Читать интересную книгу Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   – Ещё интересный момент, – сказал Серов. – Есть такой эксцентричный миллионер, Говард Хьюз. Вот по нему информация, – он протянул Хрущёву машинописный лист.

   Никита Сергеевич надел очки и внимательно прочёл текст.

   – Очередная антикоммунистическая сволочь, по-моему, – сказал он, отложив лист.

   – Точно. Плотно связан с ЦРУ, в начале 60-х будет участвовать в организации убийства Кастро, в «той истории» предположительно замешан в убийствах обоих братьев Кеннеди, организовал подъём нашей ракетной лодки, затонувшей, предположительно, после столкновения с американской лодкой в районе Гавайев.

   – Предложения? – коротко спросил Хрущёв.

   – В отношении Хьюза Судоплатов предварительную проработку уже проводит, – ответил Серов. – Нужна ваша предварительная санкция на разработку, – Серов перешёл на официальный тон. – Как только все подготовим, доложу и запрошу окончательное решение.

   – Годится, – кивнул Хрущёв. – Разрешение дано.

   – Мы у себя в Комитете прикинули, – продолжил Серов, – Нам бы тоже пригодился такой агент, имеющий имидж эксцентричного миллионера.

   – Так организуйте, – предложил Хрущёв.

   – Собственно, уже начали, – ответил Серов. – Установили одного обедневшего английского аристократа. Подобрали похожего на него сотрудника, сделали ему пару пластических операций для лучшего сходства. Подобрали удачно, даже группа крови и резус совпали. Дальше аккуратно подменили их. Несколько месяцев проверяли. Никто ничего не заподозрил. Затем, во время кризиса на американской фондовой бирже после запуска нашего спутника, от лица этого нашего товарища через купленных брокеров провели несколько удачных операций. В результате, для всего мира появился новый «эксцентричный миллиардер», Алоиз Стэнфорд, через которого мы теперь можем проводить различные рискованные финансовые операции, в которых нельзя светить наше Министерство внешней торговли, к примеру. Конечно, он сам выполняет только представительские функции. Деньгами распоряжается отдел финансовых операций внешней разведки.

   – Молодцы, интересно придумали, – одобрил Хрущёв. – Правильно, нужно обращать все изъяны и уязвимые места капитализма против него.

   – Теперь по поводу Гордона Мура, – сказал Серов. – Операция развивается по плану. Конфликт в компании Shockley Semiconductor Laboratory уже назрел, дело уверенно идёт к разрыву. Помимо Мура, компанию собираются покинуть ещё семь специалистов – Джулиус Бланк, Виктор Гринич, Джин Кляйнер, Джей Ласт, Роберт Нойс, Шелдон Робертс и Жан Эрни. Мы уже подвели к ним нашего сотрудника, который играет роль представителя инвестиционного холдинга. Пока что он общается с Муром и остальными как их общий знакомый, о делах никаких разговоров нет. Но Мур и прочие в курсе, что он работает на состоятельного инвестора, и, вполне понятно, что первый, к кому они обратятся – это он. Судя по данным прослушивания, такую возможность они уже обсуждали не один раз.

   – Хорошо, – кивнул Хрущёв.

   – Я тут анализировал, так сказать, сравнительный ход истории, – сказал Серов, – и выяснил любопытную вещь. Ведь по разработке полупроводников мы с самого начала американцев опережали!

   – Это как? – удивился Хрущёв.

   – А вот так! – усмехнулся Серов. – У американцев только 1 декабря 1957 года Эрни предложит Нойсу новый подход, известный как планарная технология. Она стала вторым по значению, после изобретения транзистора, событием в истории микроэлектроники, но даже в 1959 году в Штатах она осталась незамеченной. Fairchild анонсировал массовый переход с меза-технологии на планарную только в октябре 1960 года.

   – А у нас, – продолжал Серов, – в сентябре 1953 года, когда организовывался НИИ-35, туда перевели группу специалистов из НИИ-160. И уже в этот момент был завершён первый этап НИР «Плоскость», в ходе которой разрабатывалась планарная технология.

   – Вот это да! – удивился Хрущёв. – А как же так получилось, что с полупроводниками мы потом отстали?

   – Тут минимум две принципиальных ошибки в «той истории» было сделано, – сказал Серов. – И здесь и там, первоначально у нас работали с полупроводниками на основе германия. Но сейчас мы после получения «направляющего пинка» в октябре 1953-го, переключились на кремний, а в «той истории» налаживали серийное производство полупроводников на основе германия, у которых характеристики хуже.

   – Вторая принципиальная ошибка, – продолжал Серов, – в «той истории» уже в 1956 году в ЦНИИ-108 и НИИ-35 Самохвалов и Кубецкий пробовали групповое размещение транзисторов на одной пластине полупроводника. Но продолжали пилить её на отдельные транзисторы. Сейчас мы с самого начала знаем, «как надо», поэтому у нас уже микросборки производятся малыми сериями, и микросхемы в лабораторных условиях постепенно осваиваются. А у американцев пока самого понятия «планарная технология» ещё год не будет!

   – Вот это приятно слышать, – улыбнулся Хрущёв.

   – Ну, и организационные решения тоже важны, – сказал Серов. – Помнишь, как прошлом году кто-то из чиновников заявил, что полупроводники только для слуховых аппаратов годятся? Ты им тогда ещё навставлял от души...

   – Как не помнить! – усмехнулся Хрущёв.

   – Очень правильное решение, что при НИИ-35 с самого начала был организован опытный завод, – продолжил Серов. – За счёт этого мы имеем возможность производить новую элементную базу не единично, а партиями, одновременно отрабатывая технологии массового производства. (Опытный завод при НИИ-35 существовал и в реальной истории)

   – Так это Первухин ещё в 1953 настоял, – вспомнил Хрущёв. – Правильно решил Михаил Георгиевич... Ну и скоро, надеюсь, Берг со своими минифабриками развернётся.

   – Ну да, – согласился Серов. – Да и твоё решение организовать производство полупроводников и микросхем в Зеленограде, принятое не в 1962 году, а в 1954-м, уже после получения информации, работу ускорило. Потому те ЭВМ, что в «той истории» собирались на лампах, сейчас Лебедев и остальные делают на микросборках и опытных образцах пусть простейших, но микросхем.

   – Это ты сам всё накопал? – недоверчиво спросил Никита Сергеевич.

   – Вместе с Келдышем, – ответил Серов. – Даты сопоставить не трудно было. Я это к тому, что американцев во главе с Муром и Нойсом пока что имеет смысл контролировать, а брать у них нам пока, в общем-то, и нечего. Мы уже впереди.

   – Может, сбить их с магистрального направления в сторону? – предложил Хрущёв.

   – Нет. Пусть работают, как работали, – ответил Серов. – Они не дураки, так просто их не собьёшь, там доктора наук работают. Кроме того, это опасно.

   – Почему? – спросил Хрущёв.

   – Мы пока что о времени и временных парадоксах знаем чуть больше, чем ничего, – пояснил Серов. – Только логические построения. Как знать, если они не создадут в нашей истории один из своих процессоров, не исчезнет ли твой ноутбук из 2012 года у тебя перед носом? Вместе со всей информацией.

   – Потому сейчас группа Селина и перегоняет информацию круглосуточно на несколько телетайпов сразу и переснимает на фотоплёнку то, что текстом не распечатывается. На случай, если посыплется вся эта техника, – Серов явно был озабочен. – И потому Лебедев сейчас уже работает над ЭВМ с двумя АЛУ и общим полем памяти. Иначе накроется медным тазом первая очередь ОГАС.

   – Надо Лебедеву как-то помочь, усилить его, что ли, – задумался Хрущёв.

   – Вот-вот, – согласился Серов. – Подумать надо.

   – А что по этому... изобретателю машины времени? – спросил Никита Сергеевич. – И по его документам?

   – Изобретатель в марте этого года заканчивает МЭИ, – ответил Серов. – У него защита диплома, и можно после этого брать его на работу.

   – Куда?

   – Академик Келдыш рекомендовал Институт Физических Проблем. Поскольку проблема на данный момент более теоретическая, чем практическая, – пояснил Серов. – Мстислав Всеволодович лично изучил полученные в ноутбуке лабораторные тетради профессора Лентова. В чём-то он разобрался, кое в чём – нет. Это тебе надо с ним лично говорить...

   – А смысл мне с ним говорить... Если уж Келдыш не во всём разобрался, что я-то там пойму? – спросил Никита Сергеевич. – Кого Мстислав Всеволодович рекомендует в научные руководители для Лентова?

   – Академик Келдыш рекомендовал Фока, – ответил Серов, передав Хрущёву краткую характеристику. И уже официально спросил. – Прошу разрешения на частичный допуск академика Владимира Александровича Фока и будущего аспиранта Тихона Андреевича Лентова к информации, засекреченной по уровню «Тайна». Только к материалам, имеющим отношение к их непосредственной работе – лабораторным тетрадям профессора.

   – Разрешение дано, – просмотрев послужной список академика, ответил Хрущёв.