Читать интересную книгу Пожиратель - Лоренца Гинелли

— Алиса… кролики — симпатичные зверьки, но у тебя во сне они были черными, понимаешь? Людоедами.

Мурашки проползли по ее спине, цепляясь за кожу. Потом замелькали образы. Смена молниеносных видений, разобщенные куски безумных фотограмм: лицо Лукреции — Лукреция улыбается — травинка — травинка для белых кроликов — травинка для пятнистых — травинка для серо-бурых — моя ладошка в ладошке Лукреции — переливчатый смех.

Потом чья-то тень — не сзади, нет, — тень в глазах Лукреции, да. Тень, стиравшая улыбку, — тучи, затмившие солнце, — тучи, уничтожившие день. Ночь, да, глухая ночь — тень. И губы кривятся — мои? Лукреции? Нет — да — губы двоих. Одни — губы Лукреции — а другие? — мои, конечно, мои. Потому что мои губы и губы Лукреции — и получатся губы двух человек — один плюс один — в сумме два. Тогда губы трех — губы трех человек — мои, Лукреции, а другие? Четыре… Четыре лица — где? Первое и второе перед решеткой — первое и второе: я и Лукреция. Третье: людоеда — чье? А четвертое? Далеко-далеко, четвертое лицо — точка, маленькая точка. Где?! Где четвертое?!

Алиса резко обернулась, изменившись в лице. Резко обернулась и указала пальцем, как несколько минут назад на кроличью клетку. Указала на дом, окруженный деревьями, — призрачный, разрушенный, небольшой. Дыра в заднице, а не дом. Логово крыс, яиц насекомых, пауков, змей. Дом, возвышающийся с другой стороны парка, дом с окном. Окно, которое смотрит, привлекает внимание, выслеживает. Окно казалось пустым ртом. Но рот был полным, еще каким полным! Алиса прошипела так, что стало страшно. Вместо лица — лоскут выцветшей тряпки.

— Дэнни… Дэнни Поссенти…

Март 1986 года

Когда Лукреция увидела кроликов

Человек-Призрак стал хозяином, хозяином комнаты. Человек-Призрак стал старшим братом.

— Расскажи мне, что ты видел в школьном зеркале.

Дэнни от стыда опустил грязное лицо.

— Дэнни, я знаю, ты видел «кое-что» в школьном зеркале.

Дэнни закачался, на этот раз руки теребили уши, где пульсировала потревоженная реальность.

— Дэнни… ты, случайно, не видел лица?

Молчание, всхлипывания.

— Дэнни… Ты, случайно, не видел лица… мертвого?

Дэнни вздрогнул. Не мог не поднять глаз. Человек-Призрак не рассержен, совсем наоборот, сообщнически ему улыбается. Дэнни попытался ответить ему, уголки губ растянулись в растерянную улыбку, тоскливую.

Человек-Призрак подошел к окну, отодвинул рейку ставни: день. Ослепляющий свет. Сколько времени прошло? Дэнни не спал. Дэнни не пошел в школу.

Дэнни сошел с ума.

— Дэнни, это отличная позиция. Не думаешь? Знаешь, Дэнни, если бы я был на твоем месте, я чаще ходил бы пешком в вашу поганую школу. И реже бы ездил на вашем дерьмовом школьном автобусе. Но я не ты, не так ли?

— Ты не я…

— Вот именно, нет. Иди-ка сюда.

Дэнни пошел механически, не по собственной воле, не глядя и не чувствуя.

Человек-Призрак распахнул окно:

— Что ты там видишь, внизу?

Глаза Дэнни плавно оглядели парк, потом заметили. Безумные зрачки зажглись ненавистью, вышли за пределы, утопив в себе радужку.

Глаза Дэнни увидели, сердце закрылось, взгляд хищно набросился на тело Лукреции.

— Дыши спокойно, Дэнни, дыши. Сейчас не тот случай, чтобы терять спокойствие. Никогда нельзя терять спокойствие.

Дэнни не мог оторвать взгляда. Там стояла Лукреция, это была она, он уверен: ошибки быть не может. На расстоянии около ста метров, с остротой зрения, равной единице, Дэнни узнал ее, он увидел бы и глубже, насквозь.

— Ты знаешь, что должен сказать…

Голова Дэнни тряслась, он вспомнил подножку, рвоту, насмешки, учительницу; Лукрецию, отвечающую: «Он сам упал, конечно. Он сам упал».

Язык Дэнни развязался:

— Она смеется надо мной, всегда смеется надо мной.

— Хочешь, я убью ее?

Дэнни вздрогнул, оторвал взгляд от жертвы, посмотрел на своего брата. Дэнни смутился.

Дэнни испугался:

— К-как ты это сделаешь?

— Положись на меня. И смотри.

Лукреция пощекотала нос маленького кролика травинкой. Лукреция смеялась. Алиса посмотрела на солнце:

— По-моему, мы должны идти.

— Ой! Давай еще две минутки, видела, какой он смешной?

Тук. Тук. Тук.

Взгляд Алисы оторвался от солнца, она увидела человека без возраста, грязно одетого, в странной черной шляпе и с большой тростью.

— Привет, дорогие.

Холод. Алиса почувствовала холод. Она осмотрелась вокруг: никого. Нет, был кто-то. Кто-то у окна. Маленькая точка: Дэнни… Дэнни Поссенти.

— Привет, — прошептала Алиса.

Лукреция обернулась. Из пальцев выпала травинка: у мужчины были гнилые зубы.

— Знаете, кто я такой, дорогие?

Они отрицательно помотали головой.

У мужчины были мертвые глаза.

— Тогда, может, знаете, кто такой Дэнни?

Алиса неуверенно подняла руку, показала пальцем на точку.

Но маленькая точка пропала. Маленькая точка дрожала, галлюцинировала. Точка мучилась. И жаждала.

— Молодец, Алиса, там именно Дэнни… и Дэнни очень, очень печален. И очень, о-о-о-очень обижен. Дэнни пожаловался мне, что вы обидели его, так? В качестве его старшего брата я имею право отомстить за него, согласны?

Он наклонил голову и искоса посмотрел на Лукрецию, злобно. Изо рта вытекала грязно-белая слюна, почти розовая. Лукреция заплакала.

— Можно, мы пойдем домой, синьор? — попросила Алиса, ее губы дрожали, глаза блестели от слез.

— Конечно вы пойдете домой, в первородный дом, мои дорогие… в дом отца, ведь я сын…

7 мая 2006 года, 13.15

— А потом ничего не помню, ничего.

У нее болела голова, но внутренний процесс уже был запущен: неуправляемый всплеск воспоминаний.

— Уже очень много всплыло, Алиса. У тебя хорошо получается, правда, — подбодрил ее Стефано.

— Даже слишком. Если продолжать так и дальше, можно с ума сойти. И вообще, нет… нет сил продолжать дальше, не хочу больше ничего вспоминать.

Ей было ужасно страшно. Ей было ужасно страшно даже во сне. Снились ей или не снились три сиамские близняшки? Спрашивали у нее или не спрашивали? Знаешь Дэнни? Дэнни Поссенти? И она клялась, что не знает, никогда не знала. Но они настаивали: он умеет рисовать, как же он рисует! Так они сказали. И действительно, нарисовал же Пьетро старика. Ну вот. Алиса видела тот рисунок. Ей было достаточно увидеть рисунок глазами воспоминаний, чтобы задрожать изнутри.

— Алиса, пойдем в полицию?

— Нет!

— Ладно-ладно, успокойся. Просто я хочу сказать: из того, что ты вспомнила, получается — это брат твоего одноклассника.

— Дэнни.

— Да, Дэнни.

— Мне надо найти его.

— Но, Алиса…

— Он видел, он был там. Я же не говорю тебе, что хочу поговорить с ним. Я говорю, что надо его найти… Я хочу знать больше.

Алиса пошла. Стефано остановил ее, взяв за руку:

— Подожди! Как ты собираешься его искать, а?

— По дороге придумаю как, до машины далеко.

Они улыбнулись. Стефано в Алисе нравился «полный пакет: все включено», азарт в том числе.

— Алиса, послушай, ты помнишь Марцию?

Алиса выдернула руку из ладони Стефано:

— Конечно помню. Самая некрасивая из твоих бывших.

Стефано потер основание носа — нельзя было поддаваться на ее провокации.

— Алиса… Марция — офицер.

— Приятно познакомиться. Я — Алиса, воспитатель. И что?

— Алиса, если ты в своей прекрасной головке покрутишь шариками, они наведут тебя на блестящие идеи.

Алиса покрутила ими, глаза ее увеличились: идея возникла. Потом уменьшились: идея оказалась бракованной.

— Просить помощи у этой — ни за что!

* * *

Кабинет Марции выглядел весьма мрачно. Не то чтобы Алиса ожидала увидеть цветочки на окнах или еще бог весть что… а может, и да. Может, именно потому, что Марция в реальности была красивой статной «дамой». Не было ничего здравого или связующего в таком рассуждении, это Алиса осознавала. Но жить почти что в определенном месте, не пытаясь хоть немного приукрасить его, — она действительно видела в этом некую подавленность. И потом, в общем-то, Марция была именно дама. Алиса попыталась представить, как та, сидя на унитазе, сосредоточенно тужится, с увлажняющей маской на лице и в хлопчатобумажной майке дурацкого цвета. Ей это не удалось. То есть увлажняющая маска была, но под ней — Алиса точно знала — было ее, Алисино, лицо. Черт!

— Марция, это — Алиса.

Стефано почесывал затылок. И не смотрел ей в глаза. Марция с высоты своих метра семидесяти пяти сантиметров удостоила Алису вежливого кивка. Потом села на свой стул цвета печали.

— Да, мы уже знакомы.

— Да уж! — сказала Алиса.

— ???

— Садитесь.

Они сели.

— Чем обязана вашему визиту?