Читать интересную книгу Крутые повороты - Тамми Юрваллайнен

«А может, он симулирует и не хочет ехать», — подумал Сергей, но сразу же отбросил эту мысль. — Здесь шутки плохи».

Признаться, Сергею было боязно ехать одному, тем более ночью. Такого с ним еще никогда не было. Но лошадь? В детдоме срочно нужна лошадь. А воспитательница, приняв молчание Сергея за отказ, умоляла:

— Сережа, нужно, очень нужно!

— Ладно, поеду, — ответил Сергей, — только жаль, что лошадь не успела отдохнуть.

— А ты, Сережа, потихоньку, не спеши, — обрадовалась воспитательница. — И вот еще. Если тебе нетрудно, прихвати по пути несколько жердей. Они свалены недалеко от поселка у сломанной ели. Ты знаешь место?

— Знаю, постараюсь прихватить, — важно промолвил Сергей.

Сборы были недолгими. На конюшне Сергею помогли надежнее запрячь лошадь, набросали на телегу немного сена, сверху накинули пустой мешок и благословили в дорогу.

Наступали сумерки. Пока ехал полями вокруг деревни, было еще светло и на душе было спокойно. Но вскоре дорога пошла лесом. По бокам дороги великанами стояли большие ели и осины. Сразу стало темно. Щербатая луна сквозь небольшие тучи как-то зловеще освещала широкую дорогу. Усталая лошадь еле тащилась. Стало жутковато. Чтобы не видеть неприятной взору картины, Сергей натянул на голову мешок, улегся на сено, взяв в руки вожжи. Слегка подергивая их, он давал понять лошади, что все в порядке и можно ехать свободно. Лошадь дорогу знала, и Сергей был уверен, что на развилке она остановится. Под равномерный стук колес Сергей постепенно успокоился и вскоре задремал. Ему уже снился какой-то сон, в котором вдруг что-то загрохотало. Сергей очнулся и уже явственно почувствовал, как телега дребезжит и ходит ходуном. Что случилось? Сергей сбросил с головы мешок и увидел, что лошадь как ошалелая несется вскачь, постоянно поворачивая голову в правую сторону. Она все больше прижималась к левой обочине дороги. Еще немного, и телега может скатиться в канаву. Сергей встал на четвереньки, натянул вожжи и старался остановить лошадь:

— Ттт… ппру! Стой! Стой!

Но лошадь, задрав кверху голову, не слушалась, продолжала скакать. Первой мыслью Сергея была: «Волки! Что делать?» Он боялся оглянуться назад. Наконец, решившись, он медленно повернул голову и увиденное устрашило и его. Сзади мчался джип с двумя зажженными фарами. На колдобинах и неровностях дороги огни от фар метались из стороны в сторону, кверху и вниз. Отблески луны от ветрового стекла светились ярким пламенем. Казалось, что стая волков нагоняет лошадь. Было чему ужаснуться. В то же время на душе у Сергея стало спокойнее — хорошо, что не волки. Он вскочил на ноги, сильнее натянул вожжи, стараясь остановить лошадь. Но она по-прежнему неслась вскачь. Сергей решил спрыгнуть с телеги, но это было опасным. И вдруг неожиданно лошадь замедлила бег, а затем поплелась ровным шагом. Сергей от неожиданности чуть не упал. Он оглянулся назад — вдали стояла машина с потушенными фарами. Сергей спрыгнул с телеги, подбежал к лошади, схватил ее под уздцы и остановил. Бока лошади, как кузнечные меха, то вздувались, то опадали, губы подрагивали, на них еще свисала пена. Сергей рукавом стер пену, прижал голову лошади к своему плечу, приговаривая:

— Ну, стой, стой. Успокойся. Я рядом.

Постепенно лошадь успокоилась и теплыми, мягкими губами тыкалась Сергею в лицо. А в это время мимо них с потушенными фарами медленно проехал джип с двумя военными. Шофер успел крикнуть:

— Молодец, пацан! Не бойся, все будет хорошо!

И не эта похвала, а простой человеческий голос ночью, в лесу, на пустой дороге окончательно успокоили Сергея.

Сергей погладил голову лошади, затем сел на телегу, дернул поводья и снова в путь. Вскоре доехали до перекрестка с проселочной дорогой. Здесь Сергей задумался: «То ли ехать прямо, то ли свернуть на проселочную дорогу?»

Конечно, по широкому тракту ехать удобнее и безопаснее. Но это шесть километров до Коноши и еще шесть до поселка — итого двенадцать. А по проселочной дороге — всего три километра. Но дорога идет по густому лесу, необъезженная, да еще с бродом через небольшую речушку. Лошадь устала и одолеет ли она большой путь? Сергей решился и свернул на узкую дорогу. Вот и речушка. Вода спала, и они благополучно миновали брод. А дальше ехать — была одна мука. Телега громыхала по кочкам, корням деревьев, опавшим веткам. Спускавшиеся ветки хлестали лошадь и Сергея. Шум стоял неимоверный. Больше всего Сергей боялся привлечь этим шумом волков. Лошадь с трудом тянула телегу. Ближе к поселку дорога стала ровнее, а вот наконец и сломанная ель. Около нее свалена куча жердей. Сергей остановил лошадь, спрыгнул с телеги и пошел к жердям. Здесь было еще темнее и трудно рассмотреть, сколько лежит жердей. Сергей схватился за первую жердь, и вдруг за жердями что-то зашевелилось и заурчало. Нервы у Сергея окончательно сдали — он бросил жердь, подбежал к телеге и плашмя упал на нее, успев захватить вожжи. Страх передался и лошади. Она сразу же без понукания пустилась вскачь. Вскоре телега въехала на пригорок — впереди раскинулся поселок, на горизонте заалела заря.

Сергей уже плохо помнил, как проехал переезд через железную дорогу, ехал по поселку, распряг и завел лошадь в стойло, задал ей корм. Еле передвигая ноги, добрел до спальни. Хватило сил только сдернуть ботинки и, не раздеваясь, бухнуться в кровать.

Спал Сергей долго. Ребята тихо шушукались и старались не мешать ему. Когда он проснулся и открыл глаза, то первый несусветный вопрос был:

— Где лошадь?

Ребята сразу заулыбались, загомонили:

— Что ты, Серега, не беспокойся. Все в порядке. Евгения Ивановна и Семен Степанович вместе с Пантюхой уже давно укатили в Коношу.

После окончания школы Сергея и Эльву поощрили — выдали путевки на двадцать дней в пионерский лагерь. Это случилось в детдоме впервые. Лагерь располагался в небольшой деревушке недалеко от Коноши. Сергею с первых же дней отдыхать в нем не понравилось. Во-первых, какие они пионеры, когда уже четыре месяца являются комсомольцами. Во-вторых, уж очень строгая была директорша — Ирина Васильевна. В-третьих, больно строгие были порядки. Постоянные линейки, хождение парами за ручку, купание по очереди, в лес без общего культпохода не ходить, за территорию лагеря без разрешения не уходить… Тьфу! Девчонок Сергей терпеть не мог, а парнишки — все маменькины сынки, чуть что, канючат, толком ничего путного делать не умеют. Одна с ними маята.

Нет, Сергею нужна вольная воля. Необузданная энергия била в нем. Он загорал и купался, когда хотел. Часто один ходил на рыбалку или в лес. Постоянно нарушал режим. Постепенно более решительные ребята стали присоединяться к нему. Им просто с Сергеем было интереснее. Он все что-нибудь придумывал и увлекал ребят за собой. Он учил ребят плавать, управлять лодкой, собирать ягоды, строить шалаши, разводить костры. Иногда ребята пропадали из лагеря на целые дни. Пионервожатые стали жаловаться директорше. Та ни раз вызывала Сергея к себе и требовала прекратить безобразия. Но он пропускал упреки мимо ушей. Однажды Ирина Васильевна предупредила Сергея, что пожалуется родителям Сергея и выпишет его из лагеря досрочно. На следующий же день Сергей принес ей заявление с просьбой отпустить его из лагеря, так как дома начинается сенокос и ему на нем необходимо быть обязательно. Ирина Васильевна не возражала, и Сергей с легким сердцем покинул лагерь, пробыв в нем всего десять дней. В детдоме Евгения Ивановна Сергея особенно не упрекала — впереди сенокос.

В этот раз детдому выделили большой покос в трех километрах от Дикозеленой. Рядом с покосом протекала небольшая речушка, на берегу которой стояли ветхая плотина и небольшая мельница.

На сенокос вышла группа ребят во главе с воспитателем. Шли налегке, прихватив с собой лишь часть самых необходимых продуктов. Обеспечение инвентарем и частично продуктами было возложено на колхоз. В первый день осваивались в «своей» избе, готовили необходимые пожитки. Решили не ходить каждый день, а обосноваться прямо на покосе. К тому же погода этому благоприятствовала. На следующий день знакомый мужичок подогнал к избе колхозную лошадь с телегой, нагруженной граблями, косами, вилами и другим инвентарем. Ребята побросали на телегу свои пожитки и тронулись в путь. Вскоре все уже были на месте. В первую очередь под большой сосной и елью возвели два шалаша. Мужчина показал весь покос, нарубил жердей, освободил место и поставил первый стожар, пояснил, как лучше косить, и к вечеру на лошади вернулся в деревню. В дальнейшем он лишь изредка приезжал на покос, привозил продукты, проверял, как идут дела, помогал ставить стожары и возвращался в деревню. Таким образом, ребятам предоставлялась полная самостоятельность вести сенокос и обслуживать себя.

Жизнь в лагере установилась по строго установленному режиму. Вставали рано, наскоро пили чай и отправлялись по утренней росе на покос. Идти было сыро, но зато косить по росе было легче. Обычно мальчишки косили, носили копны высохшего сена к стогу, подавали сено на стога. Девчонки ворошили сено, сгребали его в копны, метали сено на стогу. Работы всем хватало. В лагере с утра оставляли двоих ребят для приготовления обеда. К полудню усталые ребята возвращались в лагерь, обедали и часа три-четыре отдыхали кто как хотел. К вечеру опять шли на покос и работали почти до самых сумерок. Поздним вечером ужинали, сидели у костра, рассказывали байки, ложились спать. Засыпали мгновенно, сон был крепким, позволявшим набраться сил на следующий день.