— Да, Гаул. — Руарк перевел взор с Мэта на Сандара, потом вновь на юношу: — Не вздумайте крикнуть тревогу. — Он повернулся, сделал три шага и растворился в ночи.
Мэт вздрогнул. Другие айильцы тоже исчезли, оставив его наедине с ловцом воров. Если они не оставили кого-то следить за нами. Чтоб я сгорел, но откуда мне знать, так оно или нет?
— Надеюсь, ты тоже не станешь меня останавливать, — сказал Мэт Сандару, закидывая связку фейерверков за спину и подхватывая свой посох. — Так или иначе, будешь ты мне мешать или нет, но я туда пройду.
Мэт подошел к каминной трубе и подобрал жестяную коробочку; проволочная ручка стала ощутимо теплее.
— Эти твои друзья… — проговорил Сандар. — Это три женщины?
Мэт хмуро уставился на него и пожалел, что лунное сияние не позволяет как следует рассмотреть лицо мужчины. Но голос ловца воров звучал странно.
— А что тебе о них известно?
— Я знаю, что они где-то в Твердыне. И еще я знаю: у самой реки есть маленькая калитка, куда ловец воров может войти с арестантом, которого он должен отвести в тюрьму. В тюрьму, где должны быть и они. Если доверишься мне, игрок, я готов провести тебя туда. А дальше — будь что будет. Посмотрим, может, твоя удача и позволит нам выбраться оттуда живыми.
— Мне всегда везет, — сказал Мэт. Ну как, чувствуешь себя настолько удачливым, чтобы ему довериться? Юноше не очень-то по душе пришлась мысль прикинуться арестантом, — слишком легко и просто маскировка могла превратиться в реальность. Но такой способ казался не более рискованным, чем трехсотфутовый, если не выше, подъем в темноте по утесу Твердыни.
Мэт повернулся к городской стене и пристально всмотрелся в темноту. Вдоль стены перетекали тени, короткими перебежками двигались смутные фигуры. Айильцы, нет никаких сомнений. Их там, должно быть, больше сотни. Они исчезли, но Мэт сумел различить, что по скальному подъему, по отвесной крутизне Тирской Твердыни движутся тени. Так высоко. А тот одиночка, которого Мэт приметил еще раньше, наверняка уже пробрался внутрь и при этом не поднял переполоха, — как говорил Руарк, тревогу не кричали, — но проникшая в Твердыню сотня, а то и больше, айильцев ничем не хуже набатных колоколов. С другой стороны, они отвлекут на себя все внимание. Если айильцы поднимут бучу наверху, в самой Твердыне, тем, кто сторожит камеры, не будет дела до ловца воров, который ведет в узилище пойманного воришку.
А к тому смятению я тоже мог бы кое-что добавить. Не зря же я столько над этим мучился.
— Ладно, охотник на воров. Только не реши в последнюю минуту, что я и впрямь настоящий пленник. Я чуток разворошу муравейник, и пойдем к твоей калитке. — Мэту показалось, будто Сандар нахмурился, но он не собирался сообщать больше, чем сказал.
Сандар последовал за Мэтом, взбираясь по скатам и гребням крыш с той же легкостью и проворством, что и его спутник. Последняя крыша оказалась немногим ниже гребня стены и упиралась прямиком в нее. Чтобы залезть туда, даже карабкаться не пришлось, достаточно было просто подтянуться на руках.
— Что ты делаешь? — прошептал Сандар.
— Жди меня здесь.
Мэт глубоко вздохнул и с жестяной коробочкой, болтающейся на проволочной петле у него на запястье, держа шест двумя руками горизонтально перед собой, двинулся по стене к Твердыне. Он старался не думать, далеко ли падать до мостовой. Свет, да у тебя под ногами проклятая стена в целых три фута шириной! Проклятье, да по ней я вслепую пройду, даже во сне! Три фута шириной, в темноте, и самое меньшее пятьдесят футов до булыжной мостовой. Мэт старался не думать и о том, что будет, если, вернувшись, он не застанет Сандара. Нужно быть круглым дураком, чтобы клюнуть на такую идиотскую идею: выдать себя за пойманного ловцом воришку! Скорей всего, вернувшись на крышу, Мэт обнаружит, что Сандара — в лучшем случае — и след простыл! Хорошо еще, если тот не приведет солдат, чтобы воплотить в жизнь свою идею, только арестантом Мэт будет уже не мнимым, а самым настоящим! Не думай об этом! Просто делай то, что надо делать именно сейчас. По крайней мере, наконец-то увижу, на что это все похоже.
Как Мэт и предполагал, в утесе Твердыни, как раз у конца стены, имелась бойница — расширяющийся кнаружи глубокий клин, вырубленный в скале, с узкой высокой амбразурой для лучника. Иначе и быть не могло. Если на Твердыню нападут, как-то же надо отразить попытку штурмующих прорваться в крепость по этой тропинке. Амбразура была темна. Похоже, в ней сейчас никого нет. Кстати, Мэт постарался выбросить из головы даже мысль о возможном тут часовом.
Мэт быстро опустил жестянку на гребень стены возле своих ног, положил посох поперек стены, у самой Твердыни, и скинул со спины узел. Он торопливо затолкал его в амбразуру, заклинил в бойнице, изо всех сил вбил поглубже: ему надо было поднять побольше шума в Твердыне, как можно больше шума. Откинутый в сторону уголок промасленной ткани явил связанные воедино фитили. Еще у себя в комнате Мэт, недолго поразмыслив, обрезал длинные фитили вровень с короткими, а оставшимися кусочками связал все фитили вместе. Наверное, тогда фейерверки взорвутся все одновременно, и на получившиеся в результате вспышку и гром сбегутся все, кто еще не окончательно оглох.
Крышка жестянки была уже настолько горячей, что Мэту пришлось дважды дуть на обожженные пальцы, прежде чем он сумел ее снять. В эту минуту он очень пожалел, что не знает того хитрого трюка Алудры, при помощи которого она с такой легкостью зажгла тогда фонарь. В коробочке у Мэта оказался темный кусочек древесного угля, покоящийся на ложе из песка. Проволочная ручка превратилась в импровизированные щипцы, Мэт раза три-четыре дунул на уголек, и вот тот уже затлел красным глазком. Мэт ткнул разгоревшимся угольком в связку фитилей, а когда те зашипели, занялись пламенем, кинул щипцы и уголек за стену, схватил свой посох и стремглав понесся по гребню стены подальше от Твердыни.
Это безумие, успел подумать на бегу Мэт. Какая мне разница, громко шарахнет или не очень! Я свою дурацкую шею могу свер…
Ничего громче ударившего в уши рева Мэт в жизни не слышал; чудовищным кулаком его двинуло в спину, вышибив из легких весь воздух еще до того, как сбило с ног. Мэт шмякнулся на живот, едва удержав свой посох, — тот вознамерился вырваться из рук и улететь за стену. Некоторое время юноша полежал на гребне, заставляя легкие вновь заработать и стараясь не думать, не ушла ли на сей раз вся его удача на то, чтобы он не свалился со стены. В ушах будто звенели хором все колокола Тар Валона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});