Фамилии потерпевших лиц не опубликовываются по понятным основаниям.
Настоящий материал добыт Особой комиссией с соблюдением требований Устава уголовного судопроизводства.
Дело No 24
ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
по делу о злодеяниях, совершенных большевиками и бандами Махно52 в Таганрогском округе
Большевизм захлестнул Таганрогский округ в январе 1918 года, и появление его сразу же ознаменовалось целым рядом вопиющих преступлений как над военными, так и над мирным населением, причем особенным преследованиям подвергались сельские священники, чиновники, зажиточные крестьяне и т. д.
В первых числах января с фронта русско-германской воины, окончательно к этому времени разложившемуся и распавшемуся от пропаганды идей большевизма, походным порядком уходили на Кавказ остатки 3-го гусарского Елизаветградского полка во главе со своим командиром. На станции Иловайской, Екатерининской железной дороги, большевики задержали и разоружили эти остатки полка, причем офицеры -- командир полка, три подполковника и штабс-ротмистр Манвелов -- были арестованы и посажены в арестантский вагон, а солдаты-гусары рассажены в классные вагоны пассажирского поезда и отправлены по домам.
10 января офицеры в том же арестантском вагоне были отправлены на станцию Успенскую, где в ночь с 17 на 18 января, за исключением одного, расстреляны.
14 января отряд красноармейцев, заняв разъезд Ряженое, Екатерининской железной дороги, арестовал начальника этого разъезда И. П. Демьянова и захватил дневную выручку от продажи билетов. После производства обыска, сопровождавшегося ограблением, вновь назначенный большевистский комендант разъезда сказал Демьянову написать духовное завещание, а когда оно было написано, то тотчас разорвал его и приказал красногвардейцам расстрелять его"без звука".
После этого Демьянов без всякого суда и предъявления сколько-нибудь обоснованного обвинения был отведен красногвардейцами за железнодорожное полотно и тут же заколот штыками.
После этого убийства красногвардейцы окончательно разгромили квартиру Демьянова и разграбили весь инвентарь и одежду его.
На следующий день, т[о] е[сть] 15 января, красногвардейцы при участии местных крестьян-большевиков в селе Ряженом без всякой вины расстреляли местного торговца Митрофана Бреславского и разграбили его лавку. Затем арестовали его отца Ивана Бреславского, 85-летнего старика, и, обвиняя его в сочувствии и помощи добровольцам, поставили вопрос о расстреле его на баллотировку толпы, состоявшей из красногвардейцев и местных жителей. Толпа поднятием рук баллотировала его расстрел, после чего старик также был расстрелян.
15-го же января по указанию одного большевика-крестьянина схвачен был заведующий мельницей в имении близ села Ряженого Герман Фальрозе-Эммендорф и представлен на суд той же толпы за то, что он накануне сказал, что большевики -- предатели России.
Толпа, зная его с лучшей стороны, оправдала; тем не менее несколько местных большевиков в тот же день расстреляли его.
Когда Фальрозе, недобитый произведенным в него залпом, лежал в поле, то одна местная крестьянка, Мария Ткаченко, подошла к нему и стала стягивать с него обувь.
Фальрозе, очнувшись, поднял голову. Тогда Ткаченко крикнула уходившим большевикам: "Товарищи, он жив еще, добейте его". На этот зов один большевик, солдат Даниил Колбуха, вернулся и рубнул Фальрозе шашкой по голове.
В феврале в слободе Малокирсановской большевиками была организована из местных жителей красная гвардия, которая расстреляла там без всякой вины трех крестьян: Федора Каплуна, Осипа Волкова и Ивана Пономарева.
В начале марта большевистским комиссаром Таганрогского народного суда из Мариуполя был вызван в Таганрог бывший судебный пристав Егоров, которому большевики предложили должность судебного исполнителя. Однако Егоров, не желая служить у большевиков, отклонил это предложение и поехал обратно в Мариуполь. По дороге, на станции Иловайской, Егоров был задержан красноармейцами, из которых один узнал в нем бывшего служащего в полиции, по расследованию которого этот красноармеец был изобличен в совершении разбойных нападений и осужден в каторгу.
.Тотчас же Егоров был отведен в местный исполнительный комитет и там расстрелян. Труп его несколько дней валялся непогребенным. Только 7 июня труп был найден. На нем оказались огнестрельные ранения и разможжение затылочной кости.
В мае 1918 года большевики были изгнаны немецкими войсками из пределов Таганрогского округа.
Первый период их власти ознаменовался, кроме описанных преступлений, еще целым рядом других убийств, грабежей и арестов. Тогда же большевики расстреляли несколько священников.
С приходом немецких войск большевизм был подавлен, но не изжит населением, и когда в связи с поражением Центральных держав начался увод их войск из России, большевизм ожил и проявился с новой силой.
Осенью 1918 года в Екатеринославской губернии в районе Гуляйполе появились разбойничьи банды, организованные беглым каторжником Махно. С течением времени эти банды разрослись в большие отряды, причем Махно вошел в связь с большевистским военным командованием и занял по его приглашению со своими бандами положение, равное передовому корпусу.
Махновские банды отличаются особенной беспощадной жестокостью по отношению не только к офицерам, но и к сельским священникам, жителям и вообще к местной интеллигенции. Большевистское военное командование обычно посылает эти банды передовыми отрядами и, занимая известный район, они не щадят никого и силой заставляют крестьян выступать вместе с ними.
В феврале и марте месяцах махновские банды, действуя в составе красных войск, заняли юго-западную часть Таганрогского округа, причем особенную свирепость проявили при захвате станицы Новониколаевской, где расстреляли до 18 человек мирного населения.
18 февраля 1919 года в поселке Васильево-Ханженковском, Новоуспенской волости, местными крестьянами, действовавшими по наущению махновских банд, были убиты при объезде участка начальник стражи I участка Таганрогского округа Усенко и стражники Карданов и Власенко.
25 того же февраля эти же банды перегоняли арестованных ими поручика Бугрова, брата его вольноопределяющегося Андрея Бугрова и четырех стражников -- Кабанова, Бубликова, Ильина и Минаева -- из поселка Николаево-Козловского в Натальевский, Новоуспенской волости. Конные махновцы заставили арестованных бежать за ними пятнадцать верст, расстреляли в пути двоих, упавших от утомления. Остальных они казнили у колодца близ дороги. Поочередно ставили их на колени у сруба, красноармеец-махновец стрелял им в затылок и казнимые падали в колодезь двенадцатисаженной глубины. Удалось спастись только Кабанову, который прыгнул в колодезь, не дождавшись выстрела, и затем был извлечен местными жителями.
20 марта в поселке Васильево-Ханженковском, Новоуспенской волости, красноармейцами были схвачены местные крестьяне Яков Бережной, Аввакум Куделя, 53 лет, и Петр Тютюнников, 70 лет, и без всякого суда и следствия, якобы за контрреволюцию, расстреляны.
Составлен 18 мая 1919 года в гор. Екатеринодаре.
Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (подпись)
Члены Особой комиссии (подписи)
Дело No 25
ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
по делу об убийствах, совершенных большевиками в 1918 году в г. Ростове-на-Дону
Войска большевистской советской республики заняли город Ростов-на-Дону в начале февраля 1918 года, и тотчас красноармейцы приступили к поискам оружия и "кадетов", как они называли своих боевых и политических противников, к обыскам и арестам.
Этим моментом репрессий пользовались бесчестные люди для сведения своих счетов. Некоторые служители Донского университета из личной мести к профессору Колли заведомо ложно заявили новым властям, что профессор -"кадет" и хранит в своем доме оружие и бомбы.
По поручению большевистских властей в квартиру Колли явился отряд вооруженных красноармейцев, произвел обыск и затем вывел профессора на улицу. На вопрос, есть ли у солдат мандат (документ) на право ареста, представитель ответил: "Там разберемся".
Раздор этот происходил на улице, и судьей революционной совести выступила толпа народа из солдат, подростков и особенно неиствовавших женщин. По адресу профессора неслись враждебные крики, что он "кадет", "контрреволюционер", "генерал" и "миллионер", что его надо убить, как и всех богатых людей. Тщетно профессор Колли пытался убедить толпу, что он не сделал никому ничего дурного и что за него, как иностранного подданного, виновным придется отвечать.