— Разве вы не могли им просто объяснить, что я наняла вас?
— Уж поверьте мне, это не привело бы ни к чему хорошему. Одна только мысль о том, что кто-то из родных братьев работает на женщину, заставила бы их поставить ее на место.
— Каким это образом, позвольте спросить?!
Билли хотел было приукрасить нравы своих братьев, но решил, что для нее же лучше будет, если она не станет их недооценивать.
— Да просто опрокинули бы на спину и задрали бы ваши юбки.
Ужас промелькнул в огромных глазах Эсмеральды, когда она осознала, какая опасность ей грозила. Пытаясь сдержать дрожь, она твердо прошептала:
— Может, ваши братья и боятся вас, мистер Дарлинг, но будьте уверены, что я — нисколечко!
Билли прекрасно понимал, что она храбрится.
— Я и не хотел, чтобы вы меня боялись. А что касается братьев, то мне ничего не оставалось, как заставить их остерегаться меня. Вы же слышали. Я самый младший из них, и они не очень-то жалели меня в детстве. Ведь они были сильнее меня. Чтобы защититься, мне пришлось доказывать им, что я хитрее их, лучше стреляю и что со мной лучше не связываться.
— И поэтому вы стреляли в ухо своему брату?
Билли нахмурился.
— Я и не думал в него стрелять. Последний раз, когда мы с Сэмом подрались, мне было всего десять лет. Я просто откусил ему ухо. — Он слабо усмехнулся.
Эсмеральда в испуге откинула назад голову, опасаясь, что он может укусить и ее. Сказать по правде, Билли с удовольствием сделал бы это. Он еще чувствовал на губах вкус ее нежной кожи и с волнением думал, как, должно быть, упоительна эта изнеженная девушка, от которой так вкусно пахнет свежим персиком.
Искушение было слишком велико... Билли отпустил ее руки и лег рядом. Эсмеральда тут же попыталась встать, но он резко потянул ее назад.
— Пустите меня! — яростно прошипела она, вырываясь.
— Не пущу, черт побери! Вы что, хотите, чтобы ребята пальнули вам в спину?
Эсмеральда опустилась на землю и стала тщательно осматривать свои запястья в поисках синяков, но так и не обнаружила их.
— Не хочу быть невежливой, мистер Дарлинг, но мне безразличны ваши братья.
Билли помрачнел.
— Они не всегда были такими беспутными. Как и большинство мальчишек, конечно, любили озорничать и, если бы не война, выросли бы бесшабашными дьяволятами. Но потом, повзрослев, остепенились бы, женились на какой-нибудь фермерской дочке. Завели хозяйство, растили ребятишек. — Он посмотрел на Эсмеральду и подумал, что его тоже ждала такая жизнь. — Но то, что они связались с Куантриллом и Андерсоном, здорово изменило их, и до сих пор они не могут расстаться с жестокой памятью о войне.
Избегая его взгляда, Эсмеральда теребила оборку юбки.
— А что бы вы стали делать, если бы они догадались, что вы просто запугиваете их, вытащив свой пистолет? Если бы, например, Вирджил ударил вас или Джаспер тоже выхватил бы оружие?
Билли вспомнил плотоядный взгляд Джаспера и жадно облизывавшего губы Вирджила, которые видели в девушке всего лишь лакомый кусочек плоти, дешевый и доступный.
— Я бы спустил курок, — бесстрастно сказал он и вдруг понял, что именно так и поступил бы.
Эсмеральда недоверчиво посмотрела на него.
— Вы убили бы своего брата? Ради меня?
Билли задумался. Собственно, он никогда не мог спокойно смотреть на грубое обращение с женщинами. Именно поэтому мисс Мелли и ее девочки с радостью дали ему приют в своем доме. Одно его присутствие зачастую утихомиривало самых буйных гостей. Но то, что он чувствовал сейчас, глядя в карие глаза Эсмеральды, было нечто другое.
Сознавая всю неестественность ситуации, Билли все же заставил себя насмешливо улыбнуться.
— Уверяю вас, я сделал бы это ради любой другой леди, — заявил он, стараясь сам в это поверить.
Ему показалось, что в ее взгляде промелькнуло разочарование.
— Как это благородно с вашей стороны, мистер Дарлинг.
— Билли, — шепотом подсказал он ей.
— Эй, Билли! — Мощный голос Вирджила заставил обоих вздрогнуть. — Что-то там, у вас подозрительно тихо. Может, мне стоит подняться и научить тебя, как заставить женщину визжать от удовольствия?
Билли предостерегающе прижал палец к губам Эсмеральды.
— Не беспокойся, Вирдж, старина! На этот счет я знаю побольше тебя.
В ответ раздался веселый гогот.
Обменявшись взглядами, Билли и Эсмеральда подползли к краю утеса и заглянули вниз. Слабые отблески костра и звон бутылок, передаваемых из рук в руки, подтвердили их опасения. Братья разбили лагерь в узком ущелье каньона как раз под самым утесом.
— Проклятье! — прошептал Билли. — Этого я и боялся. Теперь они ни на минуту не оставят нас в покое, пока мы не дадим им то, чего они так жаждут.
— А если предложить им немного змеиного яда? — пробормотала Эсмеральда.
Билли подавил усмешку.
— Вот немного шума на некоторое время успокоит их.
Он вынужден был откашляться, потому что у него внезапно пересохло в горле.
— Шума? — недоумевающе спросила она.
— Неплохо было бы покричать, постонать, в конце концов, хрюкнуть. Лишь бы они поверили.
Эсмеральда надменно взглянула на него.
— Я не хрюкаю, мистер Дарлинг!
Билли в замешательстве потер затылок.
— Вот... если бы вы просто попробовали воспроизвести те звуки, которые... ну, которые вырываются у женщины, когда она... ну, словом, с мужчиной...
Эсмеральда так озадаченно уставилась на него, что он решил: или она действительно невинна, или еще более искусная актриса, чем он предполагал.
— Вероятно, вы имеете в виду те звуки, которые издавала та женщина в... в...
— В публичном доме, — помог он ей, начиная получать удовольствие от этой игры. — Вот-вот. Как будто сначала вам не нравится то, что я хочу с вами сделать, а потом это становится для вас приятным против вашей воли.
Он был почти уверен, что она даст ему пощечину, но, к его удивлению, она расстелила одеяло на земле и застыла, прижав ладони к лицу. В этой драматической позе она оставалась несколько минут.
— Закройте глаза, сэр, — вдруг сказала она.
Он притворился, что уступает ее приказу, радуясь, что длинные ресницы, из-за которых в детстве он перенес столько насмешек, теперь сыграют полезную роль.
— И не подглядывайте! — добавила она.
Он выругался про себя, но на этот раз подчинился.
Крик Эсмеральды испугал его. Открыв глаза, он увидел, что она лежит на спине, крепко зажмурившись. Лицо ее в лунном свете искажено страстью и болью.
С бесстыдным восхищением Билли наблюдал, как ее вздохи перешли в глубокие гортанные стоны, потрясающие своей дикой, первобытной силой. Внизу стояла мертвая тишина, по которой нетрудно было заключить, что братья Билли тоже заворожены этими звуками. Он живо представлял себе их блестящие в свете костра глаза, горящие вожделением.