— И оставить тебя наедине с этим упрямцем? — Он отрицательно покачал головой. — Не настолько уж фанатично я предан верховой езде. Не падай духом, я думаю, все наладится. Возможно, большая дорога приведет твоего молодца в чувство.
К тому времени как они доскакали до леса, вороной действительно стал спокойнее. Джулия настолько осмелела, что пустила его вслед за Дэвидом рысью, а затем перешла на галоп. В осеннем лесу пронзительный ветер не чувствовался, а поэтому казалось значительно теплее. Листья толстым пружинистым ковром укрывали землю, верхние — золотисто-коричневые и чистые, нижние — потемневшие и жухлые, пронзительно пахли осенью и сыростью. Тишину нарушали редкие крики птиц и карканье вспугнутых ворон.
— Что мне нравится в старушке Англии, та это то, что где бы ты ни находился, тебя от цивилизации отделяют всегда какие-то несколько миль, — заметил Дэвид, когда они остановились чтобы дать отдохнуть лошадям. — Пустыня монотонна и тосклива. Спустя какое-то время начинает казаться, что во всем мире ничего нет, только один песок. — Он взглянул на нее, смущенно улыбаясь: — Тебе трудно в это поверить, наблюдая эту красоту?
— Ну, отчего же, — тихо ответила Джулия и добавила: — Я думаю, тебе надо подыскать новую работу, что-то изменить в жизни, Дэвид. Не нужно затягивать с решением этого вопроса. Почему бы тебе не подумать об этом сейчас, пока ты гостишь у нас?
— Я могу попытаться, — с некоторым сомнением в голосе отозвался тот. — Все зависит того, как скоро мне смогут найти замену.
— Ты изменился с тех пор, как приехал. — Джулия задумчиво сорвала ветку с кустарника. — В день приезда ты был полон энтузиазма — даже когда рассказывал о пустыне.
— Наверное, я пытался уговорить самого себя. Теперь я понял, что сделал ошибку, поехав работать туда. Если бы остался здесь, возможно, я дольше бы не мог забыть Лу, но, по крайней мере, вел бы нормальную привычную жизнь. У меня тогда была хорошая работа, но я все это не принял во внимание. — Он решительно натянул поводья. — Ну ладно, на сегодня обо мне хватит. Хозяин этих мустангов сказал, что следующие клиенты придут за лошадьми в одиннадцать.
Было без пяти одиннадцать, когда они снова выехали на дорогу. Нежелание заставлять незнакомых людей ждать, а также примерное поведение Чемпиона последние полчаса сделало Джулию менее осторожной.
Мимо них на приличной скорости промчалась машина, ее шум, усиленный ветром, до смерти испугал пугливого мерина. Джулия сделала отчаянную попытку удержаться в седле, схватившись за гриву, но ее нога выскользнула из стремени, и она упала. Она все еще не двигалась, когда встревоженный Дэвид спрыгнул с коня.
— Джулия! — Его голос прервался от волнения. — Джулия!
Она перекатилась на бок и медленно села. Дэвид, поддерживая, обнял ее за плечи.
— Если я не могу слезть с лошади нормально, тогда лучше просто свалиться с нее, — попыталась она пошутить, потирая бок. — Все в порядке. Я не ушиблась, пострадала только гордость. Не думаю, что я когда-нибудь стану…
Глаза Джулии встретились с взглядом Дэвида, и улыбка растаяла на ее губах. Когда он поцеловал ее, она испытала только смущение.
— Прости меня, — сказал он, краснея. — Я знаю, что не должен этого делать, но не мог ничего поделать с собой. Увидев тебя, лежащую на земле, я подумал… О Боже, я не знаю, что я подумал! Все, что я понял в этот момент, это то, что если бы что-нибудь случилось с тобой… — Он крепко прижал ее к себе. — Я понял, что влюбился в тебя с самого первого дня. Помнишь, мы сидели на кухне, разговаривали и пили кофе? Нет, даже еще раньше. Как только я обогнул дом и увидел тебя в дверях с полотенцем в руках и пятнышком грязи на носу.
— Я думаю, — нетвердо проговорила Джулия, — мне лучше встать.
Дэвид подал ей руку, помогая подняться, и молча смотрел, как она механически стала отряхивать одежду.
— Ты сердишься на меня за то, что я сказал тебе правду? — спросил он.
— Нет. — Она наконец подняла на него глаза. — Я только думаю, что ты не совсем разобрался в своих чувствах. Мне кажется, я нравлюсь тебе, так же как и ты мне, но ты не влюблен, нет. Ты ведь знаешь меня так недолго, Дэвид.
— Это не так. Росс рассказывал о тебе во всех своих письмах. Незначительные вещи — словечки, которые ты говорила, или мелочи, которые делала. Вот откуда я знаю о его чувствах. Росс постоянно думал о тебе.
Это было в прошлой жизни, подумала Джулия, а теперь? Чувствовал ли Росс и сейчас то же самое, или он пытается возродить былое. Сомнения. Страхи. Они все еще не покидали ее, мучительно терзая иголочками беспокойства.
— Мы опаздываем. — Дэвид собирался что-то еще сказать, но Джулия перебила:
— Нет, нет, пожалуйста, ничего не говори, Дэвид. — Она направилась к Чемпиону, который как ни в чем не бывало стоял возле изгороди, невинно срывая мягкими губами зеленые листочки. — Дальше я поведу этого смельчака на поводу. — Она улыбнулась: — Больше уж сегодня на него не сяду. — Они пошли рядом по дороге, ведя под уздцы лошадей.
Всю обратную дорогу от фермы пока они ехали в машине, Дэвид был непривычно молчалив и задумчив. До дома оставалась примерно половина пути, когда он, видимо сделав над собой усилие, заговорил:
— Принимая во внимание случившееся, мне лучше всего собрать вещи и уехать, так? Я, как обычно, все испортил, ведь не собирался же говорить тебе о своих чувствах, но, как последний дурак, проболтался.
— Все, что Господь ни сделает, все к лучшему. — Джулия произнесла первое, что ей пришло в голову. Влюблен в нее Дэвид на самом деле или нет, но слова об этом были произнесены и навсегда изменили их отношения. Она не могла больше чувствовать себя с ним так же легко и беззаботно, как раньше, особенно наедине. — Ты решил уехать? Когда?
— Сегодня. — Он не мог скрыть горечи. — Скажу Россу, что я устал от спокойной жизни. Он поверит. Я заскочу повидать его перед отъездом.
Джулия быстро взглянула на него и отвела глаза.
— Так ты уже все решил?
— Да. — Сделав короткую паузу, он сухо добавил: — Можно сказать, история повторяется. Я хотел остаться из-за тебя. Но теперь все будет по-другому, и я должен уехать.
Еще одна разбитая надежда! Джулия закусила губу. Она должна думать о Россе. Должна! Чувство безопасности, которое она обретала благодаря этому, становилось главным стабилизирующим фактором в ее жизни.
Дэвид отбыл в Лондон сразу после ленча, неловко и застенчиво попрощавшись с ней.
— Я дурак, — горестно произнес он. — Я испортил то, что было так прекрасно. Мне следовало молчать, и тогда мы могли бы остаться друзьями на всю жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});