Читать интересную книгу Смертник - Владимир Махов

Что же касалось Краба, Нике не хотелось бы строить из себя предсказательницу, но, скорее всего, парню не пережить этой экскурсии. Что-то нехорошее мелькает в глазах у проводника, когда он смотрит на Краба. Тот подлец и трус, никто не спорит, но отдавать его на закланье в качестве жертвы… Во всяком случае, не ей решать. Красавчик не раз рассказывал девушке страшные истории о том, для чего иные проводники берут с собой новичков. Еще вчера Ника не взялась бы точно утверждать, что участь «отмычки» уготована именно Крабу. Почему, например, не Максу? Или не ей? Сегодня Нике хотелось верить, что Грек умеет быть благодарным. Очень хотелось.

Макс продолжал свой негромкий монолог. Его давно никто не слушал. Проводник отдыхал, прислонившись головой к дереву. Краб молчал, уставившись в одну точку.

– Заткнись! – внезапно прошипел Грек, и Макс замолчал на полуслове.

Ника прислушалась. Неясный звук, задушенный туманом, долетел до нее. Он ничем не напоминал те ахи и вздохи, которые она слышала утром. Спустя минут пятнадцать трудно поддающийся определению шум оформился в нечто вполне узнаваемое. Четкие размеренные шаги приближались. Они были уверенными, как будто идущий человек имел перед собой цель и двигался к ней, не сбиваясь с темпа.

– Догнал-таки и не заблудился, – с досадой проворчал Грек и взял в руки оружие.

– Думаешь, это тот убогий? – прошептал Макс, но проводник не снизошел до ответа, лишь тихо сказал:

– Береженого и Зона сбережет. Макс, в кусты, живо! Очкарик, возьми левее. Ты, Краб… – Он не успел закончить.

– Не вздумай начать стрельбу. Слышишь? Свои. – Эти слова пробились сквозь плотный туман и долетели до острова.

Грек, не скрывая облегчения, улыбнулся и негромко отозвался:

– Что я могу еще сказать? Ты, как всегда, вовремя, Док.

Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем из тумана выступил высокий человек. Длинный плащ скрывал фигуру, а капюшон – лицо. Ника ухитрилась разглядеть лишь глаза, когда Док подавал проводнику руку для приветствия.

Словно для того чтобы девушка не мучилась, Док сбросил капюшон. Узкое худощавое лицо, длинные волосы, зачесанные назад. Прямой нос, упрямо сжатые губы, окруженные усами и бородой, выступающей клином. Не стар и не молод. Около сорока, может, чуть больше. Взгляд уверенного в себе человека. Только набрякшие красноватые веки выдают смертельную усталость.

Ника никогда не видела его воочию, но узнала сразу. Трудно было спутать этот низко поставленный голос, да и прозвище Док – единственное в своем роде. Пожалуй, и сам доктор тоже был личностью известной, легендарной в Зоне. Именно он, как говорил Красавчик, после того страшного случая накладывал ей швы на свежую рану. При мысли о том, что Док знает ее не с той стороны, с какой ей хотелось бы, краска бросилась Нике в лицо. Ему достаточно было показать на нее пальцем, и еще неизвестно, как поведут себя участники экскурсии. Оставалось надеяться на то, что у Дока пациентов за год сменился целый воз и маленькая тележка и он вряд ли помнит ее в лицо. Вполне возможно, что как раз на лицо, как на деталь, не представляющую опасности для жизни, Док и не обратил внимания. Особенно если учесть тот факт, что и разбито оно было до неузнаваемости.

– Рад видеть тебя, Грек. Живым. – Док окинул оценивающим взглядом повязку на голове проводника, выглядывающую из-под шапки, вскользь глянул на Макса, несколько задержался, рассматривая Краба, и вдруг решительно и надолго остановился на ее лице. Тонкие брови сошлись у переносицы.

«Все, – решила Ника. – Сейчас начнется канитель. Женщина в Зоне – как можно! На святое покусилась! Вот от кого, оказывается, все несчастья! Гнать ее отсюда, пусть сама выбирается, обманщица подлая!»

Девушка внутренне собралась, ожидая скандала. Однако Док выдавать ее не торопился, если и узнал.

– Новички, – утвердительно сказал он.

– Да, Док. Вторые сутки идем, истрепались в дороге. Вчера на свалке мы малость того… – Грек развел руками. – Хозяин со своими ребятками чуть нас не угробил.

– Нет больше прежней свалки. – Док между делом усадил проводника на землю и занялся повязкой. – От кордона иду. Грохот такой стоял, что я подумал, будто землетрясение началось. Раньше гора на свалке издалека видна была, теперь все ровным слоем лежит… Рана пустяковая, Грек. Царапина. Даже швов не надо – края сами сошлись. Счастливо отделался, считай.

Док профессионально быстро наложил новую повязку, и, в отличие от той, над которой трудилась Ника, она не съехала тут же на уши. Потом он занялся Максом, не сводящим с него восхищенного взгляда. Пока Док ощупывал рану и доставал из рюкзака одноразовый шприц, Макс терпеливо молчал. Он ждал повода, чтобы начать разговор, но так и не дождался. Док занимался своим делом, ни на кого не обращая внимания.

Как только на плече парня забелела новая повязка, он не сдержался и заявил:

– Док, я очень рад нашему знакомству. Я так много о вас слышал.

– Не могу сказать, что взаимно. – Док улыбнулся одними губами и снова бросил на Нику настороженный взгляд.

– Видите ли, Док, мне хотелось бы узнать о Зоне больше. Разговор с вами многое бы мне дал.

– Даже не знаю, чем вам помочь, молодой человек.

– Вы? Вы не знаете? Мне хотелось бы разобраться самому, где правда, а где ложь. Вот, например, говорят, что вы живете здесь, в Зоне, постоянно.

– Почти. Иногда выбираюсь за кордон. Но редко.

– Док, а правда, что вы никому в помощи не отказывает? Даже… тварям, порожденьям Зоны?

– Все твари одинаковы. Там, за кордоном, к примеру, люди начинают охоту на волков, и их мало интересует тот факт, что те думают по этому поводу. Здесь живодеры охотятся на людей. Уж поверьте мне на слово, их также не интересует ваше мнение по этому поводу.

– То есть, Док, если я вас правильно понял, вы считаете Зону их территорией? – Макс явно опешил.

– В какой-то мере да. – Док пожал плечами.

– А тех же живодеров вы считаете – как поточнее выразиться? – разумными существами?

– Разумными? Безусловно. Только это иная категория разума.

– Я не понимаю вас, Док.

– Что же тут непонятного? Все существа Зоны – не инопланетяне, а наши, земные, мутировавшие организмы. Пусть нам не до конца понятна природа мутаций, но тут уж наша проблема, согласитесь. Под водой живут акулы – это никого не удивляет. Так сложилась эволюция. Ледниковый период уничтожил одни виды и породил другие. Вот и считайте Зону своего рода новым ледниковым периодом. Вот представьте, однажды вы встали рано поутру и неожиданно обнаружили в себе необычные качества. Например, способность управлять людьми, как куклами. Да и не только ими. Не гипноз, нет, нечто принципиально иное. Управлять как творец, как вершитель. Самое малое – вы почувствуете себя выше людей. Самое большее – через некоторое время в вас не останется ничего человеческого.

– Но жрать людей я не стану в любом случае. – Макс нахмурился.

– Как знать, молодой человек, как знать. За любые вновь приобретенные способности, как за исполнение желаний, следует расплачиваться. Когда-то очень давно я читал один фантастический рассказ. Не помню автора. Один человек, влюбленный в женщину, заключил с дьяволом договор. В обмен на душу он получает свою пассию. Человек долго оговаривал условия, очень боялся, что дьявол его обманет. Наконец они сошлись на том, что женщина, точно такая же, как на фотографии, без всяких изъянов, будет всецело и полностью принадлежать этому человеку. И душой и телом. Еще терзаясь сомнениями, он приходит к себе домой и видит: на кровати сидит женщина, та, за которую он продал душу. Один в один как на фотографии. Такого же роста – сантиметров десять, не больше… К чему это я? Я хотел сказать, что, приобретая, мы всегда что-то теряем. Как часто и случается, лишаемся самого нужного.

– Кто же, по-вашему, этот… исполнитель желаний?

– Откуда мне знать? Могу только предполагать. Если возможны такие мутации, как режим невидимки у живодера или умение полностью подчинять себе, как у хозяина, то наверняка есть и кто-то или что-то в значительном масштабе. Всей Зоны, к примеру.

– Бог? Дьявол? Инопланетяне?

– Нет, молодой человек. Если хотите знать мое мнение, все гораздо прозаичней.

– А вот один мой друг, раз уж мы заговорили о фантастике, утверждает, заметьте Док, всерьез говорит, что каждая аномалия – это окно в иной мир. А Зона – своего рода музей, кунсткамера, где выставлены все образцы. Чтобы далеко не ходить.

– Тогда не окно, а скорее замочная скважина.

– Сути не меняет, Док. Человечество рвется в космос. А в Зоне у нас, так сказать, выездной зоопарк. Прямо на дому.

– Забавная мысль. Интересно было пообщаться, молодой человек. Однако мне пора, работы много. – Он обернулся, вперил в Нику тяжелый взгляд и поинтересовался: – А вы, молодой человек, не получили повреждений на свалке?

Ника решила, что он обратился к ней только затем, чтобы услышать ее голос. Потому что доктора одолевали сомнения. Менее всего ей хотелось их развеивать. Лучший выход для нее, если бы каждый остался при своем. Док при сомнениях, она с попутчиками. Неизвестно, как поведет себя Грек, разгадав ее тайну. А с болота ей самостоятельно не выйти. Тут не помогут ни карта, ни везенье. Вот почему Ника долго молчала, готовясь ответить максимально низким голосом, на который была способна.