Стой, мужик.
Бум!
– Что за херня!? - взвыл Мягкофразов, хватаясь за лоб, на котором набухала густо лиловая шишка.
Я пожала плечами: перестаралась. Слишком жестким щит получился, скорее, даже агрессивным.
– Лучше не подходите, - все же предупредила я любвеобильного собеседника. - А еще лучше, забирайте свой поднос и катитесь отсюда ко всем чертям!
Но распалившегося ловеласа уже несло, и снова на щит. Я приготовилась услышать очередной бум. И разочаровалась, когда профессор МГУ остановился в паре сантиметров от щита:
– А это еще кто?! - Указывал он на парту за моей спиной.
Я обернулась. Николай материализовался в аудитории во всей своей длинной сонной красе - сконцентрировавшись на постановке щита, я совсем позабыла о маге и пологе невидимости.
– Что здесь происходит?! - Взвизгнул профессор. - Отвечайте!!
Я пожала плечами:
– Ничего особенного.
– Ничего?!! А это что? Отвечай!! - Бархатный до этого момента голос сорвался на визг.
– Магия, дядя. Обыкновенная магия. Фаербол хотите? Между глаз? Могу пойти навстречу вашим желаниям. Мне для вас не то что двух раз, мне и трех не жалко.
Огненный шар, переливаясь злыми красно-черными тонами, привычно появился над ладошкой. Профессор попятился к двери. Я поторопилась ее захлопнуть. Зарастить лианой.
Осталось только погасить фаербол и воззвать к памяти профессора…
– Господи… Спаси… - Перекрестился подонок.
Не поможет, мужик. Я повернулась к профессору кафедры физики аморфного тела:
– Ты ничего не помни… Черт!
Подопытный метался из угла в угол, мешал сосредоточиться. Лишь спустя пару минут я догадалась его обездвижить.
– Ты ничего не пом…
– Господи!!! Спаси!!!!
Цок. Цок. Цок-цок-цок…
* * *
– Звал?
На нем еще таяли снежинки. А еще он был Козлом с большой буквы "К": прямоходящим, в черном фраке, в безукоризненно отутюженных брюках, из-под которых торчали раздвоенные копытца.
Козел окинул аудиторию бдительным взором. На доли секунды задержался на все еще спящем маге, отрицательно покачал головой.
"Не мой", - прочла я без труда его мысль.
Перевел взгляд на меня. Улыбнулся, явив миру чуть желтоватые человеческие зубы:
– Здравствуй, детка.
Голос у него был неземной. У Мягкофразова, конечно, тоже был ничего себе. Но по сравнению с этим - старческое дребезжание.
– Здравствуйте,…
– Козел, - наклонил голову Козел.
– О! Приятно познакомиться, господин Козел. Я - Лиса.
Козел наклонил голову в ответ.
– Мое почтение, - учтиво сказал он, и повернулся к Мягкофразову. - Звал?
Тот сидел ни жив, ни мертв:
– Я ннне ккк вамм вззззывввал…
– Вот как? - Вскинул брови Козел. - А к кому ты взывал?
– К Господу, - справился профессор МГУ со своим речевым аппаратом. - Изыди, Сатана!
– Ну ты, осел, загнул! - Хохотнул Козел. - К Господу! Не кощунствуй, - блеснули его желтоватые зубы. - И я не Сатана. Я тот, к кому воззвала твоя душа. Твой пастырь.
Мягкофразов застыл с раскрытым ртом, ни в силах вымолвить ни звука.
Цок-цок-цок, - отошел Козел от последователя, и остановился передо мной:
– Что тут произошло, детка?
Его голос, взгляд, манера держаться, каждый жест был выверен и рассчитан - от него исходило море обаяния. Я почувствовала, что начинаю попадать под влияние. Заставила себя собраться:
– Он ко мне приставал. Грязно. Я его слегка отпугнула. Приготовилась стереть событие из памяти, но он успел воззвать к вам.
– Приношу мои извинения, Лиса. Одну минуту, - повернулся Козел к профессору кафедры аморфного тела.
– Я почто тебе силу давал, осел? - Грозно вопросил он. - Чтобы ты так бездарно с женщинами обращался? Да тебя девушка спалить была готова! А это что еще? Виагра!!? Да как ты посмел?!
– А… Бя… - Проблеял профессор кафедры физики аморфного тела.
Козел нахмурился еще больше:
– Сколько раз я тебя учил, осел?
"Учил? Когда это?" - Пялилась я на козлоного пана.
– Во сне, детка, - обернулся тот ко мне. Поворотился обратно. - Сколько раз я тебя учил гармонии? Обольщению? Когда тело и дух сливаются в одно целое, и нефритовый… Хотя, какой он у тебя на хрен нефритовый… После этого, - Козел презрительно повертел в руках пачку с чудодейственным снадобьем. Коробочка вспыхнула. Мягкофразов растекся по парте.
– Я мог бы его наказать… Лишить мозгов…
Я представила себе масштаб подобного бедствия:
– Не стоит, право.
– Спасибо, Лиса, - серьезно ответил Козел. - Оставлю ему последний шанс. Да и развлечься этой ночью мне не с кем. Супруга, видишь ли, на Лысую Гору подалась. А на безрыбье…
Ого! Судя по всему, профессора кафедры аморфного тела все же нашли любовные приключения.
И, сказать по правде, мне было совсем не жаль Мягкофразова. Да и Козел наверняка был куда более искусным любовником, нежели престарелый университетский ловелас. А учиться, как говорят, никогда не поздно…
…Цок-цок. Цок-цок-цок…
Туда, вдоль испещренной формулами доски.
Цок-цок. Обратно.
– Не так-то и виноват осел, если разобраться, - остановившись, молвил Козел. - Вы позволите?
Цок-цок-цок.
– Вина?
– Не пью. На задании. У вас есть какой-нибудь поистине вкусный чай?
– Обижаешь, детка.
Море обаяния…
– А вы, часом, не поете?
– Не стоит, детка. Я расстроюсь. Держи чай.
– Почему расстроитесь?
Чаек был божественным. Приворотных травок не ощущалось.
– Не подействует на тебя мое пение, - пожал плечами Козел. - Точнее, подействует, но не до конца. И это будет для меня обиднее всего. Пожалей старика.
– Ну, не такой уж вы и старый, - улыбнулась я. - И голос у вас просто волшебный!
– Спасибо, детка. Спасибо. Эх… - почесал Козел бородку. - А чем бишь я? Не виноват последователь-то.
– А кто виноват? Вы знаете, что из-за него одна студентка чуть было не выбросилась из окна пятого этажа?
Козел грустно покачал головой: все так, мол. Все так. Но.
– Что-то случилось с воздухом… - Голос Козла потерял бархатистость. - Все ожадели. Потеряли вкус к творчеству, пустились во все тяжкие, бросились транжирить свою жизненную силу. Вырождаются люди. Некому передавать искусство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});