–Благодарю за приглашение, – пожав руку, сказал Константин, – должен отказаться. Я к Вам ненадолго. Тем более я лицо при исполнении. Мне не положено появляться в таких местах.
–Че-пу-ха, – по слогам с улыбкой произнес Тарасов, – пора отойти от консервативных обычаев. Президент должен быть рядом с народом, появляться на мероприятиях, веселиться. Он такой же человек. А так Президент рискует стать слишком замкнутым.
– Я социально активный человек. Мне очень нравится ваш дом, потрясающий вид из окна. Почему решили обосноваться здесь? В Сочи?
– По той же, что и Вы решили обосноваться в Севастополе. Если я буду тонуть, моих следов никто не найдет, – Тарасов указал на диван, приглашая присесть.
– Мы будем общаться все вместе? – Президент повернул голову в сторону Разумовской.
– Не бойтесь, Жанна в курсе всех моих дел. Именно поэтому она является одним из лучших репортеров в Конфедерации. Знает, что и где происходит.
–Меня смущает, что мы общаемся в этой комнате, – оглянулся по сторонам Константин.
–Думаете, у меня здесь микрофоны и скрытые камеры? В моем собственном доме? Вы ошибаетесь, Президент! Здесь их нет, зато рядом с Вами всегда мои уши.
–Я это уже понял. Скажите, кто кормит Вас информацией? – с надеждой спросил Константин.
–Конечно, нет, – ответила за Тарасова Разумовская, – я не могу отдать своего информатора.
–Мы сделаем по-другому, – вступил Вячеслав Викторович, – Вы сможете назвать одно имя. И я скажу, этот человек дает нам информацию или нет. Согласны?
Президент задумался и поднял глаза в потолок.
–Полагаю, что это Кожевникова Елена, – на эти слова Тарасов и Разумовская переглянулись.
–Мимо, это не Елена. Даже если бы она предложила свои услуги, я бы отказался, – сморщился Вячеслав Викторович, – надеюсь, что в новом государственном устройстве ей место не найдется.
–Я бы хотел обсудить то предложение, сделанное в Крыму, – Президенту надоел разговор ни о чем, – я готов предложить позицию Председателя Правительства человеку Вашей команды.
–Мое предложение больше не в силе. Я не хочу иметь "своего человека" в Правительстве.
–Я готов выслушать другие варианты, – Президент не подал виду, что находится в недоумении.
– Сейчас Вы находитесь у меня в гостях, поэтому я могу сделать куда более выгодное предложение для себя. Я могу попросить больше, чем просил в Крыму. Не хочу я место Премьер-Министра, я хочу иметь лояльного Президента, – громко произнес Тарасов и налил себе в бокал сок. Константин следил за Тарасовым, за каждым его движением. Внутри него бушевала неприязнь к этому человеку, злоба и ненависть. Он не ожидал такого поворота событий, поэтому не мог быстро отреагировать на предложение.
– Понимаю, сейчас очень сложно принять ответ, – продолжил Вячеслав Викторович, – понимаю, что необходимо время для обсуждения вопроса. Но насколько я знаю, Конфедеративный договор будет подписан в ближайшие месяцы, а Московия как государство прекратит свое существование. Поэтому лучше не затягивать ситуацию.
– Что получит взамен лояльный Президент? – Константин справился со своими эмоциями и задал вопрос совершенно равнодушно.
– Всю Конфедерацию и большинство на Учредительном Собрании. Вам нужны финансы. Мне нужен бизнес. Мне нужны законы, через которые моя семья будет становиться богаче и богаче. Видели, сколько процентов у Земства № 5. Почему? Да потому что один из фондов Министерства Обороны вкладывает деньги именно туда. Суммы небольшие. А представляете, если вложить в них миллиард. Два миллиарда. Я настроен решительно. Я ищу человека, который будет в партнерских отношениях со мной. Который заинтересован во власти.
– Это же Вы про меня сейчас сказали, – засмеялся Константин и, откашлявшись, сказал, – я принимаю Ваше предложение.
–Так быстро? – удивился Тарасов, – а как же переговоры с помощниками?
–Это решение мое, ведь мы будем сотрудничать на пару. Кроме нас троих никто не должен знать о договоре…
–Даже Кирилл Высокин? – задала вопрос Разумовская.
–Он будет в курсе. Но больше никто. На основании чего мы будем работать с Вами?
–На основании доверия друг другу. Не заключать же нам договор, – разразился смехом Тарасов, – мы же понимаем, с чем будем играть. Если кто-то решит другого кинуть, это закончится плачевно. По крайне мере, у меня таких планов нет. Я настроен на долгосрочное партнерство во имя прибыли.
–Нам стоит обсудить наше взаимодействие…
–Это будет точно не сегодня. Мы торопимся с Жанной, – Тарасов встал с дивана и протянул руку Президенту, – более точные характеристики я предлагаю обсудить позже. Теперь я приеду в Крым. Как только позовете меня. Готов вливать деньги уже не следующей недели, – Вячеслав Викторович приобнял Разумовскую, – так что? Вы точно не хотите присоединиться к нам?
–Точно. Мне надо вылетать в Крым. Нас ждут великие дела! – Президент улыбнулся Тарасову, – Кирилл Вас пригласить в самое ближайшее время. И кстати, я совсем не против дать еще одно интервью Жанне, – Константин обратился к Разумовской.
– Сейчас не время. У нас большое интервью с Еленой Кожевниковой. Многие уверенны в том, что она станет главой государства после Учредительного Собрания, – склонив голову на бок, сказала Жанна, – удачного Вам полета. Передавайте привет Кириллу.
После этой фразы Тарасов с Разумовской развернулись и направились к стеклянной двери. Президент смотрел на них, а внутри него бушевало чувство презрения к этим людям. Он вышел в след, проводил автомобиль глазами и направился обратно в дом, где, прижавшись к стеклу, долго смотрел на море. Оторвала его домработница дома Тарасова, которая предложила выпить.
– Нет, спасибо! А Вам посоветую выпить здешнего дорогого вина. Ведь скоро этот дом утонет. И никто не найдет его следов, – произнес тихо Президент и улыбнулся горничной.
Глава 20
Севастополь
– Я ценю то, что каждый из Вас может быстро откликнуться. Это крайне важно для построения общего государства. Благодарю Вас, – так начал свою речь Президент перед членами Конфедерации, – как Вы знаете, Совет Безопасности ООН не одобрил вынесенное предложение о проведении силовой операции в Московии и попросил нас найти другие способы влияния на славянистов…
– Позволю себе перебить Вас, – вступила Кожевникова, – для нас резолюция ООН не является обязательной для исполнения. Решение о вводе войск было поддержано большинством при помощи выборов. Как ООН может контролировать нас, не зная толком, что происходит у наших границ.
– Спасибо за ремарку, – Константин наклонил голову, – но после проведения Вами силовой операции в Сибири и на Дальнем Востоке не спросить ООН было бы странным. Вы же сами виноваты в этом.
– Я считаю, что тогда помогла установить контроль над государством. Была бы моя воля, сегодня мы не проводили это собрание. Московия давно была бы частью Единой Конфедерации, – повысила голос Кожевникова.
– Мы не будем работать на эмоциях, – резко и грубо ответил Президент после некоторого молчания, – мы работаем на единую цель. Моей подписи под военной интервенцией не будет. На документе должна быть моя подпись, а не Ваша.
– Позвольте мне сказать, – в спор вмешался Руслан Романович, которого было плохо слышно по микрофону – я считаю, что мы зашли в тупик из-за вашего стиля управления, Президент.
– О чем Вы говорите? – Константин в один момент загорелся.
– Вы не хотите работать с нами. С Вашими коллегами. Мы говорим свое мнение, а получаем взамен неуважение. Вы принимаете решение, будто Константин Конин не Президент, а Фараон. Нет демократии в том, что Вы зовете Демократией. Уж извините, но накипело…
– Я сказал Вам, что эмоции стоит отбросить в сторону. Мы обсуждаем совершенно иной вопрос, – обстановка в комнате переговоров накалялась.
– Президент, я хочу вынести на обсуждение вопрос о доверии Вам, – громко сказал Лобов. Константин ощутил удар по вискам. Никто не ожидал, что обыкновенное собрание превратится в процесс деления власти.
– Вы можете вынести любой вопрос. Но я хочу напомнить, что являюсь действующим Президентом до момента, пока не будет созвано Учредительное Собрание. Только перед ним я сложу свои полномочия.
– Хорошо, но Вы это сделаете не сегодня. Сейчас мы обсуждаем вопрос о действиях, направленных на преодоление кризиса в Московии. Ваше предложение никаким образом не повлияет на разрешение ситуации. Я ведь прав? – Константин говорил монотонно.
– Тогда я не вижу смысла в продолжение сегодняшнего заседания. Я отключаюсь, – сказал Лобов и пропал с большого экрана.
– У кого-то еще есть надуманные предложения, которые надо решить именно в эту минуту, – спросил Президент, смотря на Кожевникову. Члены Совета переглянулись между собой. Те, кто соединялся посредством видеоконференции, промолчали.