Виталий отвёл взгляд в сторону:
— Ну да, виноват, но я извинился, — снова посмотрел на меня.
— Думаешь, если извинился, то она сразу должна простить и броситься к тебе в объятья?
Он стал мрачнее тучи, затем внаглую уселся на диван и по-хозяйски развалился.
— Подожду её и мы во всём разберёмся.
Ещё чего не хватало!
— Давай вы будете разбираться в другом месте и в другое время! Ночь на дворе, я скоро спать лягу.
— Я не помешаю.
— Ну уж нет! Не останусь одна в квартире ночью, с незнакомым мужчиной!
— Не бойся, не буду приставать, — ответил он, не глядя на меня.
Вот же нахал! Почему-то меня это задело. Неужели мой истинный облик настолько непривлекательный? Хотя, он Лене, то есть мне, обещал, что не будет больше других женщин. Почему я тогда обижаюсь? Ой, что-то я запуталась. Похоже раздвоение личности начинается.
Я быстренько прошла на кухню, взяла в руки телефон и вернувшись в комнату, заявила:
— Либо ты, убираешься отсюда, либо я звоню в полицию! Лена вообще может не придёт — это вероятнее всего!
— То есть, как это не придёт? — резко встал он с дивана. — И часто она ночами отсутствует?
— Почти постоянно, — ведь правду сказала, ничего не придумываю, а уж он, пусть сам додумывает.
Не заметила как он, быстро оказался возле меня и больно схватив за плечи, встряхнул и глядя в глаза крикнул:
— У неё другой?!
Испугавшись, я внутренне сжалась, смотрела на него во все глаза, а он, вдруг переменился в лице. Внимательно вглядываясь в моё лицо, казалось разглядывал каждую чёрточку. Неужели догадался? Приблизился и понюхал мои волосы.
— Пахнешь, как она.
— Одним шампунем пользуемся, — тихонько оправдалась. — И духами.
Расслабившись, он отпустил меня.
— Ну да, понятно, вы же сёстры, — почему-то с грустью ответил он и пошёл к выходу.
Стоя в дверях сказал:
— Лене передай — пусть перестанет от меня бегать, всё равно моей будет.
Ушёл. Я тут же закрыла за ним дверь и легко вздохнула, вытерев пот со лба. Ведь не на шутку испугалась. Похоже и правда в покое не оставит. Может сделать вид, что Лена, то есть я, уехала? Далеко и навсегда! А как же работа? Не хочу её менять и становиться снова дурнушкой из-за него — тоже не хочу. Подумав, решила — пора прибегать к радикальным мерам. Зайдя на кухню, уселась за книгу, нашла рецепт приготовления отворотного зелья и принялась внимательно читать.
Глава 10
Сколько же здесь всего нужно! Сушёная летучая мышь, хвост ящерицы, глаз жабы… — где я всё это найду? В нижней части страницы мелким шрифтом написано: “Нужные ингредиенты можно найти в ведьминской лавке.” Адрес тоже указан. Что ж, обязательно загляну, но сначала в больницу, всё-таки не на месте у меня душа, да и тёти до сих пор нет. Сделала ещё несколько попыток дозвониться до неё — опять безрезультатно.
Со скоростью ветра долетела до больницы, заглянула в палату и обнаружила пустую кровать. Не может быть! Сердце сжалось от плохого предчувствия. Первым порывом было лететь к старушке и вытрясти из неё душу, но голос разума твердил: “Надо проверить”.
Через открытое окно на лестничной площадке, я вошла в больницу, оставив метлу висеть в воздухе. Сохраняя невидимость, осталась сидеть на подоконнике, ждать кого-то из персонала. Дождалась. Увидев одну из медсестёр, поднимающуюся по лестнице, взглядом скопировала её одежду, обратив особое внимание на металлический бейджик поблёскивающий на груди. На нём сразу после названия больницы написано: “Первое терапевтическое отделение, Иванова Татьяна Сергеевна — медицинская сестра”. Это хорошо, что из другого отделения, меньше вызову подозрений, не думаю, что в такой большой больнице все медсёстры друг друга знают.
Наколдовала на себе одежду этой медсестры, отдельно постаралась над бейджиком, только имя изменила на Матвееву Людмилу Ивановну. Сняла невидимость, вошла в холл и посмотрелась в зеркало. Сменила внешность на старую, набралась смелости и прямиком направилась в реанимацию.
В отделении медсестра сидела на посту и смотрела фильм на планшете. Увидев меня, она с интересом взглянула на бейджик и спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А Татьяна где? Я думала она сегодня на смене.
О-о! Просчёт. Оказываются всё-таки друг друга знают или я на подруг нарвалась.
— Подменилась, — не моргнув глазом соврала, но на самом деле, мне с трудом удалось скрыть волнение. — Семейные обстоятельства.
— А-а-а, — поверила девушка. — Кого-то ищете?
— Да, молодой человек совсем недавно лежал в этой палате, — показала рукой направление, — в аварию попал, Александром зовут. Что с ним?
Моё сердце тревожно билось, в ожидании самого худшего ответа.
— Так перевели его, — ответила медсестра. — Сегодня вечером. Пришёл в сознание, выдернул все трубки и даже порывался встать с кровати. И это, после таких травм и операций! Просто чудо какое-то! Врачи консилиум собрали, решали, оставить его здесь или перевести в обычную палату. Теперь он во второй хирургии.
От радости я чуть не взвизгнула и не запрыгала, хлопая в ладоши подобно Юле.
— Где вторая хирургия? — спросила я и осеклась. — Недавно здесь работаю.
— На втором этаже, — ответила медсестра.
— Спасибо, — пошла к выходу, сдерживаясь, чтобы не побежать.
Легко нашла нужное мне отделение, вошла, спросила у медсестры номер палаты, куда привезли новенького из реанимации и осторожно туда заглянула. Не смотря на позднее время, никто не спал. В комнате стояло четыре койки, две из них свободные, которые ближе к двери, а те, что по обе стороны от окна — заняты. На одной из них и находился Саша, в полусидячем положении. У кровати на стуле сидела его мать, держа в руках тарелку с ложкой, уговаривала сына поесть. Другой пациент, на соседней койке, отвернувшись к стене спал.
Взгляд Александра от матери перешёл на меня, тогда Анна Ивановна повернув голову, тоже меня заметила.
— Леночка! — воскликнула женщина, но вспомнив про спящего соседа, тут же перешла на шёпот. — Леночка, входите.
Неудобно было сейчас уйти, поэтому подчинилась. Мать Александра поднялась со стула и приобняв меня за плечи, подвела ближе к кровати сына.
— Вот, Саша, познакомься. Это Леночка, очень хорошая девушка, она так поддерживала меня эти дни.
Мне стало неловко, чувствовала, как к лицу понемногу начала приливать краска.
— Александр, — ответил мужчина.
Я впервые увидела его глаза вблизи, отметив про себя: "Красивые, серые, только грустные."
— Кажется вы бейджик чужой надели, — произнёс мужчина, приглядываясь к моей груди.
— Да, такое бывает, когда торопишься, — посмотрев на Анну Александровну, — ну я пойду, работы много, до свидания.
— Я провожу, — ответила она и отправилась следом за мной из палаты.
Вместе мы вышли в холл. Женщина вдруг резко остановилась, встала передо мной и взяла за руки.
— Леночка, я так счастлива! Вы себе не представляете. Это просто чудо! Врачи сами руками разводят, не могут объяснить его быстрого исцеления. На нём даже рубцы после операций, практически полностью затянулись. Только вот есть отказывается, говорит, что внутри всё болит, но ничего, с этим мы справимся. Главное, он жив!
Глядя в счастливое лицо Анны Ивановны, я искренне улыбнулась:
— Я очень рада.
— Вы, такая хорошая! Добрая, понимающая, редко такую встретишь, — проговорила она улыбаясь и сменив мимику на более серьёзную, спросила: — Леночка, вы замужем?
— Нет.
— Может молодой человек есть?
— Нет, а к чему вы спрашиваете?
Женщина просияла, как будто выиграла в лотерею.
— Нравитесь вы мне. Всегда хотела такую невестку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вздохнув, я ответила:
— Во-первых, вы меня плохо знаете, я вовсе не такая хорошая. Во-вторых, то, что я нравлюсь вам, ещё не означает, что нравлюсь вашему сыну. В-третьих, я недавно рассталась с гражданским мужем и не собираюсь в ближайшее время заводить какие-либо отношения.