архитектурные конструкции для размещения ритуальных изображений и проведения обряда, а затем разрушают их, освобождая душу умершего. Примечательно, что, по ее словам, обряд не мыслится как акт воспоминания о прошлом; правильнее сказать, что с помощью иконокластического действа прошлое ненадолго оживляется. Суть ритуала связана не с памятью, а именно с кратковременной реанимацией. Различать оживление и воспоминание важно, интерпретируя желание женщины носить старую одежду в сочетании с новой. Когда Тереза решила переделать и надеть старый офисный жакет, она не пыталась воссоздать или припомнить свое прежнее профессиональное «я». Старая вещь в комбинации с нынешними привычными джинсами создали костюм, подразумевающий единство прошлого и настоящего. Надевая обе вещи одновременно, Тереза может собрать воедино свое прежнее и нынешнее «я», поскольку в этой ситуации прошлое обретает возможность сосуществовать с настоящим, хотя бы на то время, пока костюм носится. То же можно сказать и о Мумтаз и ее сари; в обоих случаях мы видим, как разные периоды прошлого интегрируются в настоящее.
Познание «я»: время выбрасывать одежду и время ее хранить
Все три женщины – Мумтаз, Тереза и Вивьен – сознательно продолжали хранить предметы гардероба, которые больше не носили. В этом разделе речь пойдет о различии между вещами, которые женщины хранят, но не носят, и теми, что они выбросили, но о которых есть что вспомнить. Во время интервью я просила всех информанток рассказать о себе, и, что примечательно, все они говорили о провалах и успехах, связанных с выбором костюма. Хороший пример тому – Рози, тридцатилетняя женщина, консультант по вопросам управления, которая живет в Хэмпстеде со своим новым мужем. Она выбросила много старых вещей, но рассказы о них вызывали у нее очень живые воспоминания. Во времена ее юности в моде были наряды готов, хиппи, сексуальный стиль. Подростком Рози любила носить готические вещи. Она не сохранила их, но хорошо помнит, как после школы подолгу подводила глаза черным и облачалась в мрачные наряды. Она училась в школе для девочек, где не разрешалось краситься и носить украшения. Пэт, ее мать, вспоминает, что однажды в торговый центр неподалеку приехал Бой Джордж. Рози была его поклонницей; после школы она очень старалась успеть встретиться со своим кумиром, и у нее не было времени нанести замысловатый макияж или хотя бы переодеться. Хотя Рози немного расстроилась, что Бой Джордж не увидел ее в готическом наряде, девушка не переживала: ведь никто из ее друзей не мог об этом узнать. Однако местный фотограф запечатлел на пленке момент, когда она брала у Боя Джорджа автограф, и на следующий день в газете появилась фотография Рози в школьной форме. Девушка была в ужасе. В ее гардеробе в те времена присутствовала одежда двух типов: школьная форма, которую она вынужденно и безропотно носила, и готические наряды, соответствовавшие ее самоощущению и образу жизни, демонстрировавшие, какие клубы она посещает и какую музыку слушает. Форма не соответствовала ситуации, в которой оказалась Рози, и она чувствовала себя униженной. Приверженцам субкультур свойственно полное погружение в образ (Hodkinson 2002); переход к новой субкультуре не предполагает постепенного отказа от старой; речь тут идет скорее о полном отречении от прежнего имиджа. Впоследствии Рози увлеклась культурой хиппи; их стиль сильно контрастировал с суровой мрачностью ее старой одежды, и Рози выбросила свои готические костюмы.
В юности она легко расставалась со ставшей ненужной одеждой, но со временем начала хранить ее. Выбор поведенческой стратегии в этом отношении зависит от возраста женщины и ее тяги к экспериментам. Из материалов интервью складывается впечатление, что в какой-то момент женщины становятся самими собой. С этого момента они рассматривают старые вещи как потенциально пригодные для рекомбинации (ранее те обычно хранятся как сувениры и воспринимаются как маркеры прошлого, полностью сепарированного от настоящего). Рози долго любила экспериментировать со своим имиджем, но потом начала хорошо зарабатывать и остепенилась; недавно вышла замуж и купила дом. Она отдает предпочтение дорогой дизайнерской одежде; особенно впечатляет ассортимент обуви, которая бережно хранится в коробках в отдельном шкафу. Хотя стиль Рози еще не устоялся, перемены теперь происходят более плавно. У женщины множество веселых блестящих туфель и топов ярких цветов; особенно ей нравится майка от Monsoon. Она украшена принтом из наложенных друг на друга цветов и бабочек ярко-красного цвета и цвета фуксии; их психоделический вихрь вызывает у наблюдателя головокружение и дезориентацию. Этот эффектный топ напоминает о времени, которое Рози раньше проводила в клубах, однако теперь она носит эту вещь с белыми брюками, предпочитая более сдержанный образ.
В последние десять лет Рози превратилась из одинокой девушки, любительницы клубов, в замужнюю хозяйку собственного дома; за это время в ее гардеробе не произошло никаких резких изменений; скорее следует говорить о постепенной эволюции стиля. Подолы стали ниже, топы менее блестящими, а ткани больше не просвечивают. Она по-прежнему покупает жизнерадостные и красочные предметы одежды, но сочетает их с более консервативными дизайнерскими вещами. Недавно Рози купила новую джинсовую мини-юбку, которую надела с черной приталенной рубашкой и коричневыми сапогами до колена, а не с прозрачным или укороченным топом, как сделала бы раньше. Сарториальная адаптация помогает ей пережить смену образа жизни, не порывая слишком резко с прошлым; Рози по-прежнему носит одежду, соответствующую ее эстетическим предпочтениям, но теперь ее вещи лучше вписываются в образ степенной замужней дамы. В молодости она увлекалась субкультурной модой и поддерживает ощущение преемственности, интегрируя старую одежду в более сдержанные костюмы.
Рози может подарить вещам из прошлого новую жизнь, поскольку точно знает, кто она, и достаточно уверена в себе, чтобы пытаться самовыражаться с помощью гардероба. Как правило, женщины хранят старую одежду, если та ассоциируется с их успехами. Выбрасывая вещи, они, напротив, часто пытаются избавиться от какой-то частицы себя. Воспоминание и забвение – это осознанный выбор (Forty 1999). Решение сохранить старую одежду сродни решению поместить фотографию в альбом. Снимки, которые кажутся не важными или связаны с печальными обстоятельствами, обычно отбраковываются (Belk 1995; Chalfen 1987; Sontag 1979). По словам Бурдьё (Bourdieu 1990), после помещения в альбом «счастливый момент» превращается в «счастливое воспоминание» (Ibid.: 27). Неудачные или пробуждающие плохие воспоминания наряды удаляются из гардероба; хранение же одежды, которая больше не носится, напротив, предполагает, что прошлое – часть самоидентификации, и женщине нравится помнить, какой она была прежде. Поэтому женщины хранят эти вещи как память, даже если те не вписываются в их актуальный образ жизни. Кроме того, женщины не интегрируют в новые наряды вещи, которые носили до того, как стали собой: биографическая преемственность, воплощенная в одежде, имеет свои пределы. Однако,