октября 1934 года, он был задержан сотрудниками охраны Кирова недалеко от его дома. Но из руководства питерского НКВД последовало указание отпустить Николаева без досмотра[117]. На допросах 30-летний Леонид Николаев (ростом чуть более полутора метров), говорил, что совершил преступление из личной неприязни. Из партии его исключили в 1933 году, но не за троцкизм или еще какой-то «уклон», а по вполне дисциплинарной причине. Николаев работал в комиссии Института истории партии Ленинградского обкома ВКП(б), а далее, как показала на допросе его супруга, «он был мобилизован местной ячейкой ВКП(б) на работу на транспорт». Отказ Николаева идти туда работать и стал причиной для его исключения из партии. Будущий убийца начал борьбу за восстановление, писал в инстанции, говоря о том, что у него были убедительные причины отказаться идти на работу на железную дорогу: состояние здоровья (сердечные приступы) и двое маленьких детей. В итоге в партии его восстановили, оставив только выговор, но на работу Николаев так и не устроился. Однако при этом его семья снимала на лето дачу, а сам будущий террорист летом и осенью 1934 года много раз посещал консульство Германии! Зачем – толком объяснить не мог.
Сразу после получения информации о трагедии в Смольном Сталин лично выехал в Ленинград, чтобы разобраться в ситуации. Он не только лично побеседовал с Леонидом Николаевым, но и потребовал привезти для беседы арестованного телохранителя Кирова по фамилии Борисов. 2 декабря 1934 года его повезли к вождю, и тут автомобиль НКВД попал в аварию, при которой никто не пострадал. Никто, кроме Михаила Васильевича Борисова, который в ней погиб. При этом вместо легкового автомобиля, который был прислан за Борисовым, было принято решение везти его в грузовом автомобиле. Вот что рассказывает официальная справка, составленная в 1961 году: «По приезде из Москвы Сталина – Борисова потребовали доставить в Смольный на допрос, но доставить Борисова оказалось не на чем, вдруг исчезли все машины, и только смогли достать грузовую полуторку, причем дно кузова машины отполировано, аж блестело как зеркало. Эту машину предоставил один из начальников оперативного отдела Мюллер. На дно кузова машины на середину посадили Борисова (предварительно Борисова во дворе ДПЗ избили…)»[118]. О том, что Борисов был через очень короткое время после выезда из здания УНКВД, доставлен туда обратно уже мертвым, имеется копия акта, составленного 2 декабря 1934 года в 11 часов 15 минут врачами поликлиники УНКВД. В этом акте указано: «…Дыхания нет. Сердечное сокращение не прослушивается, пульс отсутствует. Зрачки на свет не реагируют, полное отсутствие реакции с роговиц. Обильное кровотечение из обоих ушей и полости рта… Внешних признаков перелома костей грудной клетки, верхних и нижних конечностей не обнаружено… Борисов доставлен в поликлинику № 1 в мертвом состоянии. Смерть, по-видимому, произошла от перелома основания черепа»[119].
То есть охранник Кирова Борисов, который, кстати, полтора месяца назад и задержал Леонида Николаева с оружием, а значит, хорошо знал его в лицо, был убит после требования Сталина доставить ему его «для беседы». Это полностью снимает подозрения со Сталина и возлагает их на руководство НКВД – и центральное, и питерское. Вместе со Сталиным в Ленинград приехали высшие функционеры партии – в том числе и руководитель НКВД Генрих Ягода. Из той же самой справки мы узнаем, что «распоряжение о доставке Борисова, находившегося в то время в здании НКВД на улице Войнова, дал Ягода».
Смерть Кирова, очевидно, была результатом тщательно подготовленного заговора. Официальная версия в СССР именно такой и была сформулирована, а выстрел в Смольном стал стартовым пистолетом для масштабных чисток и репрессий от представителей «Пятой колонны» в партии и стране в целом. К сожалению, среди настоящих заговорщиков и виновников террористического акта осуждены были и невиновные люди. При этом стоит отметить, что первично наказания были очень мягкие. Начальник ленинградского управления НКВД Филипп Медведь и его заместитель Иван Запорожец (и еще 10 человек) были отправлены под суд. В январе 1935 года за преступную халатность получили по три года[120]. Вернулись к смерти Кирова во время «Процесса антисоветского «правотроцкистского блока», на котором были осуждены и расстреляны Бухарин, Рыков и бывший глава НКВД Ягода. На допросе Генрих Ягода занял интересную позицию. Он отрицал участие в заговоре по убийству Кирова, но признал свою вину за его смерть:
«Вопрос: Как же Вы смеете отрицать свое участие в злодейском убийстве товарища КИРОВА?
Ответ: Я не являлся соучастником этого убийства, но, несомненно, должен ответить за то, что не предотвратил убийство КИРОВА.
Вопрос: Вопреки тому, что имели все возможности для предотвращения этого убийства?
Ответ: Да»[121].
Тут вспомнили и о бывшем руководстве питерских чекистов – Медведь и Запорожец, лишь недавно вышедшие на свободу, были вновь арестованы, заново судимы и расстреляны[122]. Случившееся убийство было использовано Сталиным (который не имел отношения к гибели Кирова) как повод для нанесения удара по реальным предателям и заговорщикам.
И – чтобы поставить точку в спекуляциях об интимной связи Драуле и Кирова – думаю, есть все основания полагать, что когда-то между ними были определенные отношения. Но это уже было в прошлом – несколько лет назад до описываемых событий. На момент убийства С. М. Киров просто покровительствовал своей бывшей знакомой, сохранив с ней человеческие отношения, вне зависимости от того, на кого был похож сын Мильды Драуле, 6-летний Маркс. А вот для того, чтобы подтолкнуть слабого и неуверенного в себе, болезненного и обиженного на весь мир Леонида Николаева застрелить потенциального наследника Сталина, нужно было проделать определенную работу. Рассказать ему давнюю любовную историю (если она была), выдумать ее (если ничего не было). И подтолкнуть к террору, дать револьвер. Ведь, согласно показаниям Мильды Драуле, пистолет у ее мужа изъяли еще в 1926 году. Откуда же он снова взял оружие?
Интернета тогда не было, поэтому тот, кто подталкивал Николаева к убийству, обязательно делал это очно. В ту же копилку и его исключение из партии, которое можно было и организовать, чтобы у него возникла реальная обида на руководство ВКП(б) целиком, которую можно перенаправить на главу ленинградской партийной организации персонально.
* * *
В истории мы найдем случаи, когда в политических целях используется даже то, что, вне всякого сомнения, не являлось подготовленным террористическим актом, но затем принесло за собой далекоидущие последствия для целых стран и народов. Яркий тому пример – история из жизни греческой королевской семьи. 25 марта 1822 года Грецию провозгласили независимым от Османской империи государством. Происходило