такие случаи и запасы…
— А как проснулся?
— Я почувствовал твоё прикосновение и услышал голос. Ты сказала «Ну здравствуй» и меня словно молнией ударило, — улыбался мужчина.
— Я море трогала. Я всегда так делаю, — заулыбалась Рина, — люблю поболтать с ним.
— Оно тебя чувствует.
— Серьёзно?
— Да, поверь, я знаю.
— Может это мои корни о себе знать дают? — задумалась она, с аппетитом жуя сладкий сочный перец.
— А что у тебя за корни? — Балор вдруг понял, что совсем ничего не знает о своей Эрин.
— У меня один из дедушек помор. Это народность, которая у наших северных морей проживала с давних пор.
Балор молча прикрыл глаза и тихо засмеялся. Ну конечно, две половинки одного разделённого народа всё равно тянулись друг к другу, ну, либо Мать-Бездна вершила судьбы… Не одних фоморов коснулась жестокость туата де Дананн: Фир Болг — не демоны, не духи, а люди, которые жили в мире и согласии с фоморами, успели породниться и родить общих детей — они ощутили на себе гнев сидов ещё сильнее, чем заключенные в пучине океана фоморы. Балор знал это, и запомнил навеки, потому что его братья, полюбившие женщин из племени Фир Болг, сходили с ума от скорби и безысходности, не имея возможности даже отомстить ши, когда в морские воды начали сбрасывать их жён и даже детей. Некоторые смогли спастись на лёгких суднах, дойдя до других берегов северных морей. Фоморы следовали под водой за кораблями и молили все силы, к которым могли докричаться, чтоб они пощадили их семьи. Море было милостивым, ветры наполняли паруса и несли людей дальше от страшной участи. Матери называли своих детей фоморами в честь отцов, которых им не суждено было больше увидеть, позже они стали поморами. А кровь всё так же не давала селиться вдали от родной стихии, хотя память с течением времени заменяла древние сказания на другие, но всё так же море было в них и альфой, и омегой.
— Да, любимая… Корни, — Балор объяснил ей, почему её так тянуло всегда к Северным берегам, хотя её семья и уехала оттуда еще при рождении мамы Дарины. Дедушка так любил свою жену, что согласился покинуть родные места и поселиться в большом и шумном городе гораздо южнее. Но прижиться в нём он так и не смог, всё время болел, хотя и дожил до почтенного возраста.
— Балор, а где?… А как мы будем жить? — любовь и романтика, конечно, прекрасно. И за своим королём Дарина готова идти куда угодно, но всё же хотелось узнать подробности, чтоб строить планы и мечтать.
Только этот вопрос заставил сердце фомора сжаться в камень от неизвестности и дурных предчувствий. Кулон на груди его возлюбленной — лишь временное препятствие на пути сидов, которые бросят все силы на уничтожение… скорее всего Дарины. Ведь она человек, женщина, а значит уязвимее, а главное, что она должна выносить ребёнка, чьё рождение отворит Бездну, выпуская запертых в ней фоморов. Будут ли они мстить? Наверняка. И они имеют на это право.
— Жалко, что ты с моей семьёй не познакомился… Когда всё закончится, съездим? — продолжала сыпать солью на истерзанную душу Балора его Эрин.
— Конечно, милая. А ты завтра познакомишься с мои внуком.
— ?!?!. - взгляд Дарины говорил лучше всяких слов.
— Да, я чуть старше тебя и не обременён невинностью, — её искреннее смущение как всегда забавляло его.
— Я забываю. Ты хорошо выглядишь для своих лет, — засмеялась, спрятав лицо у него на груди, девушка.
А горизонт начал потихоньку окрашиваться розовым, что знаменовало окончание их волшебной ночи и начало трудного, но судьбоносного дня, который необходимо просто пережить… Не думал Балор, что день свадьбы с любимой женщиной будет таким противоречивым и поднимет в его и так неспокойной душе настоящую бурю. Но он справится, он не имеет права оставлять её с сыном, он выживет.
— Эрин, — девушка охотно отзывалась на это имя, — нам пора.
— Ммм, не хочу тебя отпускать! — зажмурилась она, обнимая фомора ещё крепче и прижимаясь к его тёплому боку.
— Ты встанешь, умоешься, переоденешься, а завтракать уже будем вместе. Успеть соскучиться шансов нет, — Балор ласково поцеловал её в нос.
— Ты меня недооцениваешь, — Дарина встала и оглянулась в поисках платья. А найдя его, принялась под аккомпанемент вздохов и кряхтения натягивать его на себя.
Балор какое-то время весело наблюдал за её кропотливым трудом, а потом положил свою руку на её, спрашивая:
— А что ты делаешь?
— Как что? Одеваюсь.
— А зачем?
— Нууу… Так положено… Не знаю. Не нужно, думаешь? — выгнула брови девушка, вопросительно глядя на возлюбленного.
— Ты проснёшься в том, в чём ложилась спать. Да и не спеши одеваться… — у фомора были абсолютно определённые намерения на оставшееся до пробуждения время.
— Погоди, а браслет?
— А браслет ты не придумала, как это платье. Он не был иллюзией, да и серебро не простой металл.
— Ладно, допустим. А… — и вопрос на этом звуке был прерван поцелуем, от которого сразу же закружилась голова и подкосились ноги, а все вопросы о свойствах материи в текущем сне отпали сами собой.
Глава 20
— Ты точно всё решила? — сейчас Вова, как ни странно, был в образе старшего брата — строгого и готового растерзать всех, кто рискнёт обидеть его непутёвую младшую сестрёнку.
— Точнее некуда, — ответила Дарина, до сих пор частично пребывающая в розовых облаках любовного дурмана, — тут без вариантов.
— Вы же знакомы меньше недели! — Вова всё еще не понимал, как можно настолько довериться и прикипеть, при чём даже не к человеку, а малоизученному мифическому персонажу.
— Зато созданы они друг для друга! Что ж ты бестолковый такой?! — всплеснула руками Катя.
— Ты меньше книжек женских читай, может опять в реальность вернёшься, — шикнул на неё мужчина, на что Катерина выразительно закатила глаза, через секунду опять мечтательно уставившись на Рину.
— Ничего, найдётся на тебя управа, Владимир, — угрожающе сощурилась брюнетка, — так влюбишься, что будешь сутками о ней думать, где она, с кем и почему целых 10 минут не отвечает на смс.
— Да сейчас!
— Да, да! Так оно обычно и бывает с такими ледышками как ты! — ткнула в него пальцем бывшая невеста, в конце смягчив свой стальной тон, — Но ты не бойся, это даже приятно.
А в дверь раздался стук, и в комнату вошли Балор с чёрной повязкой на глазу и его внук, при виде которого Катя чуть не лишилась чувств, потому что увидев его издалека можно было себя успокоить, что просто