Тут вмешался Александер и произнес горячую речь с апологией Паунда и адмиралтейства...
Это меня раззадорило, и я подчеркнуто протянул:
- Никто не отрицает больших заслуг британского флота в этой войне, но... но даже английские адмиралы не безгрешны. Паунд еще более вскипел и с раздражением бросил:
- Завтра же буду просить премьер-министра, чтобы он назначил вас вместо меня командовать британским флотом!
Я рассмеялся и сказал, что не претендую на столь высокую честь.
Вмешался Иден и стал просить "обе стороны" не поддаваться излишнему волнению. Потом он прибавил:
- Итак, посол запросит свое правительство, а дальше мы посмотрим, что делать...
На этом совещание кончилось".
Дня через два я встретился с Ванситартом и рассказал ему о PQ17 и о заседании у Идена. Он не без ехидства заметил:
- Что вы удивляетесь?.. Кто такой Паунд?.. Трус и лентяй... Если ему нужно предпринять какое-либо действие, он найдет десять аргументов за то, чтобы от него воздержаться... А то вдруг, не дай боже, что-нибудь выйдет не так... Это качество Паунда хорошо известно на флоте... Вы знаете, какая у него кличка "на нижней палубе", как говорят моряки? "Don't do it, Dudley!" ("Не делай этого, Дадли!")... Здесь весь Паунд.
* * *
Протесты из Москвы, протесты со стороны советских представителей в Лондоне, отрицательное отношение Рузвельта к прекращению северных конвоев возымели свое действие, и в начале сентября из Исландии в СССР вышел PQ18 в составе 40 судов. На этот раз охрана каравана была реорганизована: помимо общего прикрытия главными силами военно-морского флота, его сопровождали 16 эсминцев и небольшой авианосец с 12 истребителями. Кроме того, по просьбе Черчилля, Советское правительство направило на север крупные воздушные силы для охраны каравана в Баренцевом море. Немцы яростно атаковали конвой, главным образом с помощью авиации, но все-таки 27 судов из 40 благополучно прибыли в советские порты.
Далее снова наступил перерыв в отправке конвоев. В течение октября декабря 1942 г. англичане и американцы, пользуясь наступившей в северных широтах ночью, стали отправлять в Мурманск и Архангельск единичные суда без всякой охраны: они посылались одно за другим с расчетом, чтобы между двумя судами имелось расстояние не меньше 300 км. Только 22 декабря: 1942 г. из Исландии вышел PQ19, состоявший из 30 судов, и после острой морской битвы в районе Нордкапа, не потеряв ни одного транспорта, благополучно прибыл в советский порт.
В своих воспоминаниях Черчилль приводит любопытную таблицу движения северных конвоев в 1941-1942 гг.{243} За 15 месяцев (конвои начались после 1 октября 1941 г.) в СССР было направлено всего 283 транспорта (124 английских и 159 американских), из которых благополучно прибыли к месту назначения 219. Погибло в пути 64 судна, или 23% их общего числа. Как видим, потери были серьезные, но не выходящие за пределы целесообразности посылки конвоев. Так обстояло дело в самый тяжелый период войны, когда немцы рвались к Сталинграду, а США еще не успели полностью развернуть военно-промышленный потенциал.
В 1943 г. проведение северных конвоев стало постепенно облегчаться и в 1944 г. перестало быть серьезной проблемой. К тому же в это время открылись более широкие возможности использования южного пути через Персидский залив, ибо благодаря усилиям англичан, и особенно американцев была значительно увеличена пропускная способность трансиранской железной дороги.
В заключение мне хочется сказать слово благодарности тем тысячам и тысячам иностранных, главным образом английских и американских, моряков, которые приняли участие в северных конвоях. Это была сложная, трудная и опасная работа. Уже сама природа делала рейсы судов в Мурманск и Архангельск, особенно в зимнее время, суровым испытанием. В обстановке войны, когда к холоду, мраку, туманам и бурям Арктики присоединялись еще немецкие снаряды, бомбы и торпеды, подобные путешествия становились вдвойне отпугивающими. Надо было обладать большим мужеством, решительностью, выносливостью, чтобы пускаться в такой путь. Конечно, далеко не все моряки шли в северные конвои из соображений долга и патриотизма. Многие гнались при этом за "длинным рублем". Но все-таки среди них имелось немалое число таких людей, которые руководствовались в своих действиях благородными мотивами, и некоторые, наиболее заслуженные из них, были в свое время награждены орденами и медалями Советского Союза. Если взять всю массу иностранных моряков в целом, то нужно прямо сказать, что они оказали немалую помощь нашей стране в годину бедствий и страданий, а стало быть, и делу великой исторической борьбы свободолюбивых народов против фашистских агрессоров.
Красный Крест
Это было похоже на мощный стихийный прилив, внезапно хлынувший в двери советского посольства... Уже спустя несколько дней после нападения Германии на СССР на мое имя пришел перевод в 60 тыс. фунтов от Федерации британских горняков. Держа в руках сопроводительное письмо, в котором руководители этого знаменитого профсоюза от имени сотен тысяч своих членов выражали свое возмущение германским фашизмом и свое сочувствие советскому народу, я невольно подумал: "Красин был прав". И вот что мне вспомнилось...
1926 год. Всеобщая забастовка английских горняков, требующих повышения своего жизненного уровня. Ею руководит исполком Федерации горняков во главе с генеральным секретарем А. Куком - молодым, энергичным левым тред-юнионистским лидером. Генеральный совет тред-юнионов пробует поддержать горняков генеральной стачкой, но из-за половинчатости и трусости своих лидеров не доводит ее до конца и спустя девять дней капитулирует. Горняки, однако, не хотят идти на поклон шахтовладельцам. Они решают продолжать борьбу одни. Их сопротивление превращается в подлинно героическую борьбу. В течение целого полугода 600 тыс. горняков стоят со скрещенными руками и настаивают на удовлетворении своих требований. Однако предприниматели, поддерживаемые консервативным правительством Болдуина, упорно отказываются идти на уступки. Положение горняков становится с каждым днем все труднее. Денежные средства собственного профсоюза постепенно все больше иссякают. Помощь, оказываемая горнякам другими тред-юнионами, не может покрыть расходов на выдачу стачечных пособий. Бастующие распродают свои пожитки, влезают в долги, голодают. Их детей на время стачки разбирают товарищи из других отраслей труда. В горняцких поселках мрак и гнев. Правительство, шахтовладельцы, печать травят бастующих, объявляют их бунтовщиками, изменниками родины. Но горняки не сдаются. Однако "в мире есть царь, этот царь беспощаден, - голод названье ему". И власть царя-голода все глубже и болезненнее поражает стачечников... Долго ли они смогут еще сопротивляться грозной осаде своих врагов?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});