он. – Мария, что с тобой?
Наконец туман, застилавший глаза, рассеялся, и она прошептала:
– Нет-нет, вы лжете. – Мария повернулась к судье Доуну и закричала: – Вы лжете! Я вам не верю! Тим, скажи мне, что он лжет! О Господи, Тим, скажи, пожалуйста…
Судья Доун отшатнулся.
– Боже милостивый, что с ней? Мария Холлет! Не смей наводить на нас порчу! Ты слышишь меня?
– Вы лжете! – закричала Мария.
Тим попытался увести ее.
– Нет, Мария, – говорил он. – Нет, судья не лжет. Мне очень жаль… Но я не знал…
– Чего ты не знал? – рявкнул судья, вынимая изо рта трубку.
Мария повернулась к Доуну. Глаза ее сверкали.
– Он не знал, что Сэм Беллами – отец моего ребенка! – закричала она. – Это был Сэм, неужели вы не поняли? Сэм – отец ребенка, и я должна была выйти за него замуж!
Громко рыдая, Мария пошла вдоль берега.
– Какого черта?.. – Судья Доун нахмурился. – О чем она говорила?
– Я думаю, все ясно, – ответил Тим. – Надо только подсчитать…
– Гмм… – пробормотал Доун. – Беллами?.. В таком случае я оказался прав, не так ли?
– В чем прав?
– Разве я не говорил вам, что отцом ребенка был дьявол.
– И этот дьявол умер, – сказал подошедший к ним коронер. – Аминь!
Мария шла, глядя на пену прибоя, слушая глухой рокот волн и шуршание гальки. Какие тоскливые звуки… Одна из волн, зеленая под шапкой пены, лизнула ее мокасины и откатилась обратно в море.
Сэм вернулся к ней…
Вернулся, как и обещал когда-то…
О Господи!.. Мария подняла глаза к серому небу и воскликнула:
– Сэм! О, Сэм, прости, что я сомневалась в тебе!
Черный Сэм Беллами направлялся в Провинстаун не для того, чтобы грабить и убивать. Он возвращался, чтобы жениться на ней.
Мария снова разрыдалась. Ганнер бежал с ней рядом и пытался лизнуть ее руку. Она зашагала быстрее и все дальше уходила от людей. «Стервятники, слетевшиеся на падаль, – с горечью думала Мария. – Воры. Грабители могил. Осквернители могилы «Уэсли»… его могилы».
Она прошла уже более мили, как что-то яркое, что-то присыпанное песком привлекло ее внимание. Мария пошла еще быстрее. Остановившись, наклонилась. Оказалось – бархат винного цвета, рукав.
Опустившись на колени, Мария принялась разгребать песок… Да, так и есть: еще одно тело, погребенное под обломками и песком. Она поднялась, не желая прикасаться к мертвецу.
А что, если…
Красивый бархат, тонкие кружева на запястьях…
– Нет! – закричала Мария, но ее пальцы уже разгребали песок.
Задыхаясь от волнения, она отбрасывала в сторону обломки и обрывки парусины. Наконец увидела черные волосы. Черные волосы и бородатое лицо…
Лицо Сэма Беллами.
Глава 10
У моря
Над бездыханным мною она склонилась в горе;
Лампада роняла капли мне на бледное чело,
Она сцеловывала все, что натекло,
Шепча слова любви, и жалости, и муки
И, вне себя от чувств, заламывая руки.
Томсон
Мария замерла, оцепенела. Минута проходила за минутой, а она все смотрела на бледное лицо, припорошенное песком. Наконец, прикрыв глаза, глубоко вздохнула. Нет, этот человек не мог быть Сэмом Беллами. Этот слишком уж загорелый, почти коричневый. А спутанные волосы – они гораздо длиннее, гуще и чернее, чем у Сэма. К тому же у Сэма не было бороды. Нет, перед ней другой человек.
Но этот прямой нос и длинные ресницы, эти чувственные губы… Мария поняла, что бесполезно отрицать очевидное. Это действительно был он, Сэм Беллами.
Дрожащей рукой Мария коснулась его холодных, побелевших губ, провела пальцем по бороде и усам. О Сэм… Никогда уже эти губы не будут шептать ее имя, никогда не будут целовать ее. И никогда не взглянут на нее его смеющиеся черные глаза…
– Сэ-эм! – Из горла Марии вырвался отчаянный крик, и слезы потоками заструились по ее щекам.
Мария с трудом приподняла плечи Сэма, чтобы уложить его себе на колени. И тут голова его запрокинулась, и она увидела у него на шее золотую цепочку, а на ней что-то серебряное и блестящее, похожее на монету.
Испанское серебро…
– О Господи! – Мария с отчаянным криком прижалась лицом к его груди и вдруг утихла, замерла…
Ей почудилось, что она уловила слабое сердцебиение. Да, сомнений быть не могло: сердце билось слабо, но ровно.
Сэм был жив! Жив!
Она приложила ладонь к его запястью и замерла на несколько мгновений! Пульс прощупывался – последние сомнения исчезли.
– О Господи, спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо… – снова и снова повторяла Мария, целуя холодную, безжизненную руку.
Слезы струились по ее щекам и капали на лицо Сэма. Мария прижала его руку к груди, она боготворила эту руку, каждый волосок на ней, каждую жилку. Сэм жив. Он с ней. После стольких месяцев разлуки он вернулся к ней.
Мария подняла с песка одеяла и укрыла ими плечи и спину Сэма. Затем крепко прижала его к своей груди, стараясь согреть. Она осторожно сдувала с его лица песчинки и вдруг услышала за спиной голоса. Повернув голову, увидела две мужские фигуры.
Судья Доун и Тим. Они направлялись к ней.
– Господи, нет, – прошептала Мария, еще крепче прижимая к себе Сэма.
И что же теперь делать? Что она сможет сделать? Если Доун узнает, что Сэм жив, он с радостью устроит над ним показательный суд, а потом непременно вздернет на виселице. А если подумает, что Сэм мертв, может похоронить его заживо. Мария лихорадочно искала выход…
– Прости меня, любимый, – прошептала она, осторожно укладывая Сэма на песок и прикрывая одеялом его лицо.
Мария похолодела, внезапно осознав, что закрыла Сэма одеялом, словно саваном. Она стала молить Бога, чтобы это не было дурным предзнаменованием. Может, ей лучше отойти и отвлечь на себя внимание мужчин? Или остаться и попытаться защитить любимого?
Она осталась.
Когда судья с Тимом подошли к ней, Мария являла собой картину безутешного горя: слезы заливали ее лицо, волосы рассыпались по песку.
– Перестань распускать сопли, ведьма! – прогремел над ее головой голос судьи Доуна. – Ты действуешь мне на нервы. Посмотри на себя! Ты выплакала все слезы из-за каких-то мерзавцев, получивших по заслугам. Можно подумать, что ты потеряла… – Он уставился на одеяло. – Ну-ка, ну-ка, кто это там?
– Оставь ее в покое, Джо, – вмешался Тим. – И так ясно, кто там.
– Думаю, что стоит взглянуть на негодяя, который все это устроил, – проговорил Доун, срывая одеяло с неподвижного тела.
Мария замерла. «Господи, пожалуйста, Господи…» – беззвучно шептала она. Но судья Доун, усмехнувшись, тотчас же прикрыл одеялом лицо пирата.