— Фрау Хольц, когда менеер вернется домой, пойдите к нему и объясните, что я не могу никого видеть в таком состоянии. По крайней мере, несколько дней. У меня большое горе, и я буду видеться только с братом, — хотя голос Сирены звучал тихо и мягко, в ее словах звенел металл.
Экономка осталась с юфрау, чтобы проследить за слугами, вносившими сундуки с веранды. Джулия снова вернулась, сопровождая двух слуг, тащивших огромные оловянные чайники с горячей водой, которую они вылили в золоченую поясную ванну после того, как Джулия раскрыла ее, отодвинув в сторону лакированную китайскую ширму. К горячей воде добавили несколько чайников холодной, чтобы ванна была приятной для тела.
Когда слуги ушли, Сирена обратилась к фрау Хольц:
— Я хочу, чтобы на мою дверь поставили засов! Пожалуйста, распорядитесь, чтобы это сделали как можно быстрее. Никто не должен входить в мою комнату без моего разрешения! Я в трауре. Надеюсь, это понятно?
— Да, юфрау, — в один голос ответили Джулия и фрау Хольц.
Экономке распоряжения Сирены показались странными, но она ничего не сказала. Одному Богу известно, что можно ждать от этой испанки!
* * *
Фрау Хольц еле дождалась возвращения Ригана.
Пройдя с ним в библиотеку, чтобы ответить на его вопросы о сеньорите, она плотно закрыла за собой дверь, а затем подробно рассказала о всей суматохе, связанной с прибытием его невесты.
— Она не… она никого не принимает, — сказала экономка, приподняв брови. — Ей известно, что вы ждете ее к ужину, но она заявила, будто находится в отчаянии от перенесенного горя, а также велела сделать засов на дверь в ее комнате, чтобы никто не мог без разрешения войти к ней!
Риган подавил усмешку. Все это было так необычно! Кто-то смог обескуражить фрау Хольц! Он был доволен. Пожилая и властная экономка гордилась собой и своими правилами, установленными в доме благодаря долгим годам службы у его отца, а затем у него самого.
Понимая, что фрау Хольц ждет, когда хозяин разозлится, он приподнял густые брови, стараясь изобразить гнев, и сказал:
— Я немедленно пойду и поговорю с юфрау, — ему очень захотелось познакомиться с женщиной, заставившей невозмутимую фрау Хольц разволноваться!
Экономка удовлетворенно улыбнулась и удалилась. Когда она уходила, Риган заметил, что из ее прически выбилась седая прядка. Теперь ему еще больше захотелось познакомиться со своей испанской невестой, потому что в последний раз он видел растрепавшуюся «корону» экономки в далеком детстве, когда мальчишкой позволил себе ударить фрау Хольц.
Риган, широко шагая, пересек зал, поднялся по лестнице и остановился перед комнатой своей суженной. Взявшись за резную ручку, он, поколебавшись мгновение, распахнул дверь.
Сирена, приняв ванну, зачесала свои густые волосы в тугой узел на затылке и надела свободного покроя голубой халат.
Она изумленно обернулась, когда Риган ворвался в ее комнату. Взбешенная внезапным вторжением, что совершенно противоречило ее просьбе, она чуть было немедленно не выплеснула свой гнев, но, спохватившись, сдержалась, чтобы выглядеть как испанская леди, перенесшая горе (в конце концов, это соответствовало действительности).
— Я сказала фрау Хольц, что никого не принимаю. Я в трауре! — задыхаясь, произнесла она и опустила веки, чтобы скрыть опасный блеск в глазах.
Разозлившись на ее замечание, Риган горячо возразил:
— Я пришел, чтобы поприветствовать вас в вашем новом доме и извиниться за недоразумение, заставившее вас добираться в грузовой повозке, — представив, как эта испанская аристократка ехала в грузовой повозке в жару по пыльной дороге, он едва сдержал улыбку и продолжил, стараясь придать своему голосу сочувственное выражение: — Как только Ян Ферхоок рассказал мне всю историю вашего с братом спасения с полузатонувшего фрегата…
— Я принимаю ваши извинения, менеер, — прервала его Сирена и, отвернувшись, стала смотреть в окно, выходящее в сад.
Риган понял, что на самом деле она не приняла его сбивчивые извинения, но решил не настаивать.
Он был поражен представившейся ему картиной: возле длинного окна, в которое проникал свет послеобеденного солнца, стояла девушка. Ее стройное, слегка округлое тело с полной грудью и тонкой талией, угадывавшееся под тонкой тканью легкого халата, не могло не вызвать восхищения. Разглядывая ее прекрасное лицо, Риган вдруг осознал, что ему крупно повезло. Другим мужчинам потребовалась бы вся жизнь, чтобы найти себе такую красавицу-невесту! Ее темные блестящие волосы оттеняли слегка смуглую, но безупречную кожу лица. Тонкие черты, большие и широко расставленные зеленые глаза, опушенные густыми и длинными ресницами, полные манящие губы… Она была прекрасна!
Риган ван дер Рис привык к тому, что всегда вызывал непреднамеренную зависть у окружающих. Он немедленно осознал, как украсит эта женщина его гостиную. У него был самый роскошный и ухоженный дом, самые плодородные плантации; он занимал самое высокое положение в голландской Ост-Индской компании на островах. А теперь у него будет самая красивая жена на Яве! Белая жена, и при этом не «дочь компании». Она не была одной из тех жестоко эксплуатируемых девушек, которые, в соответствии с разработанной в компании схемой, должны были заботиться о том, чтобы торговые агенты чувствовали себя довольными. Этих девушек посылали в Ост-Индию для продолжения белой расы на Востоке. «Дочери компании» — это, в основном, девушки из бедных семей. Некоторые из них были из самых низших слоев общества, с задворок голландских портовых городов. Им за счет компании давали некоторое образование, немного воспитания, а затем эксплуатировали как любой другой продукт общества: их выдавали замуж за торговых агентов, плантаторов, купцов или служащих компании, которым ранее не удалось подыскать для себя белых жен. Причем, зачастую в результате подобных браков возникали счастливые семьи, ведь лишь немногие «приличные» девушки решались добровольно покинуть родину и променять относительно спокойное существование на полную неизвестности жизнь в тропиках, да еще с мужем, которого они раньше и в глаза не видели.
Если бы единственным критерием для жены было иметь белую кожу, то Гретхен Линденрайх подходила бы как нельзя лучше. Но репутация немки не подняла бы престиж Ригана на острове.
Ван дер Рис совсем не склонен был жениться на ком бы то ни было, но поскольку он должен был жениться, эта испанская сеньорита обещала быть завидной женой…
Видимо, все его мысли отразились у него на лице, но Сирена приняла это за выражение удивления тем, как ей удалось остаться невредимой после нападения пиратов. И тут она внимательно посмотрела на своего жениха. Ее зеленые глаза расширились от удивления. Вместо пожилого, толстого дикаря перед ней стоял высокий, сильный, загорелый мужчина с копной светлых волос.