Учебники перевязанной стопкой лежали у меня на столе, а под бечевку был сунут листок с ежедневными заданиями. У меня появилось впечатление, что полковник Нильссен ничего не оставляет вне плана, но все и так это знают.
Пташка ждал меня на крыше возле аэрокара. Он посмотрел на пачку книг у меня в руке и ухмыльнулся.
— Ничего не попишешь. Ладно, попадем на один корабль, подтяну тебя. Тебе куда?
— «Тур».
— Обидно, мне на «Москву».
Мы влезли в машину, я проверил автопилот, выяснил, что тот уже готов, и захлопнул дверцу. Мы взлетели.
— Могло быть и хуже, — добавил Пташка. — Ассасин прихватил с собой учебники не только по математике, но и еще по двум другим предметам.
Сам Пташка знал все и вовсе не хвастал, когда предлагал подтянуть меня; его легко можно было принять за профессорского сынка, только планки доказывали, что он еще и солдат.
Вместо того чтобы учить математику, Пташка ее преподавал. Каждый день он на одну «пару» входил в инструкторский состав, так же как малыш Судзуми тренировал нас по дзюдо в лагере Карри. Мобильная пехота ничем не разбрасывается; мы просто не можем себе этого позволить. Пташка имел степень бакалавра по математике в восемнадцать лет, естественно, что на него взвалили инструктаж, что не спасало его от вздрючек по другим предметам.
Хотя ему доставалось нечасто. Пташка являл собой редкую комбинацию блестящего интеллекта, солидного образования, здравого смысла и выдержки. Такой курсант — потенциальный генерал. Мы постановили, что он прыгнет к командованию бригадой ко времени, как ему стукнет тридцать. Время военное.
Мои амбиции так высоко не залетали.
— Чертовски позорно будет, — сказал я, — если Ассасин провалится.
На самом деле я думал, что будет чертовски позорно, если провалюсь я.
— Не провалится, — радостно чирикнул Пташка. — Над ним будут потеть, даже если придется засунуть его в гипнокабину и кормить через трубочку. Все равно, — добавил он, — Хасан получит повышение, даже если провалит все экзамены.
— Как так?
— А ты не знал? У Ассасина постоянное звание — первый лейтенант. Естественно, в полевых условиях получил. Провалится — вернется к нему. Посмотри устав.
Устав я и без него знал. Если я провалю математику, то останусь сержантом, а это лучше, чем постоянно думать о возможном вылете — будто рыбой наотмашь по физиономии. Знаю, после неудач на контрольных я ночь напролет думал о нем.
Но тут — дело другое.
— Погоди-ка, — запротестовал я. — Он отказался от первого лейтенанта на постоянных условиях и только что получил третьего, чтобы потом стать вторым? Кто сошел с ума? Ты или он?
Пташка ухмыльнулся.
— Оба. Как раз в той мере, чтобы загреметь в десант.
— Но… нет, не понимаю.
— Это уж точно. Ассасину деваться некуда, он даже школу не кончал. Уверен, что в бою он может командовать полком и отлично справлялся бы — если кто-то другой будет планировать за него операции. Но офицер ведь не только в бою командует, особенно старший офицер. Чтобы вести войну, даже просто спланировать одно сражение и провести операцию, нужно знать теорию игр, операционный анализ, символистическую логику, пессимистический синтез и дюжину других умных предметов. Можно и самому их вызубрить, если придется. Но знать их ты должен, иначе не то что до майора, до капитана никогда не поднимешься. Ассасин знает, что делает.
— Наверное… — медленно произнес я. — Пташка, полковник Нильссен должен ведь знать, что Хасан — офицер. Настоящий офицер.
— А? Ну да, конечно.
— А говорил с ним так, будто не знает. Он нам всем одну и ту же лекцию читал.
— Не совсем. Не заметил, что когда комендант хотел получить определенный ответ, он всегда спрашивал у Ассасина?
Верно, так оно и было.
— Пташка, а ты в каком звании?
Машина только что приземлилась; Берд задержал руку на защелке дверцы и ухмыльнулся.
— Рядовой первого класса. И проваливаться мне никак нельзя.
Я фыркнул.
— Тебе не грозит.
Я удивился, что он даже не капрал, но парень с мозгами и образованием Пташки расщелкает офицерское училище так же быстро, как проявит себя в бою… что случится сразу же после его восемнадцатого дня рождения. Время военное.
Пташка улыбнулся еще шире.
— Увидим.
— У тебя все будет как надо. Это нам с Хасаном надо беспокоиться, а не тебе.
— Да ну? А вдруг у мисс Кендрик на меня зуб? — Берд открыл дверцу и вздрогнул. — Эй! Мой сигнал! Пока!
— Увидимся, Пташка.
Но мы не увиделись, и он не окончил училища. Он получил повышение через две недели, а его знаки различия вернулись в училище с восемнадцатой наградой — Раненый Лев, посмертно.
13
«Вы, парни, думаете, что это (вычеркнуто) подразделение — (вымарано) детский сад? Так вот — вы ошибаетесь! Ясно?»
Приписывается капралу-эллину под стенами Трои, 1194 год до Р.Х.
«Роджер Янг» нес один взвод, и то было тесно; на «Туре» размещалось шесть — и оставалось полно места. На этой посудине хватало пусковых шахт, чтобы сбросить всех десантников, а кают столько, что можно было взять на борт вдвое больше солдат и сделать вторую выброску. Вот тогда действительно было бы тесно — питание посменно, гамаки в коридорах и бросковых комнатах, вода по рациону, вдыхай, когда твой товарищ выдыхает, и эй ты, убери свой локоть у меня из глаза! Я радовался, что, пока я служил, на «Туре» не удвоили персонал.
Но птичка была скоростная, и сил ей доставало, чтобы поднять всю рвущуюся в бой толпу и доставить ее в любую точку Земной Федерации и далеко в пространство жуков; на двигателе Черенкова она летит как ошпаренная, а то и быстрее. Скажем, от Солнца до Капеллы, это сорок шесть световых лет, делает за шесть недель.
Конечно, такая грузовозка на шесть взводов невелика по сравнению с боевым кораблем или пассажирским лайнером. Она — компромисс. Мобильная пехота предпочитает скоростные небольшие корветы, рассчитанные на один взвод; они лучше подходят для наших операций. А если предоставить решение флотским, каждый корабль нес бы не меньше полка. Для управления что корветом, что монстром на целый полк требуется примерно одинаково флотских. Ну на корабле покрупнее побольше ремонтников и обслуги, но эту работу могут выполнить сами солдаты. В конце концов, эти ленивые десантники все равно ничего не делают, только спят, жрут и полируют пуговицы. Так пусть делом займутся. Это флотские так говорят.
А настоящее мнение флота таково: армия устарела, давно пора упразднить.
Официально флот этого не заявляет, но поговорите с любым флотским офицером в пасторальной увольнительной, он вам все уши прожужжит. Они там считают, будто могут вести любую войну, выиграть ее, послать вниз несколько своих человек, чтобы поддержали планету, пока не прибудет на замену дипломатический корпус.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});