Я соскочил на ноги, когда в голове появилась пробегающая шумовая боль, выхватив из рук Анны то письмо…
Я долго перечитывал его снова и снова, маяча кругами по комнате. Подходил к окну, пытаясь сообразить что происходит. Меня несло, не знаю куда…
– Это не от Маргарет, – отчаянно протянул паренёк, медленно опускаясь на стол, – это не от неё, как же я наивен, нам же давно перекрыли кислород.
Меня словно крутило в потоке бредовых картин, мыслей. Я находился в состоянии ярости, гнева. Я был готов натворить множество глупостей, о которых бы стал жалеть в скором же будущем, но ко мне подошла Анна, в её лице я заметил просвет моей матери, которая прижимала меня к груди и успокаивала.
– Присядь, пожалуйста! Давид, я прошу тебя…
Мне очень жаль, что вас разлучили с сестрой. Правда, я делала всё возможное, чтоб вы остались вместе, но я такая же пешка во властных руках.
– Я не виню Вас, Анна, Вы же знаете. Хотя тогда я был обозлён на всех без исключения.
– Это отчаянье, которому нельзя поддаваться, сынок. Мы должны бороться, бороться до последнего, мой милый.
– Вы всегда были добры ко мне. И я благодарен за то, что Вы приняли меня как родного сына.
Анна протянула мне слегка помятое письмо и продолжила…
– Я сразу заметила в тебе стремление к науке и то, насколько ты отличаешься от своих сверстников. Ты не просто на шаг впереди, ты удивительно талантлив. Не побоюсь громких слов, но в тебе живёт настоящий гений. Так прими же этот шанс. У тебя великое будущее, Давид. И сердце мне подсказывает, что став одним из счастливчиков, учащихся в столь престижном заведении, у тебя куда больше возможностей найти свою сестру. Выйти на её след, даже если в воду канули годы, и кроме детской фотографии у тебя ничего нет.
– А знаете, ведь Вы правы. И я воспользуюсь этим шансом.
– Вот и молодец! Возможно, твоя наука откроет перед тобой не одну дверцу. Зная о твоей гениальности, я уверенна, что ты найдёшь то, что ищешь.
– Аннушка, признайтесь…
– В чём именно, сынок?!
– Вы никогда не умели обманывать. Всё в порядке, я знаю, что только Вы могли отправить прошение о моём зачислении в этот Институт. Ведь я ничего не отправлял сам…
– Извини, что скрыла от тебя. Я немного виновата…
– Не смейте наговаривать на себя. Анна, обо мне никто давно так не заботился. А благодаря Вам я одарён этой путёвкой в новое будущее. Это Ваша заслуга.
– Я хотела признаться, хотя, пожалуй, уже поздно, да, – женщина скромно улыбнулась, вытирая запотевшие очки, – год назад я тайком выкрала твою записную тетрадь с всякими умными деталями твоих исследований и решила отправить их на удачу, вместе с необходимыми документами в Исследовательский Институт.
– Не думаю, что я должен злиться на Вас. Но, всё же интересно, моя тетрадь всегда была при мне, как Вам удалось…
– Я просто сделала копию, я ведь знала, что ты целыми днями работаешь с ней и что – то постоянно пишешь.
– Даже и не знаю, что было бы со мной, если бы не Вы…
– Всё хорошо, милый. Никто и ничто не помешает нам надеяться на лучшее. Не грусти, ты найдёшь её…
Ну, я пойду, у меня ещё много работы. И помни, Давид, я всегда рада быть тебе полезной.
Анна обняла меня с материнской теплотой и скрылась за дверью приютской комнаты.
Пользуясь тишиной комнаты, Давид достал все свои исписанные тетради, несколько библиотечных книг и стал сосредоточенно читать…
В его сознании уже три года кочевала одна мысль, которая постепенно выросла в стратегию, некий план по реализации чего – то важного.
– Жозефа, как я поняла, в его руках были пока лишь учётные записи исследований. Это как – то сыграло роль для будущего проекта…?
– Несомненно. Он ведь был просто одержим поисками сестры и никогда не переставал склеивать по крупицам все детали. Ты не представляешь, к чему он только не прибегал. Каждая, казалось бы, мелочь была жизненно важной.
Заведующая приютом многие годы была вынуждена идти против собственной воли, приклоняясь перед законами тирании. Но спустя пять с половиной лет она решила рискнуть и открыть засекреченные бумаги об удочерении Маргарет. Одним словом она посчитала своим долгом помочь юноше найти сестру. Контактов и данных было с ладошку, но, тем не менее, это лучше, чем совсем ничего.
Прошло пару дней после того, как юный Давид получил подтвердительное письмо о зачислении в Исследовательский Институт Королевства Креон.
Был уже поздний вечер, время для сна. Украдкой через ели освещаемый коридор Анна спешила к самому молчаливому и одарённому ученику приюта, держа в руках ценные бумаги.
– Давид, можно…?
– Вы? Конечно, проходите. Что же Вас заставляет бодрствовать, Анна?
– Так и думала, что наш юный гений ещё не спит. У меня есть к тебе неотложный разговор, выделишь мне несколько минут?
– Для Вас всегда, пожалуйста…
Я сидел за столом, разгадывая одну тайну мироздания. Думал о параллельных мирах, о галактиках и их количестве, о жизни после земной смерти, и моё увлечение размышлять открывало передо мной различные вариации. Что ж, это было бы увлекательным делом, разбить грани между тем, во что верить считается естественным, и тем, что считают пустой фантазией. Когда был жив мой отец, он всегда говорил мне: «без основательной веры меж привычного синтеза и фантастически чудесного круговорота будут вековать рамки граней до тех пор, пока мы не соизволим разрушить их». Его слова запечатлелись в моём сердце, как вечная истина, дарующая мне силу жить.
Пока я выстраивал свои гипотезы и строил некие чертежи в разбросанных по столу тетрадях, Аннушка присаживалась за свободный стул рядом со мной. Она продолжала молча наблюдать за моими действиями, пока я не убрал очки в футляр и не устремил свои засыпающие глаза в её сторону.
С края стола она положила папку…
– Это тебе должно пригодиться, здесь ни так много исчерпывающей информации, но…
Я коснулся пальцами папки, и, опомнившись, остановился, – Анна, Вы не обязаны ставить себя под удар ради меня. Мы оба знаем как это опасно.
– Доверься мне, милый мой, я не должна была скрывать то, что имеет право знать родной брат. Я виновата, что поддалась этим черствым богатеям, я думала лишь о себе, как эгоистка. Прости меня, что делаю это лишь спустя годы…
– Анна, послушайте, я никогда не забуду вашей доброты ко мне и Маргарет. Но пообещайте, что перестанете корить себя!
– Но как же так…
– Успокойтесь, умоляю! Вы для меня как мать и я ценю это. И как сын переживаю, что Вас могут уволить и кто их знает, что у них ещё на уме. Мы живём с Вами в трудные времена, к сожалению, мы лишь марионетки, которыми спешат управлять тираны.
– Это не страшно, мне давно пора на пенсию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});