И если бы рядом жила, лелеяла бы, не кинула в полное распоряжение недоброй соседки, может, и выходила бы. Упустила такого отца! Променяла на гам общежития, на беспорядочное расписание, на возможность всю стипендию потратить на кофточку. Отца на кофточку!
Поздно умнеем мы! Поздновато!
И сейчас, как бы заглаживая вину. Юля остатки каникул целиком посвятила памяти отца. Сидела над бумагами от рассвета до сумерек. Только под вечер, когда от неразборчивых строк и формул начинала трещать голова, Юля выходила проветриться. И обязательно с викентором на лбу. Занимательно было мимоходом заглядывать в чужие мозги. Юля сама с собой играла в отгадывание. Идет навстречу человек, кто он, о чем размышляет? А теперь включим аппарат. Ну как, правильно угадала? I
Вот спешит на станцию девушка, востроносенькая, голоногая, тоненькие каблучки выворачивает на корнях. «На свидание торопишься, девушка? Не беги, пусть потомится под часами, поволнуется!»
А теперь включим викентор.
«…Предел, к которому стремится отношение Дх к Ду. Предел, к которому стремится… Геометрически выражается углом наклона касательной. Вторая производная равна нулю в точках перегиба… перегиба. Производные-то я знаю. Вот интегралы — это гроб. Двойной, тройной в особенности. Попадется интеграл Эйлера, сразу положу билет. А производные — мое спасеньице. Минимум-минус, максимум-плюс…»
— Наоборот, девушка.
— Что наоборот? Я вслух говорила, да? Да, вслух, я волнуюсь ужасно. У нас режут направо и налево. Как же вы сказали — минимум не минус?
— Вы запомните правило: Если чаша опрокинута, из нее все выливается. Максимум на кривой-это минус, минимум-плюс.
— Из опрокинутой выливается. Спасибо, запомню. Держите кулак за меня.
— Ни пуха, ни пера!
— Идите к черту!
Ритуал выполнен, таинственные духи экзаменов ублаготворены, двойка заклята, тройка обеспечена.
А вообще-то смутно знает эта девочка предмет. Не заслуживает тройки, даже Юля не поставила бы.
Плывет навстречу солидный сухощавый гражданин в пенсне. Портфель несет бережно, себя несет бережно. Лицо такое сосредоточенное, самоуглубленное. Вот у этого дяди интересные мысли, наверное.
Включила…
«Фу, как печет! Доберусь до дому, приму чайную ложечку, полторы даже. Не надо было закусывать жирным, знаю же про кислотность. Сода тоже не панацея, от нее кислотность все выше. Сколько показал последний анализ? Через месяц опять кишку эту глотать. Фу-х!»
Вот тебе и дядя интересный! А вид такой проникновенный!
И Юля поспешно выключает прибор. Ведь она не только слова слышит, ей и ощущения передаются — в желудке костер, по пищеводу ползет тепло… Страдать еще из-за этого любителя жирной закуски!
«Для врачей, вероятно, полезен папин прибор, — думает она. — Не надо выспрашивать, внешние симптомы искать. Чувствуешь боли больного».
Постепенно она научилась отличать людей с мышлением преимущественно логическим, словесным и преимущественно с образным (художественные натуры). Логики мыслили словесно и редко сообщали что-либо содержательное, проходя мимо. Прохожие были, как книга, раскрытая наугад. Мало вероятия, чтобы две строки, выхваченные из текста, заинтересовали сразу. Но натуры художественные всегда показывали интересное, Их мозг был полон иллюстрациями. Картинки можно рассматривать даже и в наугад раскрытой книге.
Головы детей были интересны в особенности. Они были набиты картинами, как галерея, как телевизор, точнее. Юля часами простаивала у решетки детского сада. Вот шестилетний малыш уселся верхом на скамейку: машет флажком, кричит: «Ту-ту!» А что у него в голове? Законченная картина железной дороги. Скамейка-это паровоз, он сам в темно-синей форме с молоточками на петлицах, но сидит верхом на котле почему-то и держится за трубу. Рельсы бегут навстречу, льются под колеса голубыми канавками, расступаются телеграфные столбы. Ту-ту! Труба гудит, вскипает белый пар над свистком. Вот и платформа, наполненная народом. Ту-ту! Граждане, отойдите от края платформы, это опасно! Рука хватается за рычаг. Так-так-так, так-так… так! Замедляется перестук на стыках. Стоп! Двери открываются автоматически, Осторожнее, граждане, детей толкаете. Детей в первую очередь!
— Ну а ты чем расстроен, малыш? Почему глаза трешь кулачками, хнычешь?
— Фе-едька меня толкну-ул! Он здо-ро-овый и толкается!
— Ничего, скоро ты вырастешь, еще и не так толкнешь Федьку! Прислушивается. Перестал хныкать. Улыбается все увереннее. Воображение заработало. Юля видит, как малышок растет, пухнет, грудь раздалась, плечи во, кулаки — во! Догнал какого-то тощего парня с исцарапанными коленками, ка-ак толкнул. Тот взлетел выше дома, выше самой высокой сосны. Потом — бряк оземь. Лежит, хнычет. А безжалостный мститель как наподдаст снова (тоже звереныш!). И улетел Федька в голубое небо, словно футбольный мяч. Все вокруг кричат: «Штука, штука!» И малыш уже не малыш, а знаменитый футболист, белая майка с синей полоской, заглавное «Д» на груди. Еще удар, еще!
Так у каждого целая фильмотека в голове, аппликации из картинок жизненных, книжных, телевизионных, и так воображением перекрашено, что и не всегда разберешь, что откуда.
— Ну, а ты, лохматая собачонка, бегущая навстречу с поджатым хвостом, тоже воображаешь что-нибудь?
Мир нечеткий, размыто-тускловатый, но густо пропитанный запахами. Запахи резкие, выразительные и очень волнующие: аппетитные, ласковые, тревожные, зовущие, пугающие.
Вдруг среди этих запахов чудище: великан на розовых столбах, белозубая пасть, вытаращенные глаза в темной шерсти. Заметил, уставился, вот-вот ударит своими розовыми столбами, пришибет насмерть.
Взвизгнув, собачонка кидается в сторону.
Юля смущена. Это она — оскаленный великан с вытаращенными глазищами. Такое искаженное представление!
Куры же, хоть и кудахтали болтливо, ничего не показали Юле. То ли картин не было в их курином мозгу, то ли по физиологии своей птичий мозг слишком отличен от человеческого, совсем иные сигналы посылал, непереводимые на наш код.
Прослушивать детские головы было интересно всегда, взрослые не всегда, а иногда даже и неприятно.
Юля отключала викентор, завидев на углу группу бездельничающих парней. Такого наслушаешься о себе, потом кажется, что не отмоешься.
А один раз было так: идет навстречу женщина средних лет, одета прилично, впрочем, все сейчас одеваются прилично. Лицо не слишком интеллектуальное, губы намазаны ярко, немножко поджаты. Чувствуется уверенность в себе. Эта в жизни сомнений не знает. Юля загадала про себя. Кто она? Наверное, маленький распорядитель, кассирша на вокзале или заведующая салоном. Нужный всем человек, привыкла очередь осаживать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});