Читать интересную книгу Combat - Владимир Колышкин

   - Ну и что дальше? - подтолкнул капитан, казалось, задремавшую Кё.

   - В общем, из яйца родился наш мир... - неохотно продолжила самка крэга, - а дракон Гру полетел дальше... Больше они не встречались.

   - Грустная история, - сказал Хорнунг. - И, главное, очень жизненная. Покрутил любовь и смылся. А ей все расхлебывать...

   Кё задумчиво спросила:

   - Скажи, человек Хорнунг, что ты станешь делать, когда... покинешь меня?

   - Хо! - вскричал капитан, - Дай только выйти, а там уж...

   - Самое трудное - это не выход из тела.

   - А что? Вход?

   - Нет, войти еще легче, мало того, твое тело само втянет душу, едва ты приблизишься к нему, как магнит притягивает железку.

   - Так в чем дело?

   - Трудность в том, чтобы ЗАХОТЕТЬ вернуться в свое тело.

   - Как это я не захочу, когда я желаю этого больше всего на свете: вернуть себе человеческий облик и убраться отсюда к чертовой бабушке со сверхсветовой скоростью!

   - Это трудно объяснить. Освободившейся из тела душе угрожают многие опасности и соблазны.

   - Откуда тебе известно об этом? Разве ты покидала когда-нибудь тело? Ведь это равносильно смерти...

   - Ты забываешь, что я - из посвященных. Самка крэга одновременно находится в мирах сакральном и профанном. Я последовательница учения Крэгойяра "О небесной чистоте". Целью его последователей было обретение бессмертия и вознесение на небеса. Основополагающими моментами теории являются гимнастические упражнения, медитационные позы, распевание религиозных гимнов, сексуальная практика... В общем, целый комплекс.

   Ке объяснила, что бессмертный, обретший мир "небесной чистоты", пребывает в лишенном какой-либо оформленной телесности и пространственных характеристик всепроникающем "теле закона". А закон этот может направить душу на свершение совсем иных дел, чем она предполагала сначала. Даже если душа сохранит свободу воли, неизвестно, какими интересами, чувствами, мыслями она будет обуреваема.

   Хорнунг мысленно почесал затылок.

   - Тебе не кажется, - сказала Кё, - что мы похожи на ту космогоническую парочку? Дракон - олицетворение космических сил, повелевающий стихиями, соединяющий землю и небо. Ты дракон, я - черепаха... Судьба нас свела, и мы должны быть ей благодарны. Мы стали единым целым, получился этакий психический андроген, гармоничное сочетание, поразительное единство - цельность мужского и женского, "кинь" и "дань"... Это термины нашего Основного Учения, - пояснила Кё.

   - Я понял, - ответил капитан, чувствуя некоторое смятение чувств. - Но ведь наша э-э-э... дружба не может быть продолжительной... По независящим от нас причинам...

   5

   Хорнунг был прав. Душу его могли в любой момент изъять из тела Кё и пересадить в тело другого "реципиента". В какого-нибудь тупоголового крэга-самца, обдолбанного ваками до маразма. И тогда прощай свобода, возможно, навсегда.

   Причина, по которой это сразу не было сделано, объяснялась тем, что администрация не была в точности уверена, сколько яиц собирается отложить самка Кё. Обычно крэги-самки несут одно яйцо, реже два, совсем редко - три. Руководству не хотелось, однако, упускать возможность заполучить хотя бы еще одного раба. А если трансфикацию проводить во время критического периода, самка может получить психическую травму, что отразится на потомстве. Будущий раб окажется нетрудоспособным.

   Хорнунг отдавал себе отчет, что надо спешить, не то будет поздно. Но прежний его волевой, деятельный характер как-то неуловимо изменился. Ему казалось, он погружается в какое-то вязкое болото. Он чувствовал, что его отношения с Кё все усложняются. (Кто лучше женщин это умеет делать!) Он ужаснулся: не становится ли он все больше и больше крэгом?

   Но оставшееся человеческое в нем задавало отрезвляющие вопросы: к кому он, собственно, испытывает... э-э чувства? Его очаровал голос Кё, внутренний, разумеется (внешняя речь крэга - это весьма неприятное шипение и пощелкивание клювом), её ум, эрудиция, отзывчивость, наконец... Умение понимать. Но внешность Кё представлялась ему чем-то зыбким, туманным, расплывчатым. Человек же любит по большей части внешнее. Ну не представлять же её в виде черепахи. Вообще, способен ли разум испытывать любовь к другому разуму без оглядки на внешность?

   Если вы, допустим, полюбите Бога, а он окажется не похожим на человека, разве вы проникнитесь к нему отвращением? Если "да", то не потому ли изображение Бога антропоморфно? Насколько все-таки в нас сильна подсознательная ксенофобия.

   Полюбил Бог черепаху, а черепаха у него и спрашивает: За что же ты меня, Господи, так искурочил? А Бог отвечал: Я буду тебя любить духовной любовью.

   Хорнунг по-прежнему был освобожден от работ. Во время отлива, когда прибрежным обитателям было чем поживиться и без того, чтобы посягать на яйца крэга, капитан приходил на зону. Общался с товарищами, узнавал, как дела с медитативной практикой, подбадривал их. Однако сам уже видел, что связь с командой рвется как прогнившая материя. Но человек чести и долга, каким был Хорнунг, не бросает друзей. Даже в безнадежной ситуации стоит до конца. Ибо он человек. Человек! человек! человек! Сто раз на дню повтори это себе. Это слово тоже надо включить в медитативную формулу. Иначе превратишься в крэга.

   Сегодня он поджидал их, стоя возле своего барака.

   После смены они обычно принимали теплый душ. Водная смесь с реагентами дезактивации смывала излишнюю радиацию. Эта меры предосторожности была в большей степени нужна администрации каторги и ее работникам, которые находились в контакте с заключенными. Крэгам же радиация практически не приносила вреда. Как известно, черепахообразные весьма нечувствительны к радиоактивному излучению. Они спокойно выдерживают чудовищные дозы от 5000 до 25 000 рентген в час.

   Когда все выходили из общих душевых, Зальц первый заметил Хорнунга и, не поздоровавшись, прошипел, прощелкал ему в слуховые щели сообщение:

   - Кеп, я тут сейчас подслушал один базар между мужиками. Они собираются вас, пардон, опустить.

   Капитан и штурман бесцельно поползли по территории зоны.

   - Куда опустить? - безразлично, думая о своем, отозвался Хорнунг.

   - В данном случае уместен вопрос - как?

   - Ну и как же они собираются меня "опустить"?

   - Сначала сделают темную... - прокрэгал присоединившийся к товарищам Фалд.

   - Вряд ли разумно делать темную существу, которое видит в темноте, - усмехнулся капитан.

   - Это серьезно, шеф, - Фалд попытался на ходу найти свою бакенбарду. - Здесь живут по строгим обычаям, которые называются "понятия". Если вы по понятиям женщина, то с вами поступят соответственно.

   - Мы, конечно, за вас, кеп, - заверил Зальц, - мы, ведь кенты, но...

   Хорнунг остановился и посмотрел в глаза своим друзьям. В глазах их не отражалось более ничего человеческого. Это были настоящие крэги.

   - Но их слишком много, - закончил Фалд фразу Зальца. - И нам предстоит нелегкий выбор... Тех, кто выступит против понятий, ждет аналогичная участь.

   - Нас тоже опустят, - испуганно прошипел бывший штурман.

   - Опускание - самый позорный обряд в крытке и на зоне, - щелканул бывший супермеханик.

   - Разрешаю вам не вмешиваться, - сказал капитан Хорнунг. - Я смогу постоять за себя.

   - Вам лучше находиться вне зоны, - посоветовал крэг Фалд. - И уж тем более не следует заходить в барак.

   - Давайте, сэр, мы вас проводим.

   - Спасибо, не надо. Сам дойду. Вы сейчас куда? Домой?

   - Да, отдохнем малость, пока хавку не принесут. Потом пойдем киношку зырить.

   - А я, пожалуй, в шахматишки сыграю со своим внутренним крэгом, - сказал Фалд. - А ваша-то как?

   - Хорошо живем, дружно, - ответил Хорнунг.

   - Ну, тогда мы почапаем? - крэгнул Зальц. - До встречи, кеп!

   - До завтра, - кивнул капитан.

   Он стоял и смотрел вслед удаляющимся друзьям-крэгам. Один крэг что-то говорил другому. А тот отвечал первому, пытаясь жестикулировать. Хорнунг даже на время их перепутал. И только по номерам на спинах восстановил - кто есть кто. Это номера ХА-364087 он спас от бомб на поле боя.

   Хорнунг решил было идти на берег, но между бараками его остановили. Их было трое. Шишкарь и два самых близких его шныренка.

   - Здорово, федерал, - крэгнул старший. - Базар до тебя имеем.

   - По какому поводу?

   - Претензии у нас к тебе. Членские взносы у тебя не уплачены.

   Шнырята заржали, загремев панцирями.

   - Как же он их уплатит? У него ведь нет члена, - отозвались сзади.

   Хорнунг повернулся корпусом - еще одна группа крэгов.

   Заржали все.

   - Но у нас-то они есть, - щелкнул клювом шишкарь.