Читать интересную книгу Повседневная жизнь алхимиков в средние века - Серж Ютен

Приведем три весьма характерных в этом отношении текста. Первый принадлежит мусульманскому алхимику Геберу, который утверждал, что нечестивец не может достичь герметического триумфа:

«А вы, сыны беззакония, лелеющие дурные намерения, держитесь подальше от этой науки, ибо она — ваш враг и ваша погибель, кою она всенепременно навлечет на вас, поскольку Божественное провидение никогда не позволит, чтобы вы пользовались этим Божьим даром, сокрытым от вас и запретным для вас». Второй текст мы опять берем из второй части «Романа о Розе»:

«…И тогда вы пойдете на дивное поле, следуя по стопам вечно живого Агнца, дабы испить из источника, который подарит вам бессмертие, и потому вы пойдете с радостью, на ходу беспрестанно распевая мотеты и песенки, под оливами и среди цветов».

И, наконец, следующий отрывок из «Зеркала алхимии» Арнольда из Виллановы:

«Знай же, мой дорогой сын [учитель обращается к своему ученику], что наука эта есть не что иное, как совершенное Божественное вдохновение».

Таким образом, традиционная алхимия была Божественной мудростью и имела цель обеспечить своим избранным счастливую возможность прийти к открытию фундаментальных законов Творения, коим подвластны, коими управляются все сферы реального мира, включая сюда и законы, по которым живут три царства природы.

Аскеза ради озарения

Средневековый алхимик был подчинен суровой дисциплине, распространявшейся как на неустанное проведение операций но Великому Деланию в лаборатории, так и на духовные упражнения и молитвы, коим он предавался столь же усердно. Невозможно было провести четкую разделительную грань между этими двумя параллельными сферами — разве долгие бдения алхимика в лаборатории не являлись своего рода духовной аскезой[16]? Это сходство еще более усиливалось тем, что лабораторные труды сопровождались если и не постом, то по крайней мере значительным сокращением питания в решающие периоды Великого Делания, когда требовалось быть особенно внимательным, не спуская глаз с печи и реторты.

В качестве духовных упражнений отметим прежде всего молитвы и молитвенные обращения (средневековая алхимическая литература сохранила их великое множество) — будь то перед алтарем, установленным в молельне, будь то прямо в лаборатории, перед атанором или тиглем.

Однако алхимики практиковали и другие ритуалы. Были найдены ритуальные статуэтки и подсвечники, создатели которых ориентировались на символизм супружеской пары (Солнце и Луна, мужское и женское начала).

Есть также основания полагать, что в определенных случаях (в своей работе мы лишь коснемся одного из них — проблемы тайных алхимических обществ) носили символическую одежду, например, можно заметить смену цветов одежды юной девы и следование одной фазы за другой в серии знаменитых ковров с изображением Дамы и Единорога[17].

Не идет ли здесь речь о ритуальных одеждах, характерных для одного из герметических братств? Позволим себе сделать такое предположение.

Подобного рода проблему представляют собой также сны и сновидения, столь многочисленные в алхимической литературе, которые уже упоминались нами.

Эти великолепные алхимические сны и сновидения можно подразделить на две категории. К первой относятся пересказы галлюцинационных видений, в действительности представляющих собой искусственные построения. Впрочем, это была модель литературного изложения (вымышленный сон, сконструированный для нужд того или иного случая), которая применялась во все эпохи для изложения тех или иных религиозных учений и философских теорий. На этом уровне алхимический сон представлял собой специальную категорию, к которой можно отнести и воображаемые путешествия, придуманные многочисленными авторами. Рассказы об удивительных путешествиях, совершенных во сне, в ходе которых посещались одно за другим различные места и происходили встречи с диковинными персонажами, имели своей целью представить последовательное протекание фаз Великого Делания (как применительно к операциям, выполнявшимся в лаборатории, так и к этапам, через которые проходил адепт во время психических упражнений, ведущих к озарению).

Другую категорию составляли сновидения, действительно посетившие алхимика во время сна. Спрашивается: были ли среди психических упражнений, коим предавались средневековые алхимики, такие, которые имели своей целью благоприятствование появлению особых галлюцинационных переживаний, складывавшихся в некий символический сюжет? Это могло бы служить вместе с тем и доказательством глубинного характера символических алхимических образов. Их подлинное очарование объясняется тем, что они основываются отнюдь не на традиционных художественных приемах, а на общем богатом и многозначительном фоне, образуемом (как сказал бы приверженец юнгианской психологии) сверхличностным слоем подсознания, в котором сосредоточены архетипы, очевидно, формирующие общий слой бессознательного в психике человека, подлинно коллективную память человечества. Этим мог бы объясняться весьма странный, отмеченный Юнгом (и не находящий никакого иного объяснения), факт возникновения алхимических символов в сновидениях обычных мужчин и женщин, а также людей, страдающих некоторыми психическими заболеваниями.

Очевидно, следовало бы иметь в виду, что могут существовать и промежуточные формы между намеченными нами двумя категориями алхимических снов. Некоторые сновидения, сконструированные из разрозненных элементов, могут включать в себя и компоненты, проистекающие из реально пережитых галлюцинационных видений, а с другой стороны, реально виденные и затем записанные сны могли включать в себя некоторые компоненты, представляющие собой смесь из галлюцинационных видений.

Подобного рода констатация не может вызвать недоумение с точки зрения современной глубинной психологии. Можно было бы даже отметить курьезные пережитки снов и видений алхимиков, иногда встречавшиеся в новое время. Например, имел место такой уникальный случай в позитивной науке XIX века: немецкий ученый Август Кекуле фон Штрадониц уверял, что совершил свое решающее открытие (которое но праву может быть названо ключом к современной органической химии) в результате символического видения.

А кроме того-, разве повседневный опыт простых, обыкновенных людей не показывает, что мир снов и видений отнюдь еще не потерял (по крайней мере для многих из нас) своего глубокого значения, находящего живейший отклик?

Алхимия, тотальная, божественная наука о природе и человеке, с очевидностью демонстрирующая совершенное соответствие между законами, управляющими, с одной стороны, макрокосмосом, «большим миром», и с другой — микрокосмосом, «малым миром», представляла собой изумительную систему, в которой успешная реализация трансмутации металлов была лишь одной из сфер применения секретных знаний и приемов: адепт был человеком, сумевшим достичь, пройдя через ряд удивительных опытов и переживаний, знания законов, коим в равной мере подчиняются как человек, так и мир, в котором он живет, — оба аспекта проявления Божественной воли.

Работа в лаборатории отнюдь не являлась мифом, однако не следует сводить традиционную алхимию к одному лишь этому тяжелому труду — тот факт, что алхимик обретал способность осуществлять трансмутацию простых металлов в серебро, а затем в золото, представлял собой лишь часть гораздо более обширного целого.

Герметическое озарение

Считалось, что средневековый алхимик, достигший степени адепта, приходит (благодаря священному озарению, которое позволяло ему наблюдать в уменьшенной модели организацию материи Божественным светом) к тотальному видению законов, управляющих тремя мирами (или планами) реальности: внешним миром (миром материи), промежуточным миром[18](называемым витальным или, на языке современных оккультистов, астральным) и миром высшим или божественным (миром Огня одного из природных начал).

Адепт восходил к прямому и тотальному познанию законов этих трех миров. Тем самым он открывал для себя и секреты чисел[19]. Он мог по собственному желанию заставлять действовать все вибрационные ритмы, способные управлять как жизнью человека, так и метаморфозами материи[20].

Можно было, располагая сознанием, достигшим степени творческого божественного воображения, сразу же все понять, все «увидеть» через пространство и время, доминирующие над чувственно воспринимаемыми явлениями. Можно было познать, уловить, констатировать, проверить, так сказать, на ощупь все тайны, все секреты мироздания.

Алхимик наблюдал за тем, как действуют божественные законы, коим подчиняются в равной мере и космос, и человек.