Читать интересную книгу История нравов. Эпоха Ренессанса - Эдуард Фукс

рациональнее.

Первой формой разделения труда всюду было разграничение производительного от непроизводительного труда, т. е. перенесение обязанности защиты на определенные элементы организации, с тем чтобы остальные могли посвящать себя своей производительной работе как можно безопаснее и спокойнее. Чем больше в течение веков человек становился господином над своими орудиями труда, чем ловчее он ими управлял, тем дальше шло разделение труда во всех областях производительного труда, так как этим путем всюду повышались его результаты.

Так возникло в конце концов самостоятельное ремесло.

Поскольку его продукты постепенно стали превосходить потребности личности и цеха, то явилась необходимость в обмене излишка продукта с другими группами, которая привела к возникновению рынков, ставших естественными узловыми пунктами сообщения. Одновременно с этим возникла необходимость их охраны от разбойничьих нападений. Накоплявшиеся в этих местах сокровища постоянно возбуждали аппетит как окрестных жителей, так и чужих народов, а в местах, лежавших на судоходных реках, – также и морских пиратов.

Так деревня должна была превратиться в город.

Первоначально обменивались только излишком продуктов, обменивали товар на товар. То была подготовительная эпоха, конец Средних веков. По мере повышения производительности труда, по мере постоянного роста ремесла люди стали уже производить специально для обмена, т. е. ради торговли.

А этот факт сделался решающим, он разграничил новое время от Средних веков, вместе с ним на историческую сцену выступил самый революционный фактор мира – деньги.

Деньги были тем необходимым средством обмена, в котором нуждалось товарное производство, и оно поэтому и выдвинуло их. Эпоха натурального хозяйства, производившая только для собственного потребления или для ограниченного круга членов общины, не нуждалась в таком средстве обмена. Подать феодалу платилась также натурой, так как ею выражалось в принципе только то, что крестьянин исполнял, в сущности, только работу феодала и его слуг, которую они сами, занятые защитой и охраной, не могли исполнять.

Деньги и разложили, а потом уничтожили средневековую феодальную форму производства.

Чем больше развивался товарный обмен, тем большей силой становились деньги. Карл Каутский в книге «Томас Мор» отмечал: «Деньги были таким товаром, который каждый брал и в котором каждый нуждался, за который все можно было получить, все, что могла предложить феодальная форма производства: личные услуги, жилище, пищу, а кроме того, и бесчисленное количество предметов, которые дома не производились, которые становились все более насущной потребностью и которые можно было получить только за деньги. Классы, приобретавшие денежное богатство, производившие товары и торговавшие товарами, достигали все большего значения. Цеховой мастер, которого ограничительные законы принуждали иметь только известное количество подмастерьев и который не мог поэтому особенно разбогатеть, скоро остался позади купца, жажда обогащения которого была безмерна, капитал которого не имел границ и – что для него было особенно приятно – доход которого был чрезвычайно велик».

Но еще важнее было следующее.

Здесь совершилось то, что выше мы определили как самое главное. Вместе с новым принципом – торговлей, выражением и революционизирующим средством которой были деньги, – на историческую сцену выступила такая форма производства, которая подтачивала не только отдельные пункты старой почвы, на которой стояло общество, а вся эта прежняя почва исчезла, общественное бытие людей получило совсем иной базис и совсем новые корни.

А вместе с этим наполнились совсем иным содержанием все мысли и чувства людей. Все воззрения и идеи коренным образом изменились.

Товарное производство создало в лице купца совсем новый класс, первую форму современной буржуазии, и до основания изменило быт всех остальных существовавших классов. Этим путем в историю вошли совсем новые идеологии и совершенно новые силы. Достаточно указать на один яркий пример.

Так как производство для личного потребления ограничено определенными узкими рамками, то индивидуальная энергия средневековых людей находила лишь скромный стимул развития и дух их не отличался особенным полетом. Иначе обстоит дело в эпоху товарного производства, приведшего к мировой торговле. Здесь уже не было границ. Отдельная личность и все общество приводятся в движение самыми сильными стимулами, все постоянно и сызнова вспыхивает и разгорается, все стремится к безграничным ширям и далям. Дух человеческий старается превзойти самого себя, перелететь через преграды, воздвигнутые действительностью. Родился совершенно новый человек с совершенно новыми взглядами. Из коллективиста он превратился в индивидуалиста и прежде всего – в стяжателя.

Движение это началось ранее всего в Италии. Первые его зародыши мы находим притом в Южной Италии, где в Средние века начались первые торговые сношения между Востоком и Европой. Греки и сарацины сначала напали на итальянцев, потом – старая история! – навязали им свои товары, преимущественно шелк и пряности. Тогда впервые зародилась морская торговля, и прежде всего с Константинополем. За Южной Италией последовала Италия Северная, а затем одна за другой Испания, Франция, Германия и т. д. Ибо всюду потребности приводили к товарному производству, и всюду торговля в конце концов становилась мировой, выводя европейское человечество шаг за шагом за пределы Средневековья.

Кульминационным пунктом этого революционного переворота были XV и главным образом XVI столетия. Если Треченто и Кватроченто везде еще только периоды предчувствия, эпоха, когда над всем миром проносилось веяние весны, то Чинквеченто всюду сделалось веком величайших осуществлений. На его рубеже поднимаются грандиознейшие документы творчества. Достаточно вспомнить великолепные откровения искусства. В эту эпоху во всех странах, во всех облас тях искусства было создано самое зрелое и прекрасное, литература обогатилась глубочайшими и эффектнейшими произведениями, живопись заблистала самыми дивными красками, пластика – самыми совершенными формами, архитектура – самыми грандиозными линиями.

Достаточно вспомнить – чтобы привести еще один пример – разнообразные открытия, эти могучие последствия предприимчивого купеческого духа. Потребность растущего капитализма в драгоценных металлах и в рынках для сбыта создала смело и отважно великий век географических открытий. Открытие новых материков и новых морских путей сделалось могучим рычагом быстрого развития. Цивилизованное человечество по всей линии переступило естественные границы Европы. Если церковь была универсальна, то капитал, всюду стремившийся делать дела и забирать прибыль, становился космополитичным под знаком мировой торговли. Он хотел осчастливить своими доходными делами не только католическое, но и все платежеспособное человечество. Был ли человек евреем, язычником или христианином – было для капитала в начале его развития столь же безразлично, как и ныне, лишь бы с человеком можно было обделать выгодное дело.

В то же время в Европе капитализм создал такой же могучей рукой национальное государство и национальный язык, что только, по-видимому, противоречит его космополитической тенденции. Интересы торгового капитала действовали объединяющим образом в направлении образования государств потому, что он имел интересы прямо противоположные как феодальной знати с ее децентралистическими тенденциями, так и вообще всему феодальному обществу. Торговый капитал преследовал, безусловно, централистические цели. Прибыль купеческого капитала