Резкая трель телефонного звонка прозвучала пронзительно. Оглушающе. Меня встряхнуло и вышвырнуло из глубокой темноты, куда я погрузился, казалось, всего несколько минут назад. Злость, усталость, только начинающие растворяться в сновидении, вернулись.
– Алло, Дарэл?
Я с трудом подавил зевок:
– Слушаю.
– Это Лориан. Что ты сейчас делаешь?
– Сплю.
– Спишь?!
Он зазвенел смехом на том конце провода, и мне показалось, что из трубки прямо мне в лицо бьет поток ослепительного света. Пришлось закрыть глаза.
– Спишь? Это в четыре часа дня?
– Боже, какая рань!
Он снова рассмеялся, думая, что я шучу.
– Просыпайся. На улице чудесная погода.
– Да? И что там?
– Тепло. Тихо. Небо ясное, солнце светит...
– Отвратительно, – пробормотал я и был вознагражден еще одним взрывом чудесного смеха. Открыл глаза и сейчас же в темноте комнаты увидел его – мальчишку, пританцовывающего от нетерпения у телефона. Он звонил из автомата, стоящего в парке на углу, – вот откуда это ощущение огромного пространства, полного света и шороха опадающих листьев.
– А я люблю осень. Просыпайся и давай встретимся. Я хочу передать тебе фотографии. Те, что Макс делал, когда мы были на репетиции. Помнишь? Там вы с Гемраном. Беседуете. И еще фото, где вместе с девушкой Вэнса. Это ведь его девушка? Мы сразу догадались. Представляешь, какой эксклюзив?! Ты можешь гордиться.
Мальчик был абсолютно, искренне уверен, что эти фотографии действительно могут осчастливить меня. Конечно, больше мне гордиться в этой жизни нечем – стою рядом с интриганкой Паулой и ее будущей жертвой. Но его наивность, радость и желание сделать приятное в ответ на то, что я (не прилагая никаких усилий) помог ему воплотить в жизнь мечту – одну из многих, – было очень приятно. Лориан от всей души хотел сделать для меня что-то хорошее.
Как не похоже это на эгоистичное отношение к жизни моих родственников. Я понял, что улыбаюсь. Несмотря на свое не проходящее раздражение.
– Дарэл, давай встретимся сейчас.
– Я не могу.
– Если у тебя плохое настроение, я постараюсь тебя развеселить. Мы можем зайти в парк. Там очень красиво. – Он помолчал и добавил чуть дрогнувшим голосом: – Я так счастлив сегодня... – И тут же попытался «исправить» проскользнувшую было романтичность, изменив интонации голоса в сторону деловой сосредоточенности: – Я буду ждать тебя на мосту, там, где ты подошел ко мне.
– Я не могу сейчас.
– Почему?! – Он снова замолчал и несколько долгих секунд я слышал только гулкую тишину, а потом тихое: – Ты придешь?
– Да. На мосту, в девять вечера.
И, прежде чем он успел возразить, положил трубку, а потом выдернул разъем из розетки.
Оставалось пять часов, достаточно времени для того, чтобы выспаться... Если я смогу это делать.
...А ведь мне, похоже, становится лучше, когда я говорю с ним. Исходящая от мальчишки жизнерадостность размывает мою ядовитую ожесточенность, и уже не так гудит голова...
Но теперь он точно не придет. Такого пренебрежения мальчик не простит. Он звал меня в свой мир позолоченных осенью деревьев, ясного неба и поспевшей рябины, а я повесил трубку. Он не простит.
Я зажег свечи. Все, которые у меня были. Много-много свечей. Золотистое сияние поднялось над тонким белым воском и поплыло по комнате все выше и выше, мягко омыло больные глаза, пересохшие губы, все лицо. Я опустился в кресло и позволил золотому свету играть с моим воображением. Его дрожащие блики сливались, и в них виделось сочувствующее человеческое лицо.
Почему меня тянет к тебе, крохотный огонек на мосту? Ни тепла от тебя, ни света. Движение руки, и я погашу тебя. Зачем ты мне? Почему мое, давно уже успокоенное, сердце вспоминает, как сладко замирать и взлетать, как приятно волноваться и ждать?.. как хорошо быть человеком, как хорошо... не быть одному...
...Бред!
Резким взмахом руки я сбросил свечи со стола на пол. Туда же полетел подсвечник с тумбочки. Ногой расшвырял огарки у кресла.
Если б я мог так же растоптать огоньки в своей душе, я бы давно сделал это...
Он пришел.
Я стоял на мосту. Темная вода лениво колыхалась далеко внизу. Холодный ветер бросал в лицо редкие капли приближающегося дождя, а в разрыве туч белым светом сияла далекая ледяная Вега. Я смотрел на нее и вспоминал совершенно ненужный, дурацкий разговор с добродетельным Кристофом.
– Дарэл, ты можешь ответить на один простой вопрос: откуда в тебе эта постоянная тяга к общению со смертными? Зачем?
Я мог бы ответить честно, что не знаю, если бы он не вел себя со мной как...
– Как со своим «птенцом», Крис! Мне это надоело!
– Ты и есть мой «птенец». С тех пор как погибла Флора, я отвечаю за тебя.
– Смотрите, он отвечает!
– И прошу без иронии. Тебе нужно еще много учиться, чтобы произвести на меня впечатление своим сарказмом... Оставь в покое человека. Перестань морочить ему голову.
– Кристоф, отстань!.. И вообще, хватит следить за мной! Тебе что, больше нечем заняться?
– Когда-нибудь я укорочу твой лживый, дерзкий даханаварский язык!
– Смотри, как бы тебя не укоротили раньше, кадаверциан!
Я усмехнулся, вспомнив, как обмен «любезностями» перешел в совершенно недостойную потасовку, от которой и «учитель» и «ученик» получили массу удовольствия. Мы обменялись парой безобидных заклинаний, после которых у меня перед глазами плыли зеленые круги, а Кристоф, морщась и одновременно улыбаясь, потирал пальцами виски...
Рядом прозвучал тихий вздох, я обернулся и увидел, что предмет нашего спора стоит рядом. Зеркальные отражения холодной Веги вспыхивали в его глазах.
– Я принес фотографии. Но уже темно, ты не сможешь ничего на них увидеть. – Четко и медленно он выговаривал каждое слово дрожащим от обиды голосом. – Я не понимаю, зачем бросать трубку. Мы могли бы и не встречаться сегодня.
Я посмотрел на него внимательнее. Обида, удивление, недоумение, ожидание, тихая дрожь. Что еще я должен знать? Что еще мелькает в твоих чувствах так быстро?
– Извини, Лориан. У меня очень серьезные проблемы на работе.
Я почувствовал, как его отношение мгновенно изменилось. Потекло, словно горячий пластилин, потеряло официальную форму. Участие и внимание к чужим неприятностям затопило огорчение от моего хамства.
Он вспомнил о моих способностях эмпата и связанной с ними работе. Забеспокоился. В его чрезмерно развитом воображении замелькали картины того, что могло произойти. И в большинстве видений присутствовали почему-то крепкие парни с бритыми затылками, свирепыми физиономиями, пистолетами под кожаными куртками. Разозленные тем, что я неправильно предсказал котировки валют на бирже. А тут он со своими фотографиями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});