Читать интересную книгу Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии - Татьяна Шишова

Другая история произошла в Москве, которая, между прочим, тоже относится к ювенально-пилотным регионам. Отец, воспитывая 13–летнюю дочку один, приучал ее бегать по утрам. Соседки пожаловались в органы опеки, что он «мучает» ребенка. Они вообще-то и раньше любили жаловаться. Молодая женщина, поведавшая нам эту историю, рассказала, что они когда-то доносили и на ее мать. В тот раз им не нравилось, что ребенка «мучают» уроками музыки, лишая детства. Но 20 лет назад права детей у нас в стране еще не были на должной высоте, и сигнал остался без ответа. Зато сейчас ответ последовал незамедлительно. Отец и глазом моргнуть не успел, как его лишили родительских прав, а девочку поместили в детдом. Потом она, правда, как нидерландская Ирина, сбежала домой. А поскольку ювенальное законодательство у нас еще не принято и в деле было допущено множество нарушений, от этой семьи отстали. Девочка опять живет с отцом. Он потребовал возвращения ему родительских прав, но оказалось, что вернуть права куда сложнее, чем их лишиться. По крайней мере, спустя полтора года после начала этой истории отец в своих правах еще не был восстановлен.

В Псковской области практически одновременно у двух матерей — одиночек пытались отнять детей: у одной троих, у другой четверых. Мотив — бедность, потеря работы. Точь — в–точь как во Франции, судя по документам французской ассоциации «Защита», приведенным в книге Г. Пастернака («Пастернак против Нидерландов». М.: «Эра», 2007). «Французская система социальных служб незаконно отнимает детей у родителей, потерявших работу», — говорится в обращении этой ассоциации.

Снова вернемся в столицу. Мать троих дочерей. Средняя дочь, ей 16 лет, связалась с дурной компанией и «села на иглу». Мать обратилась за помощью в наркодиспансер и получила ответ, что девочку можно попробовать полечить, но только если она не знает своих прав и ее удастся как-то заманить на лечение. Если же она свои права знает (а та девочка знала), то дело плохо: в демократической России принудительное лечение запрещено. (Трудно удержаться от комментария и не напомнить, что апологет ювенальной юстиции О.В. Зыков категорически против принудительного лечения алкоголизма и наркомании, о чем не устает заявлять везде, где только можно.)

Мать пошла в милицию, поскольку девочка не только принимала наркотики, но и, как это часто бывает, еще скандалила и дралась. Когда-то у соседки тоже были похожие проблемы с сыном — подростком, и инспектор по делам несовершеннолетних нашел к нему подход. Но теперь (вероятно, опять-таки потому, что Москва — пилотный регион?) женщина услышала примерно следующее: «Мы, конечно, можем передать Ваше дело в Комиссию по делам несовершеннолетних. Но учтите, сейчас такая ситуация… Короче, ребенка могут отнять, потому что у вас маленькая жилплощадь».

«Представляете? — возмущалась потом женщина. — Вместо того чтобы улучшить наши жилищные условия, говорят, что они не соответствуют правам ребенка!.. Нет, я, честно говоря, даже не против, чтобы Люду забрали в какой-нибудь хороший интернат и вложили ей ума. Может, она хоть чужих людей будет слушаться? Но сейчас, говорят, новые порядки. Если забирают-то всех. Старшую, положим, не заберут, ей уже 18. А младшую-то почему я должна отдавать? Она и учится хорошо, и в церковь ходит, и музыкой занимается. Если ее оторвать от семьи, мало ли что с ней будет? С Людой я не справляюсь. А Варя-то тут при чем?»

Беседуя с этой женщиной, мы, естественно, вспомнили французскую мать, у которой второго ребенка, онкологическую больную, тоже отняли «за компанию». Вспомнили и русского отца, о котором шла речь в одной из телепередач. После смерти жены он остался с восемью детьми. Органам опеки и соцзащиты не пришло в голову оказать ему материальную поддержку или выделить социального работника в помощь осиротевшим детям. Зато пришло в голову отнять всех восьмерых — для их же собственного блага. В рамках борьбы с бедностью.

Так что в вышеописанных случаях никакой российской специфики не наблюдается. Хотя она, конечно, не исключена. Но проявляться может, на наш взгляд, в другом. На Западе отнятых детей за границу не продают. Наоборот, там готовы покупать сирот. Откуда угодно: из Азии, из Латинской Америки, из Африки. Осенью 2007 года разгорелся международный скандал из-за попытки французской гуманитарной ассоциации похитить в африканской Республике Чад 103 ребенка, которых хотели переправить во Францию для продажи усыновителям.

Дети из России — очень желанный товар. Сколько нам на протяжении последних 15 лет рассказывали в СМИ о благородных иностранцах! Они, якобы, забирают в основном детей — инвалидов, которые здесь никому не нужны, а там обретают дом, семью, медицинскую помощь. Поэтому для нас, признаться, явились неожиданностью официальные данные. Нет, мы, конечно, могли подозревать, что журналисты несколько преувеличивают. Но чтобы до такой степени! Из доклада председателя Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей на I Всероссийской конференции «Семья, дети и демографическая ситуация в России», состоявшейся 17 октября 2006 года: «В то время как мы говорим о проблеме миграции, о повышении рождаемости, из страны тысячами вывозятся российские дети, усыновленные иностранцами. Хотя число иностранных усыновлений в 2005 году все-таки снизилось на 2,5 тыс. по сравнению с 2004 годом, но остается достаточно высоким — 7,5 тысяч детей. Вывозятся из России, в основном, маленькие дети, 70 % от всех усыновленных, они практически здоровы или имеют заболевания, которые лечатся в России. Дети — инвалиды составляют лишь только 2,5 %. Мы проанализировали, какие заболевания имеют дети: это, например, анемия, гастрит, рахит, астигматизм. Разве таким детям нельзя помочь у нас в России? Конечно, можно» (Сб. докладов Ι Всероссийской конференции «Семья, дети и демографическая ситуация в России». М., 2007. С. 7).

Видимо, в ожидании ювенальной юстиции и, соответственно, в предвкушении богатого улова в России открываются иностранные агентства по усыновлению. Говорят, это поможет упорядочить процедуру. Что ж, и вправду, поможет: отняли ребенка и быстро переправили в Париж, Франкфурт или Амстердам. А там — ищи ветра в поле. Сколько наших женщин годами не может вернуть детей, вывезенных за границу мужьями — иностранцами! И ведь этих женщин никто не лишал родительских прав, но они все равно бесправны. Что же говорить о тех, кого лишат?

Вполне возможно, российская специфика ювенальной юстиции проявится и в разрешении донорства детских органов, за которое летом 2007 года начала агитировать замминистра здравоохранения О.В. Шарапова (между прочим, активная и достаточно давняя сторонница «планирования семьи», а значит, и секс-просвета в школах. Как говорил вождь Октябрьской революции, «узок круг этих революционеров»).

Озабоченный состоянием детского здоровья Минздрав примерно в то же время вышел и со второй, не менее важной инициативой, предложив узаконить медицинские эксперименты на детях. Якобы иначе нельзя испытывать новые лекарственные препараты. У взрослых же другой организм! Хотя еще недавно это не мешало вполне эффективно лечить детей. По крайней мере, детская смертность в Советском Союзе была одной из самых низких в мире.

Нам могут возразить, что в разрешении детского донорства и медицинских опытов над детьми как раз никакой российской специфики нет. Наоборот, этим мы приведем свое законодательство в соответствии с европейскими нормами. Так-то оно так, да только Запад, в отличие от России, не выступает в роли поставщика сырья. Так что без российской специфики все же не обойдется…

Попутно зададим вопрос не совсем по теме: где же лучше соблюдаются права детей? Там, где они выступают в роли подопытных кроликов, или где закон это не разрешает?

Конечно, у всех детей не отнимут. Но жизнь в условиях «постоянного мониторинга» (а ювенальщики уже не раз проговаривались, что в идеале каждая семья должна быть под контролем) качественно изменится. Самая большая для нас загадка — почему безмолвствуют граждане либеральных убеждений, для которых свобода есть главная жизненная ценность? Неужели Запад до сих пор их так магически зачаровывает, что они готовы приветствовать все, раз оно исходит оттуда?

Мы, например, себя к либералам не причисляем, да и маленьких детей, которых можно отнять, у нас уже нет. Но жизнь под контролем и по указке ювенальных служб представляется нам крайне унизительной. На наш взгляд, это недопустимое ущемление человеческой свободы, человеческого достоинства.

Дело в том, что любой взрослый человек воспринимает свой дом как территорию свободы. Это в подростково-юношеском возрасте многие жаждут вырваться из дому на волю, поскольку их стесняет главенство родителей. Но, обретя свой дом и тем более свою семью, человек именно там чувствует себя наиболее свободным, так как там он обустраивает все по собственному разумению. И попытки постороннего вмешательства в виде критики и особенно навязывания своих понятий или вкусов могут восприниматься довольно болезненно. Даже когда эти попытки исходят от близких родственников, которым позволено куда больше, чем чужим.