Мы сидим, слезы утираем, ну прямо такая любовь, дух захватывает!
Но тут Рогнеда:
— А через год он про розги вспомнил?
— Какие там розги, — Матрена рассмеялась, — он через месяц у нее в ногах валялся и просил прощения за все на свете.
— Это когда?
— Да как роды-то начались, а он все поприсутствовать хотел. С тех пор стоит ей охнуть да за живот взяться, как главный белеет и все на свете разрешает.
— Ну не все, — мы с девочками переглянулись, — не действует уже на него метод проверенный.
— А что там с родами было-то? — любопытно все же.
— Да знамо что — Василена замуж-то вышла, но Верховной осталась, и повелось так: муж с работы приходит, а жена мало того что на сносях, так еще и дома ее нет. Вот он с работы — в школу и мчит, злой, как демон. А она все не унимается — дел-то у Верховной много. Вот однажды он ее дома ждет-пождет, уж и вечер, а Василены нет. Разгневанный примчался, а она, животик рукой придерживая, резвенько так по лестнице вверх — до последнего денечка бегала. Некромант как увидел, сначала за сердце схватился, потом сорвался на крик. Василена стоит, хмурится и вдруг «ой» — и по стеночке сползать начала. Пришло, значит, времечко ребеночку на свет выходить. Ну ведьмам-то не впервой роды принимать, подбежали, подхватили, в родильное отделение повели. Да только куда ж влюбленному мужику объяснять, что пока схватки идут, женщине лучше ходить. Он ее на руки хвать — и понес, а она орет: «Пусти, ирод окаянный!» Куда там… сам отнес, давай сам раздевать, обезболивающих заклинаний на нее наслал тьму-тьмущую, одновременно послания всем известным целителям с требованием прибыть немедленно, а то убьет к чертям собачьим, потом воскресит и опять убьет, некромант же. Насилу вытолкали, и то благодаря Варваре Еремеевне. Да он под дверью-то остался и началось — она кричит, он под дверью стонет, чуть волосы на голове не рвет. Ну первые роды, они, как водится, трудные, сутки Василеночка и рожала. А он сутки не спал, не ел, сидит под дверью и чуть не воет. А как ребеночек вышел и первым криком мир поприветствовал, и вовсе сознание потерял. Но потом оклемался, ребенка, правда, на руки взять боялся, стоял только да восторженно смотрел, опасался, что вред причинит ручищами-то своими. Но уж Василеночку поцелуями всю осыпал и руки целовал, и благодарил, и за все на свете винился, и за то, что делал, и за то, что не делал. Вот оно, что любовь с мужиками-то делает.
— А целители? — вспомнила Рогнеда.
— Да кому они нужны-то? Их с порога школы восвояси погнали. Роды процесс естественный, тут в природу вмешиваться нежелательно, да и роды прошли легко для первородки-то. А потом пришлось некроманту опять на горло гордости наступать и переселяться в школу. Оно как — ребятенок малехонький, а кто ж за ним да молодой мамочкой лучше нас, домових, присмотрит?
— И главный согласился?
— А то! У нас младенчик и не болел-то ни разу, а Василене только на кормление носили. Зато купал Родомира главный сам. Кажин вечер домой являлся вовремя, да и купали с Василеночкой. Мы-то аж замирали, как он ручищами своими младенчика берет да в ванночку опускает, но папаша аккуратный получился, бережный. Да что я вам говорю, вы деток Верховной сами видели.
Видели, как не видеть. Девочки у нас в школе учились, Иари девять, Диане двенадцать, Родомиру пятнадцать, уже большой совсем.
— Какая любовь, — Бажена завистливо вздохнула, — мне бы так…
— Ой, деточка, — тетя Матрена рукой махнула, — таких мужиков, как наш главный-то, раз-два и обчелся!
— Это точно, — разом издали все мы.
И тут в двери постучали. Любава первая открывать пошла, двери распахнула, а там стоят два мага, хмурые такие, злые. А как запах пирожков учуяли, то и глазами голодными на нас смотрят. И тут тетя Матрена в наступление пошла:
— Кто такие? — грозно вопрошает.
Парни переглянулись и как-то совсем неуверенно тот, что справа, ответил:
— Мы адепты Мраек и Лонжи, пришли к адепткам Варваре и Людмиле для написания практической работы…
— А-а-а, — тон тети Матрены изменился сразу же, — так что ж в дверях-то стоите? Проходьте, мойте руки да садитеся вечерять. Девочки, чего молчим?
Через минуту боевые маги уплетали суп под увещевания тети Матрены, в то время как мы совещались, где ставить рабочие столы. Было решено использовать обеденный, ибо места было маловато. Еду сдвинули, Матрена нам скатерку постелила, и сели за домашнюю работу.
Работы у нас было много, нужно было переписать всю лекцию, которую нам некроманты сорвали. Начали сличать записи, кто что успел внести в список.
— Вы так слаженно работаете, — заметил адепт Мраек, жуя пирожок.
— А как иначе-то, — ответила за нас тетя Матрена, — в единстве сила.
В двери постучали. Появились еще четыре адепта, потом остальные подтянулись. И как-то нам только парни достались. Но ничего, всех накормили, чаем напоили, и сели девочки работать каждая в паре. Только я сижу одна-одинешенька. И вот стоило себя пожалеть, в дверь опять постучали. Я уж думала, Лин пришла, оказалось — Ташши.
— Привет, — и челку, на глаза упавшую, сдул, — раз у вас плюшки черствые, я торт принес.
И протягивает коробку необъятную. Я такое даже поднять побоялась.
— Спасибо, — говорю, — а чего такой большой?
— Так вас же много, — и некромант весело улыбнулся.
Я посмотрела на его челку, которая со лба все равно на глаза лезла, и тоже улыбнулась. Ташши вошел, торт на стол отнес и, увидев магов, удивленно спросил:
— Ого, это кто вас так?
— Профессор Лорски, — ответил один из боевых магов, — а ты какими судьбами?
Пока парни руки друг другу жали, Матрена вошла, увидела торт, изумилась, полезла крышку снимать. А как сняла, мы все тоже изумились — торт был огромный, в виде кургана, весь в кремовых завитушках, а сверху всего насыпано, от орешков и изюма до цукатов и вишенок.
— Это сколько ж чаю для него надобно? — задумчиво проговорила домовиха.
Но тут Ташши нас всех удивил, воскликнув:
— Тетя Матрена? Вот уж не думал вас тут увидеть.
— Ташшунчик! — в свою очередь, закричала домовиха, спрыгнула со стула, на который забралась, чтоб на торт поглядеть, и бросилась обнимать некроманта. — Ой, а вырос-то как, вырос! Гляди, жених уже! И на дядю-то как похож!
— Ой, — Рогда даже рот ладонью прикрыла, — точно, на главного похож!
И все ведьмочки на некроманта уставились. Ташши несколько смутился и так осторожненько проговорил:
— Я Ташши, всем привет.
— А-а-а, — дошло вдруг до одного из боевых магов, — вы же наши имена не знаете!
И начали все знакомиться. Правда, мы имена особо с первого раза и не запомнили, потом переспрашивали. В это время в двери опять постучали. Я на правах бесхозной пошла открывать. Едва дверь распахнула, попала в крепкие объятия. И меня сначала сжали, потом в обе щеки расцеловали, а затем нахально спросили:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});