Читать интересную книгу Катастрофа под Киевом - Илья Мощанский

Ставка Верховного Главнокомандования считает, что необходимо продолжать драться на тех позициях, которые занимают части Юго-Западного фронта, так, как это предусмотрено нашими уставами. Я уже вчера 10.9 говорил с вами относительно того, что через три дня Еременко начинает операцию по закрытию прорыва к северу от Конотопа и что 2-й конный корпус Верховным Главнокомандующим от Днепропетровска направлен на Путивль (такое намерение было, но оно не осуществилось, и 2 кк из Южного фронта был направлен через Полтаву не на Путивль, а на Ромны, о чем будет сказано дальше. — Примеч. авт.). Таким образом, необходимо Вам в течение трех дней ликвидировать передовые части противника у Ромны. Для чего, я считаю, вы сможете две дивизии с противотанковой артиллерией взять от Черкасской армии и быстро перебросить их на Лохвицу навстречу мотомехчастям противника. И наконец самое существенное — это громить его авиацией. Я уже отдал приказание товарищу Еременко всей массой авиации резерва Верховного Главнокомандующего обрушиться на 3-ю и 4-ю танковые дивизии, оперирующие в районе Бахмач, Конотоп, Ромны. Местность здесь открытая, и противник легко уязвим для нашей авиации. Таким образом, Ставка Верховного Главнокомандования считает, что сейчас ближайшей задачей Юго-Западного фронта будет разгром противника, пытающегося выдвинуться из района Бахмач, Конотоп на юг. У меня все.

Кирпонос:

1) Военный совет заверяет Ставку в том, что он далек от панических настроений, не болел этим никогда и не болеет.

2) Создавшееся положение на участке Юго-Западного фронта, как я уже докладывал, характеризуется не только выходом сегодня противника в район Ромны, Грайворон, но и взломом обороны в районе Чернигов, Окуниново. 5-я армия ведет тяжелые бои в окружении, и, как я уже докладывал вам, товарищ маршал, понимая всю важность [роли], которую играет в общем деле Юго-Западный фронт, мы все стремимся к тому, чтобы не дать возможности противнику достигнуть здесь какого-либо успеха. Но, к сожалению, все возможности, которыми мог самостоятельно располагать Военный совет фронта, исчерпаны и оказались недостаточными в условиях сложившейся обстановки.

3) Я полагаю, что взять что-либо еще от Костенко нельзя (26А. — Примеч. авт.), так как он занимает 150-километровый фронт, и если сейчас взять от него еще две дивизии, то оставшееся число дивизий будет занимать фронт обороны не менее 30 километров на каждую. Кроме того, последнее время, по данным нашей авиаразведки, установлена подача пополнения противником из глубины железнодорожными эшелонами на станцию Мироновка. Если учесть все это и учесть состояние, вследствие непрерывных дождей, порчи дорог, то в случае форсирования противником реки Днепр в районе Ржищев, Канев, вряд ли Костенко сможет воспрепятствовать этому. Таким образом, в этих условиях я и Военный совет в целом полагаем, что у нас имеется единственная возможность, откуда мы могли бы еще взять силы и средства для уничтожения группы противника, стремящейся выйти с направления Козелец на Киев и с направления Бахмач, Конотоп на глубокий тыл фронта, — является КиУР (Киевский укрепленный район. — Примеч. авт.).

Вот смысл наших предложений Ставке при условии отсутствия подачи нам резервов.

Прошу Ваших указаний. У меня все.

Шапошников: Вы и так в КиУРе оставляете только 4 дивизии, больше оттуда снимать нельзя. Я считаю, что с правого берега Днепра, западнее Остер, можно вывести еще одну стрелковую дивизию, 87-ю или 41-ю. Что же касается армии Костенко, то, имея в своем составе 8 стрелковых дивизий за рекой Днепр, смело можно растянуть дивизию на 25–30 километров. Затем у вас должна восстановиться 81-я стрелковая дивизия, в каком она виде сейчас? Иначе ваш правый фланг нам придется укреплять, и приходится на более или менее пассивных участках растягивать свои силы. Правда, в 5-й, у Потапова, три дивизии из окружения пробиваются с переправами через реки, если они действуют организованно, то им это вполне удастся. Лишь бы только не бросали автоматику и артиллерию. Нельзя ли у противника разрушить все же переправу через Днепр, да и через Десну, и тем остановить его движение? У меня все.

Кирпонос:

1. 41-я стрелковая дивизия выведена и сегодня принимала участие в боях за Козелец.

2. Два полка 81-й стрелковой дивизии уже отправлены на кременчугское направление для усиления действующей там нашей группы войск по уничтожению противника.

Таким образом, по Вашему указанию, можно рассчитывать лишь на две стрелковые дивизии из армии Костенко.

Авиации поставлена задача на уничтожение переправ противника. Однако пока это положительных результатов не дало. Если Ставка считает наши предложения не совсем правильными и приказывает выполнить только что данные Вами указания, Военный совет фронта принимает это к исполнению.

Шапошников:

1. Ставка Верховного Главнокомандования считает Ваше предложение пока преждевременным.

2. Что касается средств для парирования вылазок противника на вашем правом фланге, то я предложил Вам свой вариант решения. Может быть, вы найдете иной выход для укрепления Вашего правого фланга.

Кирпонос: Кроме предложенного Вами, если наше предложение о КиУРе отпадает, другого выхода нет. У меня все.

Шапошников: О КиУРе можно говорить только в связи с общим решением, а общее решение преждевременно. Пока все. До свидания»[59].

К тому моменту, когда происходили эти переговоры, линия Юго-Западного фронта представляла собой дугу очень опасной конфигурации. Более того, после взятия противником города Ромны эта дуга явно приобрела тенденцию превратиться в кольцо окружения, внутри которого оказалось бы большое число войск Красной армии.

В ожидании ответа Ставки генерал Кирпонос и его штаб занялись восстановлением линии фронта, которая оказалась разорванной на ряде участков. Командующие 21-й и 40-й армиями получили распоряжение стянуть в ударные группы как можно больше сил и встречными ударами на Бахмач сомкнуть фланги войск. Командующим 21, 5-й и 37-й армиями приказано ликвидировать бреши в своих полосах обороны. Особое внимание командование фронта уделило упрочению положения на остерском направлении, чтобы не допустить обхода Киева с северо-востока, по левому берегу Днепра. К Остеру из Киевского укрепрайона перебрасывалась 147-я стрелковая дивизия полковника С. К. Потехина.

В районе Киева для борьбы с диверсантами был переброшен моторизованный батальон дивизии НКВД и два только что сформированных партизанских отряда. Кирпонос приказал и их двинуть в бой. Но это было каплей в море.

— Это все равно, что лопатой заделывать брешь в Днепровской плотине, — с горечью заметил в то время НШ ЮЗФ генерал-майор В. И. Тупиков.

Повернув с московского направления на юг 2-ю полевую армию и 2-ю танковую группу Гудериана и направив на север из района Кременчуга 17-ю полевую армию и 1-ю танковую группу Клейста, германское командование стремилось произвести силами обеих группировок встречные удары в район Прилуки — Пирятин — Лубны — Лохвица — Ромны, в тыл войскам нашего Юго-Западного фронта, и окружить их.

Этот замысел стал ясен советскому командованию еще в первых числах сентября. И тогда же Ставка решила принять контрмеры, активная реализация которых пришлась на первую декаду сентября 1941 года.

Брянскому фронту, как уже отмечалось, была поставлена задача разгромить танковую группу Гудериана с целью, согласно сообщению маршала Шапошникова, «закрытия прорыва к северу от Конотопа». Туда же, в район Путивля, предполагалось выдвинуть 2-й кавалерийский корпус Южного фронта под командованием генерал-майора А. П. Белова (основу 2 кк составляли 5-я имени Блинова кавдивизия, 9-я Крымская дивизия). Наконец, из слов начальника Генерального штаба было видно, что немалая роль в ликвидации угрозы окружения отводилась войскам самого Юго-Западного фронта.

Ставка, по-видимому, считала возможным с помощью этих мер помешать осуществлению замысла германского командования в отношении войск Юго-Западного фронта и потому не видела необходимости в их отводе. При таких условиях предложение Кирпоноса, изложенное в его телеграмме от 10 сентября, либо могло быть отвергнуто, либо должно было привести к пересмотру ранее принятых Ставкой решений. Как мы видели, маршал Шапошников от имени Ставки отклонил его.

В ночь на 11 сентября в новых переговорах по телефону с Шапошниковым Кирпонос просил разрешить отвести войска фронта на восток. Начальник Генштаба ответил ему, что Ставка полагает необходимым продолжать драться на занимаемых позициях. Отлично зная, что в районе Ромн действует 3-я и 4-я танковые дивизии противника, Шапошников назвал это «вылазкой» и заявил, что фронт может сам справиться с нею, сняв часть сил с днепровского рубежа. Помня особое отношение Сталина, он запрещал снимать войска с обороны Киева, хотя оборонявшая его 37-я армия Власова являлась самой сильной во всем фронте, да и немцы отказались от штурма города еще в начале августа.