бицепсы, локоть, предплечье и кисть Ричарда. Сильные пальцы Билла скользят по коже, надавливают на неиспользуемые мышцы. Как и мытье головы, эти касания приносят райское удовольствие.
Его вялая правая рука безвольно принимает все, что с ней проделывает Билл. А он вытягивает и легко встряхивает каждый палец. Держит локоть Ричарда одной рукой, обхватывает запястье другой и осторожно, вращательными движениями прокручивает предплечье сначала вперед, потом назад, разминая застывший сустав. Затем поднимает руку Ричарда над его головой и с нажимом проходится по ней пальцами от запястья до подмышки, пытаясь разогнать отечность, от которой страдает эта рука. Из-за того что жидкость из прохудившихся вен скапливается в кистях, безжизненные пальцы Ричарда походят на туго набитые сардельки.
Ричард наблюдает за этими упражнениями слегка отстраненно, словно его пальцы и предплечье принадлежат кому-то другому. Тем не менее он ощущает все, что проделывает Билл, в мельчайших подробностях. Каждое прикосновение напоминает Ричарду, что его руки не полностью отделены от тела. Даром что эфферентные связи навсегда вышли из строя, его руки до сих пор соединены с нервной системой, афферентные сигналы боли, давления, температуры и осязания нисколько не пострадали. Это почему-то греет.
Билл переходит к левой руке Ричарда. Хотя обе его руки полностью парализованы, выглядят и бездействуют они совершенно по-разному. В то время как в правой руке тонус мышц понижен, левая ригидна, и ее намертво скрюченные пальцы напоминают уродливую птичью лапку. Спастичность в левой руке будто в приступе бунтарского неподчинения противится прикосновениям Билла. Ему приходится потрудиться, чтобы повернуть эту руку туда-сюда, расправить каждый одеревенелый палец. Ричард пытается усилием воли расслабить непослушные пальцы. Но у него нет над ними ни малейшей власти.
Закончив процедуры в ванной, Ричард с помощником направляются к комоду в спальне. Билл знает, где что лежит. Он выбирает белье, носки, джинсы и серый с круглым вырезом свитер — всё с одобрения Ричарда. Затем Билл одевает подопечного, как родитель — маленького ребенка, как девочка — любимую куклу или как помощник по уходу на дому одевает взрослого мужчину с БАС.
Билл вынимает из шкафа пару старых лоферов, и Ричард втискивает в них свои ноги. Наконец Билл, точно вручая олимпийскую медаль, набрасывает ему на шею шнурок, на котором висит айфон потом цепляет на воротник рубашки блютуз-передатчик и приклеивает к кончику носа своего подопечного «мишень» головной мыши. Готово. Ричард оглядывает себя в зеркале. Билл, как всегда, отлично справился. Ричард одет и готов к выходу, как будто ему есть куда идти, как будто его еще ждут где-то, кроме больницы. Не считая жутковато висящих рук, выпяченного живота, крайней худобы лица и нелепой наклейки на носу, он все еще вполне узнает себя в зеркале. Интересно, наступит ли время, когда это изменится.
Они проходят в кухню. Билл легко и привычно дергает дверцу холодильника, этой неприступной сокровищницы, и начинает доставать из него продукты для утренних смузи. Больше всего Ричард любит сочетание арахисового масла, банана, йогурта и цельного молока с добавлением небольшого количества белкового порошка, льняного семени, циталопрама[22] и гликопирролата. Сегодня вкус дежурного блюда разнообразит порция слабительного. Ням-ням, пальчики оближешь.
Ричард смотрит в окно гостиной. Судя по зимнему пальто, шапке и перчаткам Билла, на улице холодно, но уж больно солнечной, заманчивой кажется сегодняшняя погода. Он обводит глазами письменный стол, книжный шкаф, телевизор, рояль — всё точно так, как было сегодня рано утром, вчера, позавчера и в позапрошлом месяце.
— Пожалуй, я бы прогулялся после твоего ухода.
Билл снимает крышку с блендера и переводит на Ричарда долгий взгляд. Смотрит долго, серьезно. Ричард не выходил один, без сопровождения, с тех пор как у него отказала левая рука.
— Мне было бы спокойнее, если бы ты дождался Мелани.
Мелани придет в 13:30, через три часа после ухода Билла. Ричарда бесит, что нужно просить Билла о разрешении выйти из собственного дома, но тут ничего не поделаешь. Если Билл, уходя, захлопнет за собой дверь, Ричард окажется заперт внутри квартиры, в своем обитаемом склепе.
— Со мной все будет хорошо. Просто оставь дверь открытой.
— А как же входная дверь?
— У меня есть телефоны соседей. Кто-нибудь да впустит меня обратно.
— Кто из них сейчас дома?
— Скорее всего, Беверли Хаффманс.
Билл подходит к Ричарду и приближает рот к телефону, висящему на его груди.
— Активировать управление голосом, — проговаривает Билл медленно и четко. — Позвонить Беверли Хаффманс.
Телефон звонит по громкой связи.
— Алло?
— Здравствуйте, Беверли. Это Билл Свейн, помощник по уходу на дому вашего соседа Ричарда Эванса.
— Да, здравствуйте. С ним все в порядке?
— Да, все хорошо. Он этим утром собирается прогуляться. Вы будете дома, чтобы впустить его обратно в здание?
— Да-да. Буду. Сделаю.
— Отлично, договорились. Спасибо, Беверли. До свидания.
Билл возвращается к блендеру и чистит банан.
— Все равно мне это не по душе. Если бы не надо было спешить к следующему пациенту, я составил бы тебе компанию. Уверен, что не сможешь дождаться Мелани?
— Сил уже нет тут торчать. Ходить я пока могу. Со мной все будет в порядке.
— Наденешь фиксатор.
— Ладно.
Билл делает четыре смузи, но ничего не напевает — явный признак того, что вся эта идея с прогулкой ему не нравится. Переживая, что разговоры могут подтолкнуть Билла озвучить свои опасения, а потом и вовсе передумать, Ричард хранит молчание. Билл закидывает по соломинке в каждый стакан и удаляется из кухни.
Ричард подходит к столешнице, опускает голову к соломинке в первом стакане и начинает размеренно втягивать смузи. Как же он проголодался! Пусть эти напитки густые и сытные, питаться ими то еще удовольствие. Чего бы только он не отдал за возможность пожевать стейк! Ну или хотя бы тост.
Билл возвращается с фиксатором для ноги, а также зимним пальто, шапкой и варежками и присаживается перед Ричардом на корточки. Уже знакомый с порядком действий, тот без подсказок поднимает правую ногу. Придерживая ее, чтобы больной не потерял равновесие, Билл снимает с него туфлю, надевает голеностопный ортез поверх носка и возвращает туфлю на прежнее место. Затем натягивает на Ричарда пальто, вытаскивая при этом айфон наружу, защелкивает на воротнике блютуз-передатчик, водружает шапку на голову своего подопечного и втискивает его безжизненные руки в варежки.
— Я кладу ключи от дома тебе в правый карман на тот случай, если Беверли не ответит. Попросишь кого-нибудь открыть тебе нижнюю дверь, ладно?
Ричард кивает, зная, что это все перестраховка.
— Ладно, приятель. — Билл надевает собственное пальто. — Ты в полной боевой готовности. Я все равно не в