Ну, точно.
– Ты не обижаешься, если другие тебя так называют? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Но ты лучше зови меня Кирой, как раньше.
Пустоши. Окрестности купола Оазис
Локальные координаты 125835
Купол Оазис
Локальные координаты 125534
Шли мы молча. Кира в самом деле расстроилась и даже не пыталась это скрывать. Ну, конечно, супер – в ее воображении – герой Андреналин почему-то не подорвался сопровождать прекрасную незнакомку куда угодно, хоть на край света, а предпочел скучный город и какие-то там неважные дела.
Неважные по сравнению с Великой Миссией, само собой.
Не знаю уж, что ей там наплели вавилонские научники, но мозги заморочили изрядно. В таком возрасте называть девчонку особенной могут только влюбленные юнцы. Иначе нормальные, вполне человеческие чувства и желания, готовые вот-вот пробудиться в ней, сменятся совсем другими. Один яйцеголовый из невской пси-лаборатории как-то давно объяснил мне, что такая штука называется сублимацией. Да-да, в глазах появляется свет, за спиной – крылья, а в руках – спасение мира.
Вот и Кира туда же. Навоображала себе невесть что. А ведь ей небось с самого детства внушали эту чушь. Попробуй не проникнуться великой целью, если дюжину лет подряд тебе только об этом и твердят. И даже постоянные перестрелки, кровь и гибель проводников очень хорошо вписываются в общую картину. Страшно, да, зато все соответствует – выходит, она и в самом деле важна для мира, раз темные силы вовсю чинят преграды. И тут вдруг оказалось, что у кого-то могут быть более важные дела, чем Поход во Имя Спасения Человечества.
И не объяснишь же ничего. Надулась, как арахнид перед плевком, голову высоко держит, на меня и не посмотрит. Может, из гордости, а может, чтобы я слезы в глазах не увидел. Я несколько раз пытался заговорить с ней, но Кира отвечала односложно или вовсе молчала.
Вдруг она остановилась, сбросила к ногам всю поклажу вместе с МП5 и прижала пальцы к вискам.
– Тикки! Тикки рядом! – радостно сказала она и ткнула пальцем в сторону дороги. – Я чувствую! Вон там!
Прежде чем Кира успела рвануть навстречу геккону, я крепко ухватил ее за руку.
– Стой! Куда собралась?! Не наобщалась с мародерами?
Не говоря ни слова, она попыталась вырваться.
– Да подожди ты! – сказал я. – В пустошах так себя не ведут. Проверь окрестности, посмотри, кого видит Сеть в округе… опять же бинокль есть. И только потом беги.
– Нет никого рядом! Я чувствую!
– Кира, – я отпустил ее, постарался успокоиться и говорить не повышая тона, – это пустоши, понимаешь. И с ними не шутят.
– Но… так близко от купола…
– А еще, – я перебил ее, – пустоши не любят беспечных. Они их наказывают. Здесь все может убить, каждый камень, каждый пригорок, каждая незамеченная тень, будь то человек или какая-нибудь тварь. Ясно?
Она отмахнулась.
– Ясно, ясно. Только Тикки…
– Тикки подождет. Сначала посмотри сюда.
Я кивнул ей на КПК. Свой Кира даже и не думала активировать, подождала, пока я сменю режимы, и заглянула в экран из-за плеча.
Вроде бы ничего опасного. Почти на границе предельной дальности топали два наемника, на военную базу, скорее всего. Вокруг шарились старатели с вычурными никами в три-четыре слова – я не стал вчитываться, чтобы не забивать себе голову, просто скользнул взглядом по стилизованным значкам справа от позывных.
Электронный увеличитель отметил движение на востоке, метрах в двухстах от нас. Я показал Кире отметку на радаре:
– Это он? Твой геккон?
– Дурак! – неожиданно сказала она.
Я опешил.
– Что?
– Умнее ничего не мог придумать?!
– Ты о чем? – я в полном недоумении смотрел на нее. – Эта точка – отметка датчика движения. Для человека слишком маленькая, скорпионы сейчас спят, крысы и динго по одиночке не ходят, вот я и подумал, что это Тикки, твой геккон.
– Глупая шутка, Андрей! Глупая и жестокая! Убери это немедленно!
– Да что убрать?
– Вот это! – она яростно стукнула по краю экрана.
С огромным трудом я удержался, чтобы не рассмеяться. В правом окошке КПК светились ники соседей. Самым первым красовался совсем еще неопытный шахтер-пятерка с фантастическим прозвищем.
«Твой, геккон, умер».
Да уж, молодец из молодцов, ничего не скажешь.
Кира стояла сжав кулаки. По-моему, ей очень хотелось меня стукнуть.
– Я чувствую Тикки. И он живой и невредимый, понятно?!
– Посмотри у себя, – сказал я. – Никто не хотел тебя обидеть или посмеяться над тобой, Кир. И уж тем более я. Это ник кого-то из соседей. Обычное прозвище, позывной.
Она нахмурилась, отвернула рукав куртки. Армейская гимнастерка, что мы подобрали Кире из запасов торговца, была ей немного великовата, и закатанные рукава то и дело съезжали вниз.
– Дурацкий ник. Глупый. Надо же было такое придумать. – Тут она заметно смутилась и пробормотала: – Прости, Андрей, я и не думала, что бывают такие прозвища.
– Это еще цветочки. Бывает куда веселее. Ладно, проехали. Просто смотри чаще в КПК. Договорились?
– Хорошо. Ты не обижаешься?
– Нет, – усмехнулся я. – Тикки-то идем искать? Пока не убежал?
– Идем. Только не топай слишком громко, а то спугнешь.
Я благоразумно промолчал. Тот, кто не умеет бесшумно двигаться даже с перебитой ногой, в пустошах долго не проживет.
Тикки оказался весьма флегматичным и дружелюбным малым. Нашли мы его почти сразу – именно в том месте, где указывал датчик движения. Смешно переставляя короткие лапки, геккон ковылял нам навстречу.
– Тикки! – закричала Кира и бросилась к нему. Подхватила ящерку с земли, прижала к себе и закружилась на месте от избытка чувств.
Конечно, я тысячу раз слышал о гекконах и о том, что некоторые псионики приручают их. Но вот так, на руках у человека, раньше не видел. Этих безобидных пресмыкающихся в наше время на свободе почти не осталось – который год продолжается безжалостный отстрел ради крепкой шкуры, из которой потом штампуют бронепластины. Кое-кто разводит их специально, варварскими способами вроде кипятка и кислотного душа заставляя гекконов линять по нескольку раз за год. И только некоторые пси держат их просто ради компании: благодаря прямому ментальному контакту с хозяином ящерки приручаются на удивление легко и быстро.
– Можно его погладить? – спросил я.
– Пожалуйста, – сказала Кира. – Знакомьтесь: Андрей, это Тикки. Тикки, это Андрей. Он свой и хороший.
Я протянул руку, провел пальцами по жесткой, бугристой коже. В ответ геккон высунул длинный раздвоенный язык и лизнул мне запястье.
– Ну, вот и познакомились. – Кира пристроила Тикки на плече, геккон тут же свернулся клубком, прикрыл большие светящиеся глаза. – Он устал. И хочет спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});