при параде: тёмно-синяя рубашка, волосы уложены по-модному, борода — волосок к волоску… — Как раз наоборот: встретились, потрахались, разбежались. Всё по-честному: никто никого не обманывал и не осыпал обещаниями. Тебе-то зачем всё это, Давид?
У меня немного срывается голос.
Я не хочу обсуждать сейчас Диму.
Я вообще ни с кем о нём говорить не хочу. Он только мой. И боль эта только моя.
— Поэтому ты сейчас слёзы льёшь? — Пристально смотрит в моё «опухшее» лицо.
— Слушай, я понимаю, что вы с моей мамой закоренелые подружки, и она выкладывает тебе всё, что знает обо мне и моей жизни, но всё ещё не услышала вразумительный ответ: зачем ты здесь?
— Знаешь, я скажу честно. — Давид складывает на груди мощные ладони и перекрещивает лодыжки. — Моя семья давно нашла мне невесту и уже готовится к свадьбе полным ходом. Я почти достроил дом, скоро приведу туда молодую жену, нарожаем детишек и будем жить долго и счастливо.
В недоумении уставляюсь на него.
— Когда твоя мать попросила меня дать тебе работу, она не знала, что мы с Марьям поженимся. Мы давно знакомы с Еленой и поэтому договорились, что пока ты будешь делать свой проект, я немного приручу, приструню тебя. Она считает, что тебе нужен такой мужчина, как я, зная мой характер и манеры, что не люблю, когда мне перечат, и распутных девушек тоже не люблю.
У меня отпадает челюсть.
Я, конечно, ожидала что-то такое… но понимать, что тебя пристраивали, как породистую болонку — это то ещё ощущение.
— И ты так просто согласился? Даже не видя меня?
— Твоими фото пестрит интернет. — Выдыхает шумно. — Мне было скучно, если честно, поэтому и согласился. И, должен тебе признаться: я не собирался тебя целовать. И, тем более, не рассчитывал на что-то большее.
Сглатываю и отворачиваюсь. Какая-то нелепая ситуация. И разговор странный.
— Ты мне понравилась, Алина. — Поворачиваюсь и встречаюсь с серьёзным взглядом из-под густых бровей. — Даже сам не знаю, чем. Может, потому что не лебезила передо мной, и строптивой оказалась… Но ты не похабная.
Я снова поражаюсь его словам. Почему-то слышать от Давида такое необычно. Думала, кавказские мужчины не ведут откровенных бесед и не говорят правду в лицо девушкам.
— Когда ты приехала ночью, я удивился, а с другой стороны — нет. Наверное, после того, что мы натворили на кухне — это было правильно, нужно было разобраться. Я и сам не понимал, почему меня тянет к тебе, нравишься и отталкиваешь одновременно.
— Что произошло на самом деле? — Спрашиваю, хоть эту уже не важно, в принципе. — Тогда, ночью?
Задумывается на пару мгновений. Потом поворачивается.
— Ты пришла, сказала, что не можешь ничего понять, сняла футболку, попросила потрогать тебя за грудь, потом кричала, что не должно так быть, взбесилась будто! Я пытался успокоить тебя, скрутил… а потом не удержался и… поцеловал снова… — Давид меняет позу, закидывая локоть на спинку сидения, разворачиваясь ко мне полубоком. — Мы легли на диван, я уже думал, что продолжим до конца в этот раз, несмотря на то, что ты пьяная, готов был утром извиниться за это, но ты уснула.
Я хмурюсь.
— Что-то утром ты на джентельмена мало был похож.
— Мне позвонила Елена. Сказала, что мы прекращаем эксперимент, и больше не нужно ничего делать. Что ты скоро уедешь и не будешь доделывать проект.
— Ничего не понимаю. Почему?
— Узнала, что я женюсь.
— Ах… ну конечно…
— Я не хотел обижать тебя, малышка. Да и не сделал бы ничего плохого, правда. Ты просто так быстро убежала, не успел ничего объяснить.
— Да что тут объяснять? Ты хотел трахнуть меня, я не поддалась, потому что протрезвела, вот и вся история.
— Ты грубая. — Наклоняется ко мне, понижая голос. — Тебе нужно рот с мылом помыть.
Округляю глаза снова. Это я ещё грубая!
— Слушай, я понимаю. У тебя сейчас сложный период и всё такое. Проектов, как я посмотрел, нет нормальных. Поэтому, у меня к тебе предложение.
— С чего ты решил, что меня заинтересуют твои предложения?
— Я честен с тобой. Мне нечего скрывать. Если тебе нужна работа и деньги, предлагаю доделать проект и приступить к работе с пустой частью дома. В частности, второй этаж совсем не оформлен, и там я, как раз, хочу видеть восточный стиль. То, что ты любишь.
— Зачем тебе это, Давид? Не иди на поводу у моей матери. Она наобещает тебе, что я стану второй женой и буду ноги тебе целовать, но ведь это не так!
— На этот раз только работа, детка. Ты правда нравишься мне, но я не притронусь к тебе, обещаю. Я хочу привести жену в дом, где всё будет готово, чтобы не ударить лицом в грязь перед будущими родственниками. Они очень серьёзные люди. И я серьёзно отношусь к ним.
— Я не могу остаться. — Всё-таки ищу причины не соглашаться, хоть предложение его очень заманчиво в сложившихся обстоятельствах. — Мне негде жить, у меня нет денег. Этот билет — единственный пропуск в будущее. Там у меня друзья, которые поддерживают и помогают. Здесь, я даже собственной матери не могу доверять.
— Ты можешь жить в моём гостевом доме. Там, правда, тоже ещё «конь не валялся», но мы можем вместе что-нибудь придумать.
— Я что, последний дизайнер в России? Чего ты так упёрся в меня, не понимаю?
— Я хочу загладить свою вину перед тобой. И мне нравится, как ты подходишь к работе. Я ведь хотел побесить тебя, выбирая нелепые варианты фонтанов, то, что ты предлагала изначально подходит мне на сто процентов.
— Только работа? — Спрашиваю после долгой паузы и раздумий.
— Можешь не сомневаться.
Он выглядит серьёзным. Не знаю, зачем, но ведь приехал в аэропорт, чтобы уговаривать меня — это странно.
— Но, если желаешь, место второй жены всё ещё вакантно. — Он улыбается широко, но беззлобно.
Шиплю в ответ.
— Кстати… — Достаёт телефон, что-то там набирает. — Это долг. За уже проделанную работу.
Мой телефон оживает оповещением из банка о переводе денег на счёт.
Поражённо смотрю на него.
Уж от кого, а от Давида такой «порядочности» никак не ожидала.
Я расслабляюсь, почему-то.
Ромка бы сказал: «Ты, мать, подвержена попутному ветру. Куда дунет, туда тебя и сносит.»
Он абсолютно прав.
Я сжимаю в руке билет и, наверное, впервые ощущаю такую пустоту в душе.
Когда бросила институт, было проще. Новые горизонты манили и обещали освобождение, желанную самостоятельность, возможности другого уровня.
А получилось так, что я вернулась к тому, от чего бежала.
Разбитое сердце.
Неутихающая боль.