• Красноармеец Гусев, 1922 года рождения, член комсомола, в декабре 1942 года Особым отделом 162 укрепленного района был арестован за систематическое проведение антисоветской агитации и изменнические намерения. Военный Трибунал армии 6 марта 1943 года, разобрав дело Гусева, вынес ему оправдательный приговор. Проведенной проверкой установлено, что со стороны Гусева имели место нездоровые, политически неправильные, иногда граничащие с антисоветскими высказывания, что и дало основание Особому отделу для его ареста. Следствие же по делу было проведено недобросовестно. Конкретные факты, имевшие место в действительности, получили в материалах дела политическое обобщение, исказившее суть дела. Показания свидетелей оперуполномоченным Соловьевым были явно извращены.
• Лейтенант Григорьян, член комсомола, в Красной Армии служит с 1939 года, 26 сентября 1942 года был арестован Особым отделом 3-й морской бригады по обвинению его в оставлении поля боя, добровольной сдаче в плен и высказывании диверсионных намерений. Проверкой установлено, что Григорьян действительно в июне 1941 года, т. е. в первые дни войны, будучи послан с семью бойцами в разведку, попал под сильный огонь противника, растерялся и сдался в плен немцам. В тот же день, через 5–6 часов после пленения, он бежал из плена. По излечении после ранения, полученного во время бегства от немцев, Григорьян служил в 110-й стрелковой дивизии, участвовал в боях за Москву, был вторично ранен и по выходе из госпиталя непрерывно служит в частях 7-й Отдельной Армии. За это время неоднократно участвовал в боях, на своем боевом счету имеет более двух десятков убитых финнов и характеризуется как волевой и смелый командир. Никаких антисоветских и диверсионных высказываний и намерений со стороны Григорьяна проявлено не было, и эти обвинения являются полностью выдуманными. Дело Военным Трибуналом было прекращено, и Григорьян через 3 месяца после его ареста был освобожден.
• Гвардии старшина стрелок-радист Федорцев, кандидат в члены ВКП(б), в армии служит с 1937 года, с первых дней Отечественной войны находится на фронте. За действия в финской кампании награжден орденом Красного Знамени, за Отечественную войну награжден орденом Красной Звезды. За время войны совершил 128 боевых вылетов и командиром полка характеризуется как смелый боец, готовый в любой момент выполнить задание командира полка. Особым отделом 4-го района авиабазирования 6 августа 1942 года Федорцев был арестован по обвинению в антисоветской агитации.
Проверкой установлено, что Федорцев передавал другим бойцам содержание прослушанной им по радио фашистско-белогвардейской передачи. Таким образом, основания для ареста Федоровцева были, но, учитывая его боевую работу в борьбе с немцами, военный прокурор прекратил дело Федорцева.
Факты, изложенные в докладной записке военного прокурора 7-й Отдельной Армии о привлечении без достаточных оснований к суду Косматых, Лазаренко, Королева, Горячева, также имели место. Все перечисленные лица судом оправданы.
О том, что в некоторых соединениях 7-й Отдельной Армии отношение к арестам довольно легкое, свидетельствуют следующие факты. Особым отделом 272 стрелковой дивизии за первый квартал 1943 года было арестовано 15 человек и им были предъявлены обвинения в контрреволюционных преступлениях. Из 15 дел прекращено в Особом отделе 8 дел и военной прокуратурой 2 дела.
По 4-му стрелковому корпусу за второе полугодие 1942 года было арестовано 215 человек за контрреволюционные преступления. 43 человека, или 20 процентов из числа арестованных, были освобождены за недоказанностью обвинений. При этом следует отметить, что начальник Особого отдела 272 стрелковой дивизии майор Божичко на одном из совещаний заявил, что ничего плохого в этих арестах и вызовах свидетелей не видит, так как вызов красноармейцев в Особый отдел является своего рода политической работой (майор предпочел не замечать, что во время подобных уроков «политического просвещения» у вызываемых поджилки тряслись. — Б. С.).
Проверка показала, что Особые отделы в методах следствия допускают извращения и нарушения законов. В частности, Особые отделы в качестве камерной агентуры использовали лиц, уже осужденных за шпионаж к ВМН (высшей мере наказания. — Б. С.). Так, по делу красноармейца Горячева, обвинявшегося в проведении антисоветской агитации, после того как следствием не было собрано достаточных материалов для обвинения, — в качестве свидетеля был приглашен осужденный 29 января 1943 года к расстрелу шпион Желудков. Этот Желудков 8 февраля 1943 года на допросе показал, что Горячев, находясь с ним вместе в камере, проводит антисоветскую агитацию. Характерно при этом, что следователь Особого отдела 4-го района авиабазирования Виноградов в протоколе допроса записал о Желудкове, что он «со слов не судим», т. е. Виноградов совершил явный подлог.
В деле Масленникова, осужденного за шпионаж, в качестве камерного свидетеля был привлечен шпион Карнышев, приговоренный к ВМН.
О том, что такого рода камерные свидетели использовались и в других делах, свидетельствует такой факт. 2 февраля 1942 года Военный Трибунал 114 стрелковой дивизии за подготовку группового перехода на сторону врага осудил к ВМН красноармейцев Кучерявого и Гушеля. Над красноармейцами, которые проходили по этому же делу, приговор был приведен в исполнение через два дня — 4 февраля, а в отношении Кучерявого и Гушель приговор не приводится в исполнение несколько месяцев. И когда в начале мая 1942 года Военный Совет Армии стал интересоваться — почему над этими лицами приговор не приводится в исполнение, начальник Особого отдела Армии полковник Добровольский возбудил ходатайство перед Военным Советом Армии о замене им ВМН лишением свободы за разоблачение ими других лиц.
В практике работы Особого отдела армии имели место факты, когда подсудимых, перед отправлением на судебное заседание, вызывали в следственную часть для дачи указаний, чтобы они показывали на суде то, что показывали на следствии в Особом отделе. Это подтвердил старший следователь Особого отдела Ильяйнен, который признал, что по приказу Керзона подсудимых перед судом вызывали в следственную часть и там инструктировали, как вести себя на суде. Подполковник Керзон сначала отрицал эти факты, затем заявил, что, может быть, такие факты и были, но он об этом не был осведомлен, а потом признал, что вызов подсудимых в следственную часть проводился, но якобы с целью инструктажа конвоя, хотя известно, что инструктаж конвоя проводит начальник камеры предварительного заключения.
В практике работы Особого отдела имели место факты назойливого и ненужного присутствия следователей Особого отдела Армии на судебном заседании. Приведенные в донесении командующего 7 Отдельной армией генерал-майора Крутикова (донесение, очевидно, поступило в апреле, так как уже в конце этого месяца Крутикову было присвоено звание генерал-лейтенанта. — Б. С.) факты удаления старшего следователя Ильяйнена из суда при слушании дела Шведова и Никулина и посылки после этого писаря следственной части Карначева на суд в качестве конвоира — соответствует действительности. Сделано это было по приказу заместителя начальника Особого отдела Армии подполковника Керзона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});