— Разговаривать можно? — шепотом спросил Федор.
В глубине колодца блестело озеро, закованное в кольцо каменных плит. Оскар достал фонарь с лучом неонового света и опустил на самую глубину. Глянцевый блеск пропал, выступила пленка тумана, словно след на стекле от горячего дыхания человека. Туман позеленел, потянулся наверх. Оскар выскочил из котельной и быстрым шагом пошел к машине.
— Сматываемся отсюда, пока туман не поднялся, — сказал он.
— Что там? Видел что-нибудь или нет?
— Или строители-дураки поставили башню на фундамент дольмена. Или дольмен-дурак поднялся под башней, — ответил Оскар. — Точно могу сказать одно: на этом месте куры нестись не будут. Это конец!
— Подумаешь, конец! Знаешь, сколько вокруг Москвы «туманных объектов»? Одним больше — одним меньше.
— Женьке конец! — пояснил Оскар. — Он мог провалиться куда угодно!
— Ну? — удивился Федор. — Сам провалился — сам явится. По статистике люди из тумана иногда возвращаются… лет через двадцать.
У машины беглецы обернулись: над трубой недостроенной котельной раздувалось светлое облако, словно воздушный шар над уродливой линией горизонта.
— Ух, ты!.. — восхитился Федор. — Еще один объект на балансе отдела. Вот Петрович обрадуется! Мало Петровичу головных болячек!
— Пусть расслабится твой Петрович. Его служба нам ничем не поможет.
— И что теперь делать?
— Надо подумать.
— А посоветоваться не надо?
— С кем?
— Здесь не Балканы. Здесь лабораторию на объекте без согласования не развернешь. Или как вы собираетесь действовать? По теории Боровского? Закрыть глаза и представить, что Русый сидит у себя в кабинете? Зачем тогда просили о помощи?
— Я — не просил! — заявил Оскар. — И отчитываться ни перед кем не буду. Если ты читал теорию и ничего не понял, перечитай еще раз.
— Так, объясни!
— Что объяснить?
— Что делать? Можно помочь твоему Женьке или нельзя? Если нет — скажи и закроем дело.
— Повторяю еще раз для особо понятливых… — ответил Оскар, — думать надо! Сначала надо по-ду-мать!
Возле дачи Натана стояла машина Карася, но Оскара сделал вид, что не заметил гостя. Он прошел в дом, не здороваясь, закрылся в кабинете и вывернул ящик стола, в котором хранил документы.
— Оскар! — окликнул его Натан.
— У него идея, — объяснил Федор. — Здравия желаю всем, кого не видел.
— Какая идея?
— Не докладывает. Обиделся и молчит.
— Почему молчит?
— Мы нашли дольмен на территории заброшенной стройки. Вероятно, вашего друга привозили туда.
— Так я и думал, — вздохнул Карась. — Натан Валерьянович, если вы имеете опыт вызволения людей из дольменов, рискните. Охрану объекта мы обеспечим.
— Нет, мы не имеем такого опыта, — ответил Боровский. — Мы не имеем даже возможности его приобрести.
— Но Мирослава рассказывала мне кое-что…
— Нет, Валерий Петрович, с Мирой дело было иначе. Когда она пропала в дольмене, нам помогли. Здесь помощи ждать неоткуда, а самодеятельность может быть опасна в первую очередь для самого Жени. Мы не можем рисковать.
— Что за опасность? — удивился Карась. — В Слупице вы наблюдали шаровые молнии чаще, чем здесь.
— Мы можем потерять человека при переходе из одного частотного диапазона в другой. Процесс очень тонкий и чрезвычайно рискованный. А молния — самая малая из опасностей, что нам угрожает.
— Не скажите, Натан Валерьянович! Группа физиков, которая работала в зоне до вас, потеряла коллегу именно при контакте с молнией.
— Шары, наблюдаемые в аномалиях, имеют разумную природу, — заявил Боровский. — С разумной природой всегда можно договориться. Вероятно, коллега, спровоцировал агрессию. Не знаю обстоятельств дела, но могу сказать, что вооруженного человека спровоцировать на преступление проще, чем «молнию». Скорее всего, ученый, о котором вы говорите, не погиб, а попал в поток дехронального излучения дольмена.
— Дольмена? — переспросил Карась. — Дольмены — существа неразумные? С ними договориться нельзя?
— Договориться можно даже с деревом. Договориться можно с любым объектом, даже если вы не верите в присутствие разума у оппонента. С чем угодно, кроме дольмена. Договориться с дольменом невозможно в принципе, — заявил Натан. — Здесь мы имеем дело с волей, подавляющей нас, а не соседствующей с нами. Мы можем лишь относительно безопасно находиться вблизи.
— На вашем месте я бы еще раз связался с Мирославой.
— Мы оставили для нее сообщение. Контора, управляющая северными маяками, ответила нам, что такого острова нет. Что вся история маяка — легенда, и они не принимают женщин на мужскую работу, потому что в Норвегии пока еще хватает мужчин.
— Мы можем связаться с норвежскими службами по своим каналам, — предложил капитан.
— Если Мира не получила сообщение, никакие службы ее не найдут.
— По крайней мере, перестанут отрицать, что маяк существует, потому что я лично был там.
— Спорное убеждение, — заметил Боровский.
— Да, — согласился Карась. — Ситуация непростая. Если нам придется работать с дольменом, мы, по крайней мере, должны реально оценивать риск.
— Для нас, людей, опасность, прежде всего, состоит в конструктивном свойстве первичного поля, — объяснил Боровский. — В дехрональной среде наблюдается аномалия времени: оно перестает быть векторным и равномерным. Конечно, это колоссальные возможности для новых технологий, но для человека, неорганизованного в первичной среде, это и колоссальная опасность.
— Насколько я понял из ваших работ, время никогда не течет одинаково равномерно. Даже в двух однотипных системах.
— Правильно поняли, — согласился Натан. — Есть примерный диапазон скоростей, когда две системы находятся в контакте друг с другом. Могут видеть друг друга и обмениваться информацией. Но стоит выйти за предел или поменять направление — человека можно потерять навсегда. Он, вероятнее всего, лишится памяти, чтобы сохранить рассудок, и окажется в измененной реальности. Объект, который вы сегодня нашли на стройке, может разгонять и тормозить время до критических скоростей. Этот удивительный механизм создан не человеком. Мы можем наблюдать за его работой, но влиять на него не можем. Если Женя пропал в активной фазе дольмена, его память может быть изменена как угодно. Мы не сможем ему помочь уже потому, что не сохранились у него в памяти.
— Скажу вам, Натан Валерьянович, что это вполне логично… с учетом того, чем занимался ваш друг в «Интермеде». Самый надежный и самый гуманный способ убрать свидетеля — изменить его память.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});