Карранса к концу 1919 года осознал, что его тактика запугивания Обрегона с помощью административного давления не только провалилась, но и дала обратные результаты. Клуб сторонников оппозиционного кандидата образовался даже на военных заводах, что было явным вызовом правительству. Об открытой поддержке Обрегона заявили сапатисты и сторонники Пелаеса, что, в свою очередь, подкрепляло обещание Обрегона обеспечить полное примирение в стране.
А примирение это было крайне необходимо. На выборах губернатора штата Нуэво-Леон 8 июня 1919 года победил кандидат, не удосужившийся перед этим получить санкцию «дона Венуса» на избрание. Карранса отменил итоги выборов, чем привлек в ряды Обрегона массы новых сторонников. В Тампи ко анархо-синдикалисты объявили очередную всеобщую забастовку. Этим воспользовались отряды Пелаеса, которые вплотную подступили к Тампико. Дьегесу удалось отбить, как уже упоминалось, атаку Вильи на Сьюдад-Хуарес, но главная заслуга в этой победе принадлежала американцам.
Дела во внешнеполитической сфере складывались для Каррансы тоже не лучшим образом. После того как мексиканский Конгресс отверг законопроект о применении Конституции в отношении иностранных нефтяных компаний, их владельцы начали в Вашингтоне активную лоббистскую деятельность против режима Каррансы.[96] Американская пресса, с готовностью пугавшая читателей заговорами мирового коммунизма (это время в Америке позже назовут «эпохой красного страха»), охотно печатала проплаченные «Стандарт Ойл» статьи о том, как большевики прибирают Мексику к рукам.
Кандидо Агилар
В июне 1919 года зять Каррансы и министр иностранных дел Мексики Кандидо Агилар прибыл в Вашингтон, чтобы попытаться как-то нормализовать американо-мексиканские отношения. Он встретился с Фрэнком Полком, заменявшим отсутствующего госсекретаря Лансинга. Оба политика согласились, что двусторонние отношения развиваются плохо. Полк требовал неприменения новой Конституции Мексики к американским нефтяным компаниям и компенсации ущерба, который был нанесен гражданам США в годы революции. Вильсон, говорил Полк, убежденный противник военной интервенции США в Мексике, но на него оказывает давление республиканское большинство в Конгрессе. При этом в Вашингтон зачем-то был отозван посол США в Мехико Флетчер, хотя его миссию в Мексике госдепартамент формально не прекращал[97].
Сенатор Альберт Фолл
8 июля 1919 года Мексика и США оказались на пороге войны. Со стоявшего с января в мексиканском порту Тампико американского военного корабля «Шайенн» без всякого предупреждения местных властей был спущен катер, который пошел вверх по реке Тамеси. Там его обстреляли люди Пелаеса. Вспомним, именно после абсолютно аналогичного инцидента с катером корабля ВМС США «Дельфин» в 1914 году американцы оккупировали крупнейший порт Мексики – Веракрус. Командующий мексиканским гарнизоном Тампико генерал Гонсалес доложил Каррансе, что американцы виноваты сами, так как вообще не проинформировали гарнизон о целях своей поездки.[98] Американцы, конечно же, воспользовались инцидентом, хотя госсекретарь Лансинг был вынужден признать, что Карранса здесь ни при чем.
22 июля 1919 года государственный департамент США пригрозил Каррансе отзывом фактического признания его правительства, если президент Мексики не урегулирует правовой статус американских инвесторов (прежде всего нефтяных компаний).[99] 8 августа Сенат США образовал специальный комитет по расследованию обстановки в Мексике во главе с ярым лоббистом нефтепромышленников сенатором Альбертом Фоллом. По нескольку часов на заседаниях комитета выступали посланцы нефтяного бизнеса, живописуя ужасы «большевистской Мексики».[100] Например, 11 сентября 1919 года председатель совета директоров нефтяной компании «Мексикэн Петролеум» в течение 8 часов разъяснял сенатскому комитету безобразия правления Каррансы.
Фолл не скрывал, что порекомендует президенту Вильсону военную интервенцию в Мексику. Как нельзя кстати представился и подходящий случай. 10 августа 1919 года два американских военных летчика, совершавшие патрулирование мексиканской границы, пропали в районе техасского города Эль-Пасо. Вскоре выяснилось, что они совершили посадку в Мексике, в штате Чиуауа. Спрашивается, зачем? В США газеты писали, что это произошло по ошибке. Летчиков захватил бывший вильистский командир Хесус Рентерия, действовавший в то время как обычный уголовник. Рентерия был готов отпустить американцев за 15 тысяч долларов. Министерство обороны США сначала решило заплатить и отправило к Рентерии капитана Мэтлака, который и выкупил одного заложника за 7500 долларов. Но когда два бойца Рентерии привели к нему на следующую встречу второго летчика, вместо денег Мэтлак наставил на них кольт и посоветовал «убираться ко всем чертям».[101]
Как только Мэтлак и пилот пересекли границу, в Мексику 19 августа в трех местах вторглись американцы (до 60 тысяч солдат и офицеров) под предлогом преследования отрядов Вильи. Силы вторжения поддерживала вооруженная пулеметами авиация. Карранса был встревожен, так как прекрасно помнил, что предыдущая карательная экспедиция янки задержалась в стране почти на год. Но через шесть дней американцы вернулись восвояси, убив шестерых мексиканцев и взяв в плен еще пятерых. Рентерия 24 августа был сражен пулеметной очередью с американского самолета.
Однако США явно хотели показать Каррансе, кто реальный хозяин севера Мексики. Не успели похоронить Рентерию, как в Мексике опять пропал американский военный самолет. На сей раз из-за дождя. 26 августа на его поиски отправилась официально названная карательной экспедиция армии США во главе с генералом Гловером. Заодно американцы решили наказать «бандитов», атаковавших ранчо в техасском районе Форт-Хэнкок. Американцы (пять эскадронов кавалерии 8-го и 9-го полков) собирались ловить бандитов долго и захватили питания на 20 дней.[102] Саперы армии США даже стали строить через пограничную реку Рио-Браво постоянный мост для связи с карательной экспедицией. Правда, мексиканские солдаты сами поймали 8 человек из банды Рентерии, и американцам пришлось уже 27 августа убраться домой.
Игнасио Бонильяс (в центре слева)
Интересно, что на ноту протеста Каррансы американцы ответили, что находятся в Мексике вполне легально. Ведь еще в 1917 году министр обороны Мексики Обрегон подписал с американским генералом Скоттом военную конвенцию, согласно которой американским войскам разрешалось преследовать бандитов и на мексиканской территории. Правда, тогда Карранса отказался одобрить эту конвенцию, и в силу она не вступила. Но ссылка на Обрегона была показательной – США явно сделали свою ставку в надвигавшихся президентских выборах в Мексике.
Между тем Моронес, используя свои связи с руководством Американской федерации труда, активно лоббировал в США в пользу Обрегона как силы, олицетворяющей порядок и законность в стране. Заместитель военного министра в правительстве Каррансы Кастро (самого министра Карранса, как уже упоминалось, не назначал после отставки Обрегона) расставлял на ключевых местах в стране преданных или по крайней мере нейтральных Обрегону генералов. Пабло Гонсалес колебался, и ходили упорные слухи, что он тоже может поддержать кандидатуру Обрегона.
Карранса понял, что настало время предложить стране своего кандидата. Учитывая ключевое значение США для внешнеполитической стабильности Мексики, он остановил свой выбор на мексиканском после в Вашингтоне Игнасио Бонильясе.[103] Тот в последнее время на родине бывал редко и не имел там абсолютно никакой поддержки. К тому же большинство мексиканцев ненавидели «проклятых гринго», и человек, долго проживший в штатах, по определению вызывал только отторжение у электората. «Избрать» такого кандидата действительно можно было только путем «принуждения». Карранса не сомневался, что на посту президента Бонильяс будет послушной марионеткой в его руках.
В конце сентября 1919 года Карранса встретился со своей главной опорой в армии – генералом Дьегесом – и согласовал с ним кандидатуру Бонильяса.
Каррансе казалось, что поддержки нескольких ведущих генералов вполне достаточно. К такому выводу его располагали благоприятные изменения во внутренней политике.
После предательского убийства Сапаты штаб-квартира армии Пабло Гонсалеса выступила с заявлением, в котором говорилось, что эта смерть означает и смерть сапатизма. Мысль, что идеи бессмертны, Гонсалес объявил глупостью. Но он сильно ошибался. Убийство лидера Освободительной армии Юга не привело к капитуляции ни одного из ведущих ее генералов и вождей. Однако среди сапатистов все же разгорелась борьба за лидерство, хотя и не принявшая формы вооруженных стычек.