- Не понимаю, Борис, - попытался защититься я, - почему ты наехал на меня с этим? Да, мне не нравится так жить. Мне тоскливо от такой жизни. Может быть, поэтому я и придумал катастрофу? Создал образ жизни, совершенно отличный от этого. - Я обвел руками комнату.
Борис пожал плечами.
- Да, ты создал совсем другой образ жизни. Но преуспел ли ты в нем? Кто ты там? Всего лишь бродяга, жалкий торговец временем, скитающийся из селения в селение.
- А кем, по-твоему, я должен стать там? Казначеем? Городским головой? Взять власть, как говорит Лада? Поверь, власть мне совсем не нужна. Я так устроен. Это может показаться странным, но я совершенно лишен амбиций. Мне хочется, чтобы жизнь была интересной, только и всего. И мне интересна именно та жизнь! Вот почему я упорно возвращаюсь туда. Помнишь, ты предлагал мне выбрать, в каком из миров жить?
- Так ты выбрал?
- Да.
- Ну что ж, - Борис встал и направился к выходу.
- Вот так, - прошептал я, глядя на закрывающуюся за ним дверь.
Я посмотрел на Ладу, которая не отрывал глаз от вращающегося диска, остановил дощечку и Лада вздохнула, как мне показалось, с грустью.
В это время в дверь постучали, и приказчик засунул в номер свои жидкие усишки:
- Сударь, там собрался народ, - сказал он.
- Вот как? И что нужно народу от меня?
- Просят вас прийти. Желают платить деньги за ваше искусство. Есть свободный номер на первом этаже.
- Ступайте и скажите им, что приму не более пятнадцати человек. Остальные пусть приходят завтра.
- Слушаю-с.
- Вести в поселке распространяются быстро, - сказал я, когда приказчик ушел. Я потянулся и продолжал: - Пойду, поработаю немного.
* * *
Лада куда-то ушла. Я подсчитал барыш. Семьсот рублей чистоганом и несколько долговых расписок на столько же. На эти деньги можно безбедно прожить два месяца. А то и три.
Я уже собрался выходить, как дверь открылась, и на пороге показалась... Надя. Она почти налетела на меня, и стояла в опасной близости. Я видел, что ее эта встреча заставила тяжело дышать, ей не хватало воздуха, она была близка к обмороку. Мои руки сами собой поднялись и притянули ее. Она всхлипнула и прижалась ко мне всем телом, дрожа крупной дрожью.
- Надя, Надя, что с тобой? - шептал я, лаская ее.
Я вдруг перестал понимать, что происходит. В моих руках была она, так долго желанная. Я нашел ее губы, и мы начали целоваться, совершенно забыв о том, что дверь осталась незапертой, и в любую минуту в номер могут войти... Она вывернулась, тяжело дыша, повернула ключ в замке и посмотрела так, что у меня закружилась голова. Я словно полетел куда-то, в какую-то бесконечную пропасть... Мы не могли оторваться друг от друга, одежда сама собой куда-то исчезала, и вот от нее не осталось и следа. О, эти прикосновения, губы, такие мягкие и нежные...
Я шептал что-то бессвязное, я изливал свою нежность, я целовал каждую клеточку ее кожи... Я все же люблю ее? Да, люблю, люблю...
Потом мы лежали, не в силах остановить дыхание, не размыкая объятий.
- Я не отпущу тебя отсюда, - срывающимся шепотом вымолвил я.
Она только кивнула, не в силах говорить.
Сколько времени прошло, я не знал. Мне показалось, что солнце село, а потом снова взошло, но я не был уверен. Ее тело, ее губы заставили меня забыть обо всем...
Наконец она пришла в себя, испугалась, прошептала:
- О Господи! Иван уже ищет меня, наверное.
И принялась одеваться. Я тоже поднялся.
- Милый, - прошептала она. - Я ведь пришла тебе сказать, что никакого Андрейки у нас с тобой не было. Я не лгу, поверь мне! Я боюсь тебя, когда ты говоришь о том, кого нет.
Я отвернулся к окну, тихо сказал:
- Я верю.
- Я люблю тебя, милый, - сказала она, чмокнула меня в щеку и выбежала из комнаты.
Я последовал за ней, думая только о том, чтобы не встретить Ладу. Вышел на улицу и побрел в сторону, противоположную церкви. Я находился в полном замешательстве, меня распирали радость и память о наслаждении, которое я получил, и, в то же время, мучило беспокойство. А как же Лада? И что теперь будет у меня в душе?
Я свернул с улицы, вышел к реке. Долго сидел, глядя на воду, успокаивался. Это было мое желание? Или нет? Трудно разобраться в самом себе. Борис говорил, что достаточно подспудных стремлений. Как же могло так быть - сознательно я почти ненавидел ее, а подсознательно - любил? И люблю? И что же получается - я хотел, чтобы она осталась жива - она и осталась жива? А Андрейка? Выходит, если Надя не лжет, то я не очень-то и хотел его спасти?!
Эта мысль подбросила меня в воздух, я принялся ходить по берегу, пытаясь остудить голову, в которой варилось нечто совсем уж невообразимое. Поначалу я проклинал себя, называл такими страшными словами, что если бы меня кто-нибудь услышал, то пришел бы в ужас. Потом, несколько успокоившись, сказал себе, что раз так получилось, значит, так тому и быть.
Я очень долго просидел на берегу. Подул ветер, сначала слабый, потом все сильнее и сильнее. На небо наползли тучи, становилось прохладно. Я нехотя пошел назад, едва переставляя ноги. Нужно собраться, не стоит быть таким размазней. Подумаешь, переспал с бывшей женой! Я встряхнулся, помял лицо, погримасничал, чтобы принять бодрый вид, и зашагал к постоялому двору.
В номере меня ждала Лада. Она как-то странно взглянула нм меня, и мне показалось, что она знает о моих похождениях. Я сразу отвернулся, чтобы скрыть смущение.
- Сколько лет должно быть твоему сыну? - глухо спросила она.
- Зачем тебе? Одиннадцать.
- Ага, - Лада покивала. - В таком случае я знаю, где он.
- Что? - я сел на стул, потому что ноги у меня просто подломились.
- Я выследила твою благоверную.
При этих словах мое сердце стукнулось о грудную клетку и мне захотелось удержать его руками.
- Да. - Лада холодно взглянула на меня. - Твой отпрыск живет в церкви.
- В церкви?
- Я не знаю, что он там делает, видимо у батюшки в услужении, или в учениках. Я видела, как твоя с ним разговаривала, гладила его по лицу, при этом озиралась, как ненормальная.
Вот черт! Мне показалось, что меня окатили ледяной водой, до того это известие было неожиданным. Что же получается? Надя намеренно пришла ко мне, чтобы убедить в том, что Андрейки нет, легла для этого со мной в постель, говорила, что любит... Она так сильно боится, что я его отберу у нее? Вот так Надя!
Я свесил руки между колен и понурил голову. Так просидел несколько минут.
- Ты не хочешь его увидеть? - Лада заглянула мне в глаза.
- Очень хочу. Теперь он большой. - Я немного подумал и продолжил: - Нет, я боюсь его увидеть. Пойми, тогда ему было четыре годика, он был маленьким херувимчиком... А теперь... Он нашего приказчика называет папой, я уверен. И тут являюсь я... Боже, что я ему скажу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});