тут, что мы просто вместе работаем, конечно.
— Ну, ты просто скорее дружишь с Олив, а Олив — с Райтэном, — продолжал нелепо объяснять Дерек — улыбка уже очевидно сияла в его глазах.
Илмарт сочувственно закивал и поддержал:
— Да-да, а ты идёшь в комплекте с Тогнаром, поэтому, разумеется, у меня не осталось другого выхода, кроме как терпеть… — он демонстративно щёлкнул пальцами в воздухе и выдал описание: — Побратима мужа моей подруги.
— Ну да! — с облегчением кивнул Дерек, сияя уже всем лицом.
Смерив его демонстративно скептическим взглядом — впрочем, и у него улыбка явно уже владела большей частью мимики, — Илмарт возвёл глаза к потолку и констатировал:
— Идиот!
Потом быстро добавил:
— Не ты, а я, разумеется.
Недоумение читалось с лица Дерека вполне ощутимо: он как раз полагал, что резюмирующее определение относится именно к нему.
Оторвавшись от стола, Илмарт подошёл прямо к нему, поймал взгляд и спокойно сказал:
— Я, безусловно, очень хочу считать тебя своим другом. Если ты согласен, — протянул он ему руку.
Дерек просиял и руку с большим энтузиазмом пожал.
— Конечно, согласен! — совершенно безоблачно-счастливым голосом заверил он.
Несколько секунд Илмарт смотрел на него с некоторым недоумением, а потом голосом, в котором явно слышалось удивление от сделанного открытия, заметил:
— Слушай, а я, кажется, понял, почему вы с Тогнаром вечно обсуждаете солнце!..
Дерек заливисто и счастливо рассмеялся; Илмарт незамедлительно к нему присоединился.
16. О чём мечтает Дерек?
Столичная жизнь Дереку совершенно не нравилась.
Ему не нравился новый дом — хотя он был чище, светлее и комфортабельнее особняка Тогнаров в Кармидере. Но там, в доме в Кармидере, было что-то неуловимо своё: то ли пропитанные книжной пылью портьеры, то ли узкие тёмные переходы и неудобно расположенные лестницы, то ли забитый накопленным многими поколениями хламом кабинет… В новом доме всё было аккуратно, логично и… пусто. И, к тому же, хотя, казалось бы, было радостно всем жить вместе, Дерек невольно скучал по своей кармидерской комнатушке и по возможности целыми днями являться к Тогнарам в гости. Отсутствие возможности явиться в гости — потому что он теперь жил тут же — почему-то ужасно огорчало.
Ему не нравился столичный университет. Он тоже был чище, больше и разумнее кармидерского. Там, в Кармидере, под университет приспособили замок сеньора, к тому же, тесно и беспорядочно застроив прилегающую к нему территорию. Там тоже были узкие переходы-лабиринты, сложная система расположения аудиторий, хаотичное нагромождение хлама… В столице — совсем иная история. Здесь университет строили целенаправленно: несколько расположенных рядом друг с другом корпусов. Всё аккуратно, чисто, логично. И совершенно неуютно.
Ему не нравились столичные знакомства. Людей было много, но все они почему-то были ужасно похожи — видимо, от того, что соблюдали правила этикета и вели себя, как это говорится, совершенно прилично. Дерек не видел за именами живых людей — все они сливались в какой-то круговорот из копий Михара — или копий Руби. Впрочем, нет, Руби на их фоне приятно выделялась, в ней был… какой-то протест, какой-то характер — во всяком случае, в домашней обстановке.
Ему не нравилась столичная работа. С одной стороны, проекты, в которых он участвовал, были разумны и нужны. С другой — подходили к ним… с очень странных позиций. Та же ситуация со строительством дороги! Он ещё в Кармидере подготовил аналитику по этому поводу и указал, что не стоит начинать строительство, не отправив сперва экспедицию для тщательного исследования территории, по которой дорога пройдёт. И что? Парламент, получив от Михара его бумаги, постановил, что вполне принимает указанный в бумагах приоритетный план строительства и не видит смысла что-то дополнительно исследовать.
Дерек в тот раз был зол, как демоны всех мировых религий оптом. Он закатил Михару чудовищный скандал — и добился в итоге того, что тот сам притащил его на следующее заседание Парламента. Спустя пять часов дебатов, во время которых Дерек вконец охрип, ему удалось-таки убедить эту самую экспедицию отправить. Чувства победы, впрочем, это не принесло, — скорее досаду на идиотов, с которыми приходится иметь дело.
Впрочем, свои плюсы его возмущение принесло: его заметили. Заметили, притом, не как часть команды Михара, а как самостоятельное лицо. Дерек постарался этот успех закрепить и развить: пусть больше ему и не приходилось выступать перед высокой аудиторией, отдельные связи среди членов Парламента у него завязались.
Дерек, впрочем, весьма смутно представлял, каким будет его следующий шаг. Он, совершенно точно, не был готов выступить против Михара открыто — но, как ему казалось, у него уже заимелся какой-никакой репутационный капитал, который позволял бы ему… что именно?
Ничего толком не сообразив на этот счёт, Дерек решил посоветоваться с отцом Райтэна — тот, в конце концов, лучше понимал внутреннюю подковёрную расстановку сил.
Тогнар-старший выслушал его соображения внимательно, но отреагировал почему-то весьма несерьёзно:
— Деркэн, оставьте этот вопрос пока! — махнул он рукой, и на бегу с усмешкой добавил: — В будущем году, он, вероятно, уже не будет иметь значения.
Дерек совершенно растерялся и хотел было уточнить, но Тогнар умчался к внуку, а там уже было как-то неловко при всех поднимать политические темы.
Осталось выстраивать предположения — но для них информации было маловато. Дерек как основную выдвинул гипотезу, что то ли у самого Тогнара, то ли у Рийаров есть какие-то политические планы, которые, возможно, сделают вопрос противостояния с Михаром неактуальным.
Дерек небезосновательно предполагал наличие какой-то интриги в фирменном тогнаровском духе. Было очевидно, что в подробности этой интриги никто его посвящать не намерен — хотя она и касается его напрямую — и что предполагается, что он просто будет иметь дело с конечными итогами уже осуществившегося плана.
Припомнив историю с назначением Лэнь, Дерек тяжело вздохнул. Его безумно раздражала эта манера Тогнара-старшего проворачивать какие-то многоуровневые комбинации за спиной заинтересованных лиц, не спрашивая их мнения по поводу этих самых комбинаций.
Конечно, Тогнар был отцом Райтэна, соответственно, принадлежал к союзникам, и его интриги, скорее всего, учитывали интересы Дерека — во всяком случае, так, как эти интересы понимал сам Тогнар.
«Попытаться выяснить у него подробности?» — размышлял Дерек, отправляясь к Илмарту — поработать над картой.
Подробности не помешали бы, но едва ли Тогнар будет ими делиться. Из того, что Дерек о нём знал, следовало, что он предпочитает проворачивать такие вещи тихо, чтобы потом насладиться эффектом неожиданности и собрать ошеломлённые реакции тех, кого его интриги коснулись.
«Может быть, — продолжал выдвигать планы Дерек, — если сделать акцент на