В комнате появляюсь в пижаме до пят и с тюрбаном на голове — фена тут, к сожалению, нет, а свой я не захватила, да и что толку от него без розетки. Пока Черныш топает к своей лежанке у двери, Снежок провожает его взглядом победителя, валяясь на пушистом ковре. Поделили территорию, называется.
— Готова? — Иллидан, полусидящий на кровати поверх одеяла, отрывается от изучения какой-то книги.
— Да, — отведя взгляд, иду к шкафу, чтобы убрать свои вещи.
Конечно, нет, и еще раз нет!
Как к такому можно подготовиться? Мне кажется, я до сих пор чувствую привкус болотной жижи, в который меня окунули.
— Неправда, — Дан с тихим шуршанием убирает книгу, поправляет под спиной подушку и тут же хлопает ладонью по одеялу. — Иди сюда. Я расскажу, что буду делать. Поверь, тебе ничего не грозит.
— А если я просто не буду спать?
Одергиваю себя за ребяческую наивность. Если бы все было так просто!
— Видения никуда не исчезнут, — я слышу звон разбившейся надежды. — Ты просто оттягиваешь момент. Давай уже, забирайся под одеяло, и я все расскажу.
Я мышкой проскальзываю в постель.
— Ты не собираешься переодеваться?
Пока я мылась Иллидан облачился в домашний костюм, который ну никак не мог быть пижамой, хоть и не изобиловал пуговками и кружевами. Едва ли подобие кардигана из бархата, подпоясанное витым шнуром с кистями, подходит для комфортного ночного отдыха.
— Я не планирую спать, — он качает головой. — Итак… устроилась? Хорошо. Заблокировать видения я не могу, сил не хватит. А вот подменить их чем-то другим — запросто.
— Например, чем? — слово «подменить» настораживает. В моем понимании подмена — это что-то плохое.
— Например, видением полета над горами или прогулки в экзотическом саду.
Хм, летать во сне, наверное, здорово, но вот природы мне хватило по самое горлышко. Я уже прогулялась по волшебному лесу, больше не хочется. А вдруг что-то пойдет не по плану, и я упаду? Болото, знаете ли, было очень реалистичным!
До сих пор от одного воспоминания в дрожь бросает.
— А если не получится? Ты меня просто разбудишь?
— Нет, так это не работает, — Дан чуть наклоняет голову, смотря на меня с умилением, словно его забавляла моя наивность. Не насмешничает, скорее, понимает, насколько я далека от его мира. И как меня напугало утреннее происшествие. — Все получится, — в его голосе столько уверенности, что мне становится чуточку спокойнее. — В конце концов, я в этом кровно заинтересован. Мне источник покоя не даст, пока я тебя не освобожу от проклятья. А как он умеет вредничать, ты сегодня видела. И сегодняшние проказы лишь цветочки.
— Почему?
— Как бы тебе это объяснить… — Иллидан на мгновение задумался. — Создать портал — полдела, а вот вдохнуть в него жизнь — для этого портальщик отдает частичку своей души. Мы не одно целое, в полном понимании, но характер у него точно мой.
Я состроила понимающую рожицу. Что ж, это справедливо. Характер у Дана далек от добродушного, вот пусть и полюбуется на свой нрав со стороны.
Но если сущность дома — это отражение мага, то в обиду он — Иллидан — меня не даст.
Не тот характер, как говорится.
Все будет хорошо.
— Это могут быть мои приятные воспоминания, а не фантазии, порожденные твоим опытом? Я подозреваю, что экзотику мы понимаем по-разному.
Мужчина, казалось, аж выдохнул.
— Давай попробуем, — тут же соглашается Дан. — Готова? Тогда ложись. И бери меня за руку, — на мой вопросительный взгляд, поясняет: — это нужно для более прочной связи.
Если так, то я вцеплюсь в него покруче наручника! Чтобы не сбежал. Неожиданная решимость и страх остаться в одиночестве задвинули смущение на задний план.
Признаться, я уже буквально на ходу засыпала. Рабочий режим, чтоб его. И усталость. Опыт подсказывает, если перегуляю этот момент, заснуть потом не смогу. По детской привычке закапываюсь в подушку, прикрываю ухо одеялом и, пока не передумала, нащупываю руку мага, стараясь не задумываться о том, как все это выглядит со стороны.
Моя рука тонет в его большой и теплой ладони. Чувствуя, как Дан успокаивающе поглаживает её большим пальцем, делаю глубокий вдох, закрываю глаза и вызываю воспоминания о фееричном знакомстве с источником. Шепчу ему и котам пожелание доброй ночи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сквозь дрему кажется, что Дан дует мне в макушку, а дальше…
Я на берегу моря. Мои голые загорелые ножки ласкает прибой, плечи, прикрытые легким парео, напекает полуденное солнце, а солоноватый бриз норовит загнуть поля широкополой шляпы.
Наконец-то, отпуск!
И в моем распоряжении личный пляж, где меня никто не потревожит, если я сама этого не захочу. Под навесом ждет массажистка, вкусный коктейль и холодненький арбуз в виде ровных красивых треугольников.
Хочу зайти под навес, но все никак не могу до него дойти, будто бы дорожке нет конца и края. На чистейшем голубом небе появляется небольшое, но очень грозное облако, а затем вокруг резко темнеет. Я поднимаю глаза к небу, удерживая шляпу, которая так и норовит слететь под влиянием усиливающегося ветра.
Одна из туч причудливо клубится, и, с неожиданной точностью, складывается в барельефный портрет.
Мариам!
Не та красавица из золоченой рамы, а ведьма, которую я повстречала в лесу, с искаженным злобой лицом. Солнышко, пытаясь пробиться сквозь эту мглу, окрашивает края тучи ржаво-красным, добавляя портретного сходства рыжей ведьме.
Засмотревшись на небо, упускаю момент, когда песок под моими босыми ступнями становится зыбучим. Ноги оказались стиснуты по самые щиколотки, и я проваливалась все глубже и глубже с неимоверной скоростью. Я бьюсь в панических усилиях, но делаю только хуже.
Внезапный рывок, и я оказываюсь в таких знакомых объятиях.
Антон?
Он смотрит на меня задумчиво-восхищенным взглядом, полным любви и удивления. Вокруг снова разливается безмятежный солнечный зной, а под ногами привычно-надежная твердь мелкого песка, когда настойчивые губы накрывают мои.
Счастье накрывает огромной волной, и я подаюсь вперед, желая раствориться в любимом мужчине. Наслаждаясь каждым мгновением сладкого поцелуя, не замечаю, как легкие горят огнем от нехватки кислорода.
— Антон? — соблазнительный женский голос бьет наотмашь. Я узнаю его сразу. Алина.
В голове проносятся воспоминания.
Он больше не мой. Почему тогда Антон здесь?
Мужская ладонь зарывается в распущенные волосы, не позволяя мне отстраниться, когда начинаю вырываться. Отворачиваюсь от жалящих поцелуев, отталкиваю мужчину, желая скинуть с себя руки предателя, кричу Антону в лицо, что мне не нужно чужого.
Наконец, мне удается вырваться.
Но с того места, где должна была стоять Алина, на меня взирает ухмыляющаяся Мариам.
Опять она!
Антон растворяется, исчезая, вместе с тем, как на пляж опускается ночь.
— Не так уж и сложно, — воркует ведьма, приближаясь ко мне с грациозностью пантеры. Такая же завораживающе красивая, в платье, более откровенном, чем наряд одалиски, и все такая же опасная.
Она делает шаг вперед, я — назад. Пячусь, чувствуя себя диким животным, которого загоняют в клетку. В ту же секунду, как Мариам возникает передо мной, я срываюсь с места и перехожу на бег, оставляя её позади.
— Тебе не убежать от меня!
Ее каркающий смех, кажется, преследует, несмотря на то, что я бегу все быстрее и быстрее. Ноги проваливаются в песок, но я лишь прибавляю скорости, ничего не слыша, кроме своего прерывающегося дыхания.
На секунду поворачиваю голову, чтобы узнать, как далеко мне удалось уйти… и в этот же момент влетаю в чьи-то крепкие объятия. Столкновение было таким сильным, что мы тут же падаем.
Жесткого удара о песок не случается. Стремительное, с кувырками и вращениями падение в пропасть прекращается тем, что мы влетаем в мягкую перину знакомой кровати. Я буквально чувствую, как подпрыгиваю на мягком матрасе, а подушки разлетаются в стороны.
И без того лихорадочное дыхание учащается, когда я вижу лицо спасителя, нависающего надо мной.