— Пока нет необходимости принимать решение, — неопределенно заявила она. — Конечно, Аня может остаться здесь, но…
— Милая, я знаю, как мы поступим! — воскликнула миссис Престон. — Аня должна жить у нас. Это самое малое, что я могу сделать для нее.
Аню охватило смятение. Впервые за все время она с надеждой взглянула на Селию. На лице той появилось удивленное выражение, но она произнесла:
— Думаю, это отличная мысль. Мы должны избавить леди Ранмир от лишних хлопот.
— От Ани нет никаких хлопот, — возразил Дэвид. — Мне кажется, не стоит принимать поспешных решений.
— Верно, — согласилась леди Ранмир, избегая встречаться с племянником взглядом. — Но это отличная мысль, как говорит Селия. Я часто уезжаю по делам, и Ане будет одиноко. С Терезой ей скучать не придется.
— Значит, решено! — с восторгом заключила миссис Престон, а Аня прикусила губу, чтобы не разрыдаться.
«Я не буду там счастлива. Я не хочу уезжать отсюда! Не хочу покидать Дэвида! Не понимаю, что случилось. Внезапно все испортилось. Дэвид не рад, что я буду играть. И меня отправляют туда, где я его не увижу. Пожалуйста, позвольте мне остаться!»
Конечно, Аня не могла произнести это вслух. Она была вынуждена улыбнуться и с благодарностью взглянуть на миссис Престон. На мгновение ее охватило такое отвращение, что она еле удержалась от того, чтобы выйти на середину комнаты и закричать от гнева и отчаяния. Каждый день своей короткой жизни ей приходилось смиряться с решениями других. Она не могла ходить там, где ей хочется, делать то, что хочется, даже говорить то, что хочется. Одежду, которую она носила, выдавали ей благотворительные общества. Крышу над головой предоставили чужие люди. Теперь она должна уехать по их прихоти. Все в этой комнате были свободными людьми. Никто не указывал им, где жить и что делать. Никто не имел права оторвать их от тех, кого они любили. Они были восхитительно счастливы и независимы. Они могли быть добрыми. Они были уверены, что поступают так ради ее же блага. Но только Бертрам предложил ей то, о чем она мечтала больше всего, — шанс стать свободной и независимой. В этот момент ее желание свободы даже пересилило любовь к Дэвиду. И Аня повернулась к Бертраму:
— Вы не забудете меня, когда я уеду?
— Конечно, нет, — удивленно ответил он.
— Никто из нас вас не забудет, — торжественно произнес Дэвид. — Почему вы спрашиваете именно Бертрама?
— Потому что он может дать мне то, о чем я мечтаю.
— Ясно. — Не успела Аня объясниться, как Дэвид встал и повел Селию к машине.
Глава 9
В течение нескольких дней Ане казалось, что приготовления к ее переезду в дом миссис Престон идут с ужасающей быстротой и решимостью. Леди Ранмир была очень мила, повторяя, что Ане там будет, не так одиноко, как в ее доме. Но когда Аня робко высказалась, что предпочла бы остаться здесь, ее слова были добродушно отметены в сторону, как обычная вежливость, и леди Ранмир ясно дала ей понять, что решение уже принято и не будет изменено.
Обращаться за помощью к Бертраму было бесполезно — очевидно, он почувствовал беспокойство матери из-за его внимания к Ане и не хотел давать ей повод для сомнений. Но от своих планов Бертрам отступать не собирался. Он рассказывал Ане о будущей учебе, готовил для нее расписание и назначал дни, в которые ей придется ездить в город.
Все это не имело бы значения, если бы Дэвид вдруг не стал избегать Аню. Почти каждый вечер он наведывался в дом леди Ранмир, но между ним и Аней больше не было той симпатии и понимания, которые так радовали ее раньше. Она изо всех сил старалась вновь стать ему ближе, но ничего не получалось.
— Вы сердитесь на меня? — наконец в отчаянии спросила Аня, когда перед самым ее отъездом Дэвид заглянул к тете.
— Сержусь? — На его лице появилось выражение искреннего удивления. — Конечно, нет, Аня. С чего вы взяли?
— Вы стали другим. — Она знала, что это ничего не изменит, но не могла остановиться. — Вы как будто отдалились от меня.
— Милая моя, я всегда буду рядом! — воскликнул он, и Аня сразу успокоилась. Но Дэвид тут же добавил: — Я обещал вашему отцу, то есть Беранову, что позабочусь о вас.
Ане не хотелось, чтобы он беспокоился о ней только из-за данного кому-то обещания. Она страстно желала, чтобы он беспокоился ради нее самой.
— В чем дело? — Дэвид улыбнулся. — Вы уже сомневаетесь в правдивости предсказаний Бертрама?
— Нет. Это не имеет отношения к моей карьере. Я думаю, он знает, что говорит. Бертрам прав, и он сделает меня актрисой.
— Тогда вам не о чем волноваться, — сухо заметил Дэвид и потянулся за вечерней газетой.
— Но это еще не все! Если я добьюсь успеха, вы не отвернетесь от меня из-за того, что я уже не буду зависеть от вас?
— Аня! Как вы можете обо мне так думать? Вы считаете, что мои чувства к вам основаны на тщеславном удовлетворении от того, что я могу оказать кому-то благодеяние?
— Нет, нет! Вы были очень добры. Просто… — Аня замолчала, не в силах сказать: «Пожалуйста, продолжайте меня любить».
— Послушайте, — Дэвид отбросил газету и заговорил серьезно, — думаю, вы немного запуталась. Никто не станет корить вас за независимость. Меньше всего я.
— Я знаю, знаю, — с сожалением произнесла Аня. — Я неверно выразилась.
— Так происходит со всеми нами, когда мы испытываем глубокие чувства. Я и понятия не имел, что это для вас значит, пока вы не заговорили на днях так яростно.
— Разве я говорила яростно? — Аня была удивлена.
— Еще как! Вы просто выпалили, что Бертрам может дать вам то, чего вы хотите больше всего на свете. Полагаю, речь шла о независимости?
— Да, — смущенно призналась она, но не могла сказать Дэвиду, что свобода — ничто по сравнению с его любовью. — Возможно, я погорячилась.
— Нет, милая, — улыбнулся Дэвид. — Не отступайте и покажите нам всем, что вы сможете обойтись без нас…
— Нет, Дэвид, только не без вас!
— И без меня тоже. Когда-нибудь вам это удастся. Видите, я тоже могу пророчествовать не хуже Бертрама. Но когда вы станете знаменитой актрисой, не забудьте пригласить меня на свою премьеру и прислать пару билетов, чтобы я мог похвастать перед друзьями, что раньше знал Аню Беранову.
— Дэвид! — повторила она, не зная, смеяться ей или плакать. — Если я когда-нибудь и стану знаменитой, то только благодаря вам.
— Хорошо, что этого не слышит Бертрам. Он-то считает, что вы его творение. — И Дэвид весело рассмеялся.
После этого у них не было возможности поговорить наедине. А на следующее утро Ане пришла пора проститься. Ей было приятно, что перед отъездом в город Дэвид поцеловал ее. И она была удивлена и смущена, когда Бертрам сделал то же самое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});