Глазки юноши воровато забегали. По-видимому, этому стреляному воробью не часто приходится попадать в такие переделки. Меня он, явно, принял за деревенского парня из дальнего дикого мира, имевшего представление о достоинствах хорошего вина, в лучшем случае, из книг. Дорогое вино он решил прикарманить, мне же принес нечто по вкусу напоминающее коктейль из прокисшего кваса и водки.
— Если через десять секунд ты не поставишь на стол, то, что я прошу, эти помои будешь дегустировать на пару с управляющим этой забегаловкой!
Официант, извинившись, что, дескать, бутылки перепутал буфетчик, обернулся даже раньше назначенного срока. Теперь вкус напитка в точности соответствовал тому, которым нас угощал бес.
Смакуя содержимое бокала, я стал изучать окружающую обстановку. Публика в зале собралась весьма разношерстная. Здесь присутствовали, наверное, представители всех слоев общества: от пожилых ловеласов аристократичной внешности и золотой молодежи до торговцев и лиц явно пролетарского происхождения. Молодые люди за соседним столиком шумно отмечали какое-то событие. Несколько столов было занято невысокими бородатыми типами, чинно поглощавшими свой ужин. Перед каждым из них возвышалась глиняная кружка литра на два, с неизвестным мне содержимым. Места ближе к сцене оккупировала пестрая толпа: чиновники, купцы и лица неопределенного рода занятий — весьма подозрительные, на мой взгляд. Что касается одежды, здесь всякий выпендривался как мог. На фоне смокингов, богатых платьев дам, украшенных драгоценностями, скромных туник едва до колен и комбинезонов похожих на спецовки рабочих мартеновского цеха, мой костюмчик совершенно не бросался в глаза и не вызывал ни у кого ехидных улыбочек.
На сцене, в это время, резвились четверо парней с выкрашенной в зеленый цвет кожей. То, что они вытворяли своими музыкальными инструментами, к музыке имело весьма и весьма далекое отношение. Слова "песни" обрывками пробивались через оглушительную какофонию, так называемой, мелодии. Публике, основательно подогретой алкоголем, было глубоко по барабану, что творится вокруг. Некоторые, даже пытались изображать танцы перед сценой, на небольшом пятачке, предназначенном для этой цели.
— Извините, пожалуйста, — перед моим столиком стоял мужчина лет за сорок в синей мантии, подпоясанной пестрой веревкой.
— Вы не позволите присесть за ваш столик? Свободных мест больше нет, только рядом с вами. Я никогда не посмел бы беспокоить вас лично, но официант, наотрез, отказался передать мою просьбу. Боюсь показаться невежливым, однако, не могу удержаться от вопроса. Чем это вы его так сильно напугали?
Незнакомец мне сразу понравился: высокий плечистый с гордо поднятой головой. В нем чувствовалась внутренняя уверенность, сила и достоинство. Голос человека звучал не громко, но истошные крики со сцены нисколько его не заглушали.
Я сделал приглашающий жест рукой:
— Присаживайтесь, буду только рад вашей компании. Что касается этого плутоватого афериста, держите с ним ухо востро, иначе вместо рябчиков в винном соусе вам принесут, в лучшем случае, старого костлявого петуха в пиве.
— Не посмеет, — улыбнулся незнакомец.
Глядя на его плечищи, я подумал, что даже пытаться не станет.
"Аферист", дождавшись результатов переговоров, сразу подскочил к столику:
— Господин мастер, вам как всегда?
Сосед по столику сделал заказ. Я попросил принести еще бутылочку и второй бокал.
— Прошу вас, не отказать мне в милости, попробовать этот чудный дар солнца и земли здешнего мира.
Мужчина, не заставил себя долго упрашивать:
— Меня зовут Гавриил, заведую местным отделением гильдии магов, мастер — заклинатель. Здесь я уже шестнадцать лет. Разрешите пожелать вам здоровья и успеха во всех ваших начинаниях!
В свою очередь, я представился собеседнику, и мы выпили за знакомство.
— У вас прекрасный вкус, Сергей, вино самое лучшее из всего, что здесь можно купить. Я сожалею, что вы не имеете возможности попробовать экспортный вариант этого сорта. Мне доводилось его пробовать всего один раз, вкус непередаваемый.
— Вы имеете в виду тот напиток, что поставляется ко двору?
— Совершенно верно. Вы, я вижу, как раз туда и направляетесь. Ну что же, может быть вам и повезет, тогда и оцените его восхитительный, непередаваемый букет.
— Как вы узнали? — мои брови от удивления взлетели вверх.
— А вы не задумывались, почему официант пытался вас надуть? Провинциальное происхождение написано у вас на лбу огненными буквами. Скорее всего, вы недавно покинули пределы родного мира. А за чем молодые люди уезжают из отчего дома? Карьера, деньги, женщины, успех в обществе — вот, что привлекает молодых и сильных.
— В самую точку, сдаюсь, вы просто волшебник.
— Маг, Сережа, к тому же очень пожилой человек, повидал всякого на своем веку, Три сотни лет могут чему-то научить человека, как вы считаете?
— Вам от силы сорок! — я даже привстал от удивления.
— Значит, я хорошо сохранился, — маг поставил бокал на стол и приступил к трапезе. — Извините, я с утра ничего не ел — все дела да заботы.
— Кушайте, кушайте, не обращайте на меня внимание!
На сцене, тем временем, зеленокожие музыканты собирали инструменты под жидкие хлопки публики.
— Группа "Гоп", — прокомментировал их уход Гавриил. — Лет десять назад сотрясали столичные подмостки. Весьма талантливы, пара их композиций хранится у меня до сих пор. Раньше это был квинтет. Со смертью солиста растеряли былую популярность, теперь выступают в таких заведениях, как это, за еду и выпивку. Жалко, опустились ребята, в двойне жалко — очень редко раса гоблинов дает хороших музыкантов. Художников, скульпторов сколько угодно, а вот музыкантов — нет.
Я думал, что эти зеленые обезьяны, раскрасившие себя, особи человеческой породы, а тут оказывается, самые настоящие гоблины, да еще такая экзотика, как музыканты. Я удивился, но виду не подал, старался не выдать своих эмоций, как будто раньше встречал этих самых гоблинов на каждом углу.
— А все наркотики и неумеренное употребление алкоголя, молодежь очень трудно удержать от соблазнов современной жизни, — подвел итог маг.
После ухода гоблинского квартета, на сцене появился низенький пузатый мужичок, своей внешностью и ужимками похожий на земную макаку. Конферансье представил его как знаменитейшего и величайшего гения современности в жанре юмора и сатиры. Человечек носился по сцене, гримасничал, рассказывал какие-то пошлые анекдоты. Народ, за исключением нескольких подвыпивших идиотов, упорно отказывался смеяться. Наконец, на сцену выпорхнула дородная дама на голову выше артиста, с раскосыми глазками, блудливо стреляющими в толпу зрителей. Сладкая парочка принялась изображать, как пьяный муж вернулся домой под утро. Сценка несколько оживила публику, но бурного восторга не вызвала. Оживление это, скорее всего, относилось к пышным формам, а в особенности к ведерному бюсту партнерши юмориста, но ни коим образом к сюжету самого представления. Получив в награду от публики несколько хлопков в ладоши, артисты удалились со сцены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});