В тот день мы снимали сцену с воронами. У ребят в вороньих костюмах не было видно даже головы, Казалось, они знали свои роли назубок. Я свою тоже выучил, но вслух произнес не больше двух раз.
Режиссер попросил, чтобы я вытянул из-под своей соломенной шляпы полоску бумаги и прочел, что там написано. Это была цитата. В конце стояло имя автора — Сократ. Я встречал это имя в печати, но никогда его не произносил, поэтому я сказал: «Соукратес» — мне казалось, что так его и надо произносить. В наступившей тишине кто-то прошептал: «Сок-ру-тиз», Я взглянул на суфлера — что-то в нем показалось мне знакомым. Не актер, но, похоже, из нашей команды, Помню, выглядел он очень уверенно, лицо дружелюбное.
Я улыбнулся, смутившись, что неправильно произнес имя автора цитаты, и поблагодарил его за подсказку. Лицо его было до боли знакомо, и вдруг я понял, что встречался с ним прежде. Подтверждая мое предположение, он протянул мне руку:
— Куинси Джонс. Я занимаюсь оркестровкой.
Глава 4
Я и Кью
Собственно, впервые мы встретились с Кью, или Куинси Джонсом, в Лос-Анджелесе, когда мне было около двенадцати лет. Куинси говорил мне потом, что Сэмми Дэвис-младший сказал ему тогда: «Этот малыш будет следующим великим открытием после нарезного хлеба». Или что-то в этом роде. Я тогда был совсем маленький, но смутно помню, Сэмми Дэвис познакомил меня с Кью.
По-настоящему наша дружба расцвела на съемочной площадке «Волшебника» и вскоре переросла в отношения отца с сыном. Я позвонил ему после съемок и спросил:
— Послушайте, я собираюсь записывать альбом — вы не могли бы посоветовать продюсеров?
На него самого я и не намекал. Вопрос мой был наивен, но честен. Мы немного поговорили о музыке, потом он назвал несколько имен. Помялся немного и спросил:
— А почему бы вам не взять меня?
Я как-то об этом даже не подумал, Он же в моем вопросе усмотрел намек, по это было не так. Я просто не думал, что его может заинтересовать моя музыка. Поэтому я пробормотал что-то вроде:
— Ну конечно, прекрасная идея. Я просто об этом не подумал.
Куинси, вспоминая это, до сих мор подтрунивает надо мной. Так или иначе мы сразу начали планировать альбом, который вышел под названием «Слезай со стены». Мы с братьями решили создать собственную компанию и стали подыскивать ей название.
В газетах не часто пишут о павлинах, но тогда мне попалась статья именно о них. Мне всегда очень нравились павлины, и я любовался птицей, которую держал в одним из своих домов Беррн Горди. Так что, прочтя статью с фотографией павлина, где много говорилось об особенностях этой птицы, я пришел к полный восторг. Мне показалось, чти, пожалуй, я нашел нужный символ, Это была серьезная статья, местами суховатая, но интересная, Автор писал, что павлин полностью распускает хвост только в брачный период и тогда переливается всеми цветами радуги. Меня сразу пленил этот прекрасный образ и скрытый в нем смысл. Хвост этой птицы олицетворял идею, которую я пытался выразить, чтобы показать, что такое Джексоны и как они преданы друг другу, а также, сколь многогранны наши интересы. Братьям идея понравилась, и мы назвали нашу новую компанию «Пикок продакшнз», чтобы уйти от чрезмерного использовании фамилии Джексон. В нашем первом кругосветном турне нами владели стремление объединить людей разных рас с помощью музыки. Некоторые наши знакомые не понимали, что мы имеем в виду, говоря об объединении всех рас с помощью музыки — как-никак мы ведь черные музыканты. Ответ наш был: «Музыка цветов не различает», Мы убеждались к этом каждый вечер, в особенности, в Европе да и в других частях света, где побывали. Людям, перед которыми мы выступали, нравилась наша музыка. Им было неважно, какого цвета у нас кожа или откуда мы родом. Мы решили создать собственную компанию по выпуску пластинок, так как хотели расти и утвердиться как новое явление в мире музыки, быть не просто певцами и танцорами, а писателями, композиторами, аранжировщиками, продюсерами и даже издателями. Нас многое интересовало, и нам нужна была компания для осуществления наших замыслов. Си-Би-Эс дала нам разрешение выпустить собственный альбом — предыдущие два хорошо разошлись, а «Иная женщина» продемонстрировала наши потенциальные возможности, которые, по мнению компании, стоило развивать. Нам поставили одно условие: приставили к нам специалиста по рекламе Бобби Коломби с которым мы сотрудничали во время записи «Кровь, пот и слезы». Он должен был следить, как у нас идут дела, и оказывать необходимую помощь. Мы понимали, что впятером нам не управиться и потребуются музыканты со стороны, если мы хотим обогатить звучание. У нас было две слабости: у нас не было классного клавишника и звукоинженера. Мы загромождали нашу студию в Энчино новой аппаратурой, хотя толком в ней не разбирались. Грег Филлингейн был еще очень молод для студийного профессионала, но с нашей точки зрения это были плюсом, поскольку нам был нужен человек, открытый для новых подходов, а не заслуженный ветеран, с какими мы общались долгие годы.
Он приехал в Энчино на репетиции, и тут начались приятные сюрпризы. Наши взаимные предубеждения исчезли. С ним было очень интересно работать. Представляй Грегу наброски новых песен, мы говорили, что нам нравятся вокальные партии, к которым тяготели в «Филли интернешнл», но после сведения их воедино всегда создавалось впечатление, что наши голоса как бы пробиваются сквозь звуковую завесу, созданную струнными и тарелками. Нам хотелось более простого и чистого звучания, с более жесткой бас-гитарой и резкими трубами. Грег делал прекрасные ритмические аранжировки и облекал в музыкальную форму наши идеи и наброски. Казалось, что он читает наши мысли.
С нами начал работать Паулини де Коста, протеже Бобби Коломби, и мы немного встревожились: нам показалось, что Рэнди может воспринять это как намек на то, что он не справляется с ударными. На самим же деле Паоло привнес бразильскую традицию самба — традицию адаптации и импровизации на примитивных, зачастую кустарных инструментах. Когда звуковая подача де Косты слилась с более традиционным подходом Рэнди, звучание стало божественным.
Образно говоря, мы очутились где-то между «роком» и «тяжелым роком». В «Мотауне» и «Филли интернэшнл» мы работали с самыми изобретательными поп-музыкантами в мире, и было бы глупо отказываться о того, что восприняли от них, но вместе с тем мы не могли заниматься подражательством. К счастью мы очень быстро стартовали с песней «Во всем виноват буги», предложенной Бобби Коломби. Она исполнялась в быстром темпе, с прищелкиваниями, что уже было неплохо для создания почерка группы, к чему мы стремились. Мне нравилось слитно произносить слова припева: «Во всем виноват буги», — это ведь можно пропеть на одном дыхании, не сжимая губ. Повеселились мы и в связи с надписью на внутренней стороне конверта пластинки: «Во всем виноват буги» — надпись сделали трое ребят из Англии, одного из которых звали Майкл Джексон. Потрясающее совпадение. Как выяснилось, мне не составило труда писать песни для дискотек, потому что во все мои главные песни я включал танцевальные перебивки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});