Читать интересную книгу Нейромант - Уильям Гибсон

— Что за сообщение передал голос? — спросил Кейс.

— Нам было сказано помочь тебе, — сказал другой, — и что ты можешь послужить оружием Последних Дней. — Его морщинистое лицо было озабочено.

— Нам было сказано послать с тобой Мэлкама, на его буксире "Гарвей"[35], в вавилонский порт Фрисайда. И мы сделаем так.

— Мэлкам крепкий парень, — сказал другой, — и праведный пилот.

— Но мы решили послать также и Аэрола, на "Рокере Вавилона", чтобы присматривать за "Гарвеем".

Неловкое молчание наполнило купол.

— И все? — спросил Кейс. — Вы, ребята, работаете на Армитажа или как?

— Мы сдаем вам площадь, — сказал лос-анджелесский Основатель. — Мы определенным образом вовлечены в различные виды здешней торговли, и не признаем законы Вавилона. Наш закон — слово Джа. Но на этот раз, может быть, мы были обмануты.

— Отмерь дважды, отрежь однажды, — тихо сказал другой.

— Пошли, Кейс, — сказала Молли. — Давай вернемся, пока он не догадался, что нас нет.

— Мэлкам заберет вас. Любовь Джа, сестра.

9

Буксир "Маркус Гарвей", стальной барабан девяти метров в длину и двух в диаметре, скрипел и вздрагивал, пока Мэлкам вбивал навигационные данные. Растянутый в эластичной противоперегрузочной паутине, Кейс наблюдал за мускулистой спиной сионита сквозь дымку скополамина[36]. Он принял лекарство для притупления СКА и тошноты, но стимулянты, включенные производителем в состав для нейтрализации «скопа», не действовали на его подправленную систему обмена.

— Сколько времени займет добраться до Фрисайда? — спросила Молли из своей паутины рядом с пилотским модулем Мэлкама.

— Долго не быть, моя так говорит.

— Вы, ребята, вообще мыслите в часах?

— Сестра, время, оно есть время, знаешь о чем я? Дред, — и он потряс своими косичками, — все под контролем, мон, я и я придет в Фрисайд когда я и я придет туда…

— Кейс, — сказала она, — ты, часом, ничего не сделал в отношении контакта с нашим другом из Берна? Ты же вроде все это время в Сионе сидел подключенный и шевелил губами?

— С другом, — сказал Кейс, — конечно. Нет. Я не сделал ничего. Но у меня случилась забавная история про все эти дела, которая осталась в Стамбуле.

Он рассказал ей про таксофоны в "Хилтоне".

— Боже, — сказала она, — это же был шанс. Как ты мог повесить трубку?

— Это мог быть кто угодно, — солгал Кейс. — просто чип… Я не знаю…

Он пожал плечами.

— Не потому что ты просто испугался, а?

Он снова пожал плечами.

— Сделай это сейчас.

— Что?

— Сейчас. По-любому, поговори с Флэтлайном об этом.

— Я весь напилюлен, — запротестовал он, но потянулся к тродам. Его дека и «Хосака» были установлены за модулем Мэлкама вместе с монитором «Крэй» сверхвысокого разрешения. Он поправил троды. Центральную часть "Маркуса Гарвея" занимал огромный старый русский очиститель воздуха, прямоугольная штука, измазанная растафарианскими символами, сионскими львами и лайнерами Черной Звезды, красный, зеленый и желтый цвета, перекрывающие трафаретные кириллические надписи. Кто-то напылил на пилотное оборудование Мэлкама розовую краску яркого тропического оттенка, соскоблив затем излишки с экранов и дисплеев при помощи бритвенного лезвия. Прокладки воздушного шлюза на носу были законопачены шариками и полосками полужесткой прозрачной замазки, что было похоже на грубую имитацию свисающих водорослей.

Он взглянул через плечо Мэлкама на центральный экран и увидел стыковочный дисплей: путь буксира был обозначен линией красных точек, а Фрисайд — зеленым сегментированным кругом. Он увидел, что линия продолжает сама себя, создавая новую точку. Он подключился.

— Дикси?

— А.

— Ты когда-нибудь пробовал сломать ИИ?

— Конечно. Меня расплющило. Первый раз. Я резвился тогда очень высоко, в коммерческом секторе тяжелой промышленности в Рио. Большой биз, мультинационалы, правительство Бразилии светилось как рождественская елка. Ну, просто резвился вокруг, понимаешь? А потом я стал замечать этот куб, наверное на три уровня выше. Подключился туда и сделал проход.

— Как это выглядело, визуально?

— Белый куб.

— Как ты узнал, что это ИИ?

— Как я узнал? Боже. Это был самый плотный лед из всех, что я видел. Так что еще это могло быть? Военные там внизу ничего такого не имеют. Ну короче, я отключился и сказал компьютеру, чтобы он проследил концы.

— Ну и?

— Это был реестр Тьюринга. ИИ. Лягушачья компания владела его вычислительной системой в Рио.

Кейс пожевал нижнюю губу и вгляделся поверх плато Ядерного Управления Восточного Побережья в бесконечную нейроэлектронную пустоту матрицы.

— Тессье-Эшпул, Дикси?

— Тессье, ага.

— И ты вернулся?

— Конечно. Я был ненормальным. Вообразил, что смогу это пробить. Ударил по первому слою, и это все, что помню. Мой подручный унюхал запах жареной кожи и сорвал с меня троды. Лютое говно, этот лед.

— И твоя ЭЭГ была плоской.

— Ну, это уже вошло в легенды, да?

Кейс отключился.

— Дерьмо, — сказал он, — как, ты думаешь, Дикси расплющило, а? Пытался потормошить ИИ. Ну дела…

— Продолжай, — сказала она. — Вы вдвоем должны быть как динамит, правильно?

— Дикс, — сказал Кейс, — Я хочу взглянуть на ИИ в Берне. Ты можешь придумать хоть одну причину против?

— Если только ты патологически боишься смерти, а так нет.

Кейс пробился к швейцарскому банковскому сектору, чувствуя прилив радостного возбуждения, пока киберпространство дрожало, туманилось и расплывалось. Ядерное Управление Восточного Побережья пропало, на смену ему пришел прохладный геометрический лабиринт коммерческого банковского сектора Цюриха. Он снова ввел координаты, для Берна.

— Вверх, — сказал конструкт. — Это будет высоко.

Они поднимались сквозь световые решетки, уровни стробировали в голубом мерцании. Вот оно, подумал Кейс. Зимнее Безмолвие был простым кубом белого света, и сама эта простота предполагала высшую сложность.

— Не очень-то много видно, да? — сказал Флэтлайн. — Но ты просто попробуй тронь его.

— Я иду на попытку, Дикси.

— Валяй.

Кейс пробился к кубу на расстояние четырех узлов решетки. Пустая грань, возвышающаяся над ним теперь, начала кипеть слабыми внутренними тенями, как будто тысячи танцоров кружились за громадным листом заиндевелого стекла.

— Знает, что мы здесь, — заметил Флэтлайн.

Кейс продвинулся дальше. Они прошли еще один узел решетки. Пунктирный серый круг образовался на грани куба.

— Дикси…

— Назад, быстро.

Серая область плавно вспучилась, стала сферой, и отделила себя от куба. Кейс почувствовал, как край деки укусил его ладонь, когда он ударил "ПОЛНЫЙ НАЗАД". Матрица затуманилась, удаляясь; они нырнули в сумеречный лес швейцарских банков. Он посмотрел вверх. Сфера теперь была темнее и преследовала его. Падала.

— Отключайся, — сказал Флэтлайн.

Тьма молотом обрушилась на него.

Холодный запах стали, и лед ласкает его позвоночник. И лица выглядывают из неонового леса, моряки и шустрилы и шлюхи, под отравленным серебряным небом…

— Слушай, Кейс, ты мне скажешь, что за хуйня с тобой творится, у тебя крыша поехала или что?

Устойчивый пульс боли, где-то в середине его позвоночника-

Дождь пробудил его, медленная морось, его ступни запутались в кольцах выброшенного стекловолокна. Аркадное море звуков прокатывалось над ним, отступало и возвращалось. Перевернувшись, он сел и придержал голову руками.

Свет из служебного окошка позади аркады показывал ему сломанные куски сырых древесноволоконных плит и шасси распотрошенных игровых консолей, с которых капала вода. Строка японских иероглифов была нанесена через трафарет на бок консоли выцветшей розовой и желтой краской. Он взглянул вверх и увидел закопченное пластиковое окно, слабое свечение флюоресцентных ламп.

Его спина болела, его позвоночник. Он встал на ноги, отвел мокрые волосы с глаз. Что-то случилось… Он поискал денег в карманах, не нашел ничего и задрожал. Куда делась его куртка? Он попытался найти ее, заглядывал за консоли, но потом сдался. На Нинсэе он измерил толпу. Пятница. Это должна быть пятница. Линда, наверное, сейчас в аркаде. Может быть, у нее есть деньги, или хотя бы сигареты…

Кашляя и выжимая дождевую воду из переда своей рубашки, он протиснулся сквозь толпу ко входу в аркаду. Голограммы изгибались и вздрагивали в такт игровому реву, призраки накладывались друг на друга в дымке столпотворения, запах пота и скучающего напряжения. Моряк в белой футболке испепелил Бонн на консоли Танковой Войны, лазурная вспышка. Она играла в Замок Волшебника, потерянная в нем, ее серые глаза неряшливо обведены черной тушью. Она посмотрела вверх и он положил свою руку поверх ее, улыбнулся.