Проснулась я свежей и бодрой. Голову словно проветрили и вымели из неё весь хлам. Ни боли, ни лишних мыслей.
Я вспомнила свои попытки «идти на север и юг одновременно» и ужаснулась задним числом. Мда-а, крепко меня приложили по голове там, на берегу. Если у кого-то мысли всегда ходят такими кривыми дорожками, при этом наступая друг другу на пятки, то он за всю жизнь ничего путного не придумает. А всего-то и нужно в любом деле выделить главное и второстепенное.
Страшная сказка про Запретную реку — это второстепенное.
А главное то, что неизвестные люди связали меня и несут неизвестно куда. Я поискала взглядом сквозь кроны деревьев красный шар Четтана. Судя по тому, как припекало даже здесь, в лесу, утро давно успело стать днём. И день этот выдался жарким. А несли меня на запад. На запад — это хорошо, туда мне и нужно. Только без мешка и в другой компании.
Я облизнула пересохшие губы. Пить хотелось зверски… хорошее слово. Уж кто-кто, а я имею полное право на зверские желания. Даже когда я человек.
— Эй, вы! — хрипло, но громко сказала я. — Воды дайте!
Признаться, я ожидала, что на мою просьбу не обратят внимания. Но носильщики остановились. Ко мне приблизился высокий человек с замкнутым и властным лицом. Его лицо свидетельствовало о высоком ранге больше, чем толстая серебряная цепь на шее. Он молча взял меня за подбородок и приложил к губам тыквенную флягу с водой. Прекрасно! Есть только две вещи, которые не зазорно принять от врага — его жизнь и воду для поддержания жизни собственной.
Впрочем, я пока не считала этих людей врагами, только противниками. Звание врага ещё надо заслужить.
Высокий мужчина с цепью терпеливо дождался, пока я осушу флягу, и дал знак сменившимся носильщикам. Я снова закачалась на жердях, как подвешенный к балке окорок.
— Есть я тоже хочу, — сердито сказала я. — И гадить. И вообще — развяжите меня! Куда вы меня несёте?
Высокий мужчина почти улыбнулся мне. Почти. Губы его не дрогнули, зато в глазах вспыхнули искорки. И он не вернулся на прежнее место в колонне, а пошёл дальше рядом со мной — благо, дорога стала заметно шире.
— Придётся потерпеть до города, — сказал он вполне дружелюбно. — Это уже близко.
Город? В Диких землях?!
— Зачем вы меня туда везёте?
Мужчина пожал плечами. Искорки в его глазах погасли.
— Твой хозяин мёртв, — проронил он, — и теперь тебя купит кто-нибудь другой. Стража реки убивает только свободных людей.
Тёмное небо! Я на какой-то миг просто потеряла дар речи. Откуда он знает, что Беш мёртв? Ссылка на мёртвого хозяина настолько ошеломила меня, что замечание насчёт свободных людей не сразу до меня дошло.
— Так вы решили, что я рабыня?!
Высокий мужчина посмотрел на меня — на этот раз даже без тени улыбки — и молча притронулся пальцем к ошейнику у меня на шее, выступающему над завязками мешка. А потом отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Теперь я поняла всё, только не знала — злиться мне или радоваться. Поскольку на мне был ошейник, меня приняли за рабыню. И по каким-то неизвестным мне соображениям убивать не стали. А свободного охотника Цуку прикончили первой же стрелой. Именно его мой собеседник счёл моим хозяином — его, а вовсе не Беша, который, надо полагать, уже покоится на айетотском кладбище.
Выходит, магический ошейник спас мне жизнь — правда, каким-то совершенно не магическим путём. Но всё равно спасибо.
Я попыталась вообразить, что меня ждёт в этом незнакомом городе и как я буду из него выбираться. Положение раба я себе представляла довольно смутно — в основном, по рассказам северян. В наших краях рабов не держали. Не знаю, почему. Может быть, потому, что в большом городе на перекрёстке торговых путей нетрудно сбежать от хозяина, покинуть город и затеряться среди путников. Не то, что в северных крепостях, где населения меньше, чем у нас в любой деревне. Да и дороги в окрестностях Айетота не столь опасны, как на севере — крепкий мужчина может путешествовать и в одиночку.
Другое дело женщина. В цех наёмников или, пуще того, в тайное сообщество убийц женщин брали неохотно — но если уж брали, то можно было считать, что это и не женщина вовсе, а смерть в женском обличьи. Такая, понятное дело, могла странствовать по любым дорогам в любой стороне света. Но вот обыкновенной женщине и в наших краях не стоило удаляться от дома. А уж оказаться одной, без охраны, на большой дороге — так проще было сразу повеситься, не выходя со двора.
Надо полагать, потому и жили женщины в большинстве своём не лучше, чем рабы у северян. Взять хоть бы безмолвных и безымянных женщин из шайки Беша, упокой его Тьма. В общем, я так понимаю, что раб — это тот, кому больше некуда деться.
Так что пусть этот, с серебряной цепью, не рассчитывает, что я долго буду прикидываться рабыней. Лишь бы только из мешка выпустили и руки-ноги развязали! А там посмотрим, сумеют ли они меня удержать. Думаю, что не сумеют. Я и в человеческом облике неплохой боец, ну а если я не смогу выбраться из города до заката Четтана, уж Карса им такое покажет!
Тут меня вдруг прошибла мысль, да такая скверная, что я вспотела в проклятом мешке от шеи до пяток. Дура я самодовольная! «Карса им покажет». Ну да, покажет. Если до пересвета её — то есть меня — выпустят из мешка. А если Четтан зайдёт и превращение свершится, то люди бросят оборотня в костёр, не раздумывая. И не развязывая. Тьма и демоны!
— Господин! — окликнула я мужчину с цепью, который продолжал шагать рядом со мной, погруженный в свои мысли. — Ты говорил, что город уже близко. Как близко, господин?
Мужчина очнулся от размышлений и посмотрел на меня, как на ненормальную:
— Так вот же он, город!
— Тёмное небо! — не удержалась я. — И это вы называете городом?!
…Наверное, это всё-таки был город. Просто я никогда не видела таких городов.
Хотя, правду сказать, я не слишком-то много городов видела на своём веку — всего три или четыре, не считая Айетота. Самым большим и богатым из них был южный город Хадас, в прославленных оружейных лавках которого я провела весь отпущенный мне Бешем на развлечения красный день. Но, переходя из одной лавки в другую, я успела заметить и фонтан в виде свёрнутого кольцами двуглавого удава на площади перед дворцом, и сам дворец хадасского правителя, и крошечные, увитые жёлтыми розами беседки на плоских крышах двухэтажных домов. Да, в Хадасе были каменные дома в два и даже в три этажа — признаться, именно после поездки на юго-восток я стала считать родной Айетот жалким городишкой.
Однако все города — и те, что я видела своими глазами, и те, которые знала лишь понаслышке — были скроены по одному образцу. Как разные куртки, которые отличаются друг от друга фасоном и материалом, но непременно имеют два рукава, и ворот, и застёжку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});