Читать интересную книгу Атака на мозг. Оскал психотронной войны - Дэн Перцефф

Второй вариант – это «подсадка». То есть при создании определенных условий люди, употребляющие национальные продукты, вынуждены перейти на другую пищу. В итоге в организме возникает конфликт на уровне генов, в результате человек чаще болеет; вполне возможно, безобидная соя у мясоедов может вызвать смертельную болезнь и наоборот.

Второй вариант, если рассматривать Россию, уже действует повсеместно. Что к этому привело? Банальный развал собственного сельского хозяйства, и теперь русские, даже если захотят обходиться собственными национальными продуктами, просто не смогут обеспечить пищей сами себя. Закупая же в других странах самую разную пищу, они ежедневно «подсаживаются». Не в этом ли кроется причина вспыхнувших в последнее время там онкологических заболеваний?

Вообще, «подсадка», как заверяют научные специалисты, – наиболее эффективный способ для программирования генотипа, а соответственно, и поведения целой расы.

Поэтому я присоединяюсь к мнению Наталии Олеференко, руководителя генетической программы Гринпис в России, относительно генного оружия:

…Достижения в области молекулярной биологии и генетики, биотехнологии, геномики, биоинформатики, компьютерного моделирования создали необходимые предпосылки.

Просматривая множество материалов, я нашел настолько важные, да еще и в открытом доступе, что решил привести здесь часть интервью с Александром Барановым, президентом Общенациональной ассоциации генетической безопасности:

– Создание генетического оружия многие относят к области фантастики. Прямых доказательств его существования нет. Но есть косвенные свидетельства, по которым мы можем судить: теоретически это возможно.

– Что имеется в виду?

– Есть научные работы, недоступные широкой публике. Например, в одном международном журнале года полтора назад была опубликована статья об экспериментах британских ученых над мушками-дрозофилами. Мушек кормили определенным трансгенным кормом, вместе с ним в их организм попадал некий ингредиент, который до поры до времени «молчал». Но при включении сигнала (в данном эксперименте был использован лазерный импульс) ингредиент «просыпался» и начинал вырабатывать токсин. А тот, в свою очередь, вызывал у мушек тревожное поведение – они трясли крыльями, метались и т. д. Теперь представим себе, что мы с вами поглощаем пищу, какая-то патогенная вставка может встраиваться в плазмиды (часть клетки, отвечающая за наследственность), «гуляющие» по всему нашему организму, проникая в самые отдаленные его участки. Внедряясь в живые клетки, такой комплекс способен блокировать их нормальную работу и, как следствие, производство необходимых нам для жизни белков.

Как оказалось, я был прав, и если можно влиять на мушек-дрозофил, то почему нельзя влиять на человека?

Значит, я сделал правильное предположение! Оставалось его только подтвердить. Точнее, мне хотелось самому убедиться в правильности вывода на реальном примере. И случай вскоре представился.

Глава 3.

Колумбия и чистая раса

Все сложное менее совершенно, чем простое.

Плотин

Бывают дни, когда человек вселяет в меня ужас.

Сартр

Если быть честным, то мне вряд ли было нужно пускаться в какую-либо авантюру или мчаться в неизвестность. В деньгах я пока не нуждался; конечно, миллионами на моих счетах не пахло, но на ближайший год, а то и два, привычной жизни их вполне хватало, так как единственное, на что я тратился, – это на еду, сигареты и кофе. Все остальное меня вполне устраивало.

Расследование благополучно замерло на месте, несмотря на то, что я ежедневно просматривал большой объем информации для нахождения примера применения психотронного оружия совместно с геномным, но ничего не находил. После нескольких недель страха на съемной квартире я вернулся домой, каждый миг ожидая либо горячей посылки, либо приступа безотчетного страха. Но шли дни, ничего не происходило, я мало-помалу успокоился, полная картина происшедшего уже сложилась у меня в голове. Как обычно, наше самое демократичное правительство финансировало исследования психотронного воздействия на людей и животных. Сначала исследования носили индивидуальный характер, то есть применялись только к определенному человеку, но в 1997 году был впервые сделан прорыв в данной области науки, когда на японских школьниках всему миру продемонстрировали мощь подобных воздействий. Такому обстоятельству способствовало развитие и генного оружия. Дальнейшие исследования уже стали носить массовый характер, то есть испытывали новейшие психотронные генераторы на морских животных, у которых также присутствует альфа-ритм головного мозга. Это электромагнитное излучение, названное «шумановскими резонансами», роднит нас именно с млекопитающими дельфинами, а не с обезьянами.

В ходе испытаний новой инфразвуковой пушки, установленной на борту «Океании», был достигнут ошеломительный результат. Это было отмечено в записях неизвестного военного специалиста, которые мне довелось читать. Этот успех обернулся гибелью сотен дельфинов, безобиднейших существ на планете Земля, и тысяч людей.

Но дело не в этом; мой друг Каталоне и Форестер шли в одном направлении, но абсолютно с разных сторон. Если первый систематизировал данные о погибших в Гудзонском заливе правительственных и цэрэушных чинах, решив докопаться до сути, то Форестер, будучи человеком, наделенным глубоким аналитическим умом, шел с другой стороны и расследовал загадочную смерть дельфинов. В итоге оба смогли продвинуться настолько, что их работу посчитали опасной для себя представители спецслужб и в результате, при помощи опять же психотронного оружия, сначала зомбировали Каталоне и Форестера, а потом активировали у них в подсознании самую адскую программу – «зов смерти».

Но, как оказалось, кроме страшной поражающей силы различных электромагнитных излучений, эксперименты с ними тоже чреваты самыми негативными последствиями даже по отношению к экспериментаторам. В результате проверки очередного психотронного оружия что-то пошло не так, и сами ученые подверглись воздействию излучения. В итоге они все до единого погибли при невыясненных обстоятельствах, о чем и сообщили их родственники, получившие солидные страховки.

Все изложенное мною выше кажется таким простым и доступным, если бы не одно «но». В ходе расследования погибли несколько человек, мне же чудом удалось избежать гибели. Если бы я не знал, что можно противостоять этому оружию с помощью своих внутренних резервов, то вряд ли бы у меня что-то вышло. Но я победил. Победил, когда, несмотря на скрытые угрозы, продолжил свое расследование, победил, когда, одурев от бессонных ночей, все же продолжал шаг за шагом кропотливо изучать психотронику, победил, когда связал два совершенно не связанные между собой дела, объединив их только по манере самоубийства.

Случай с японскими школьниками был уводящим в сторону от убийства следом, но, потратив немало времени на изучение геномного оружия, я уже просто не мог остановиться. Однако шли дни, и в мире ничего не происходило.

Занимаясь самоанализом, я пришел к выводу, что мне нужны кипучая деятельность и дело. Дело – с большой буквы, ибо только оно делает из мужчины мужчину. Иначе начинаешь хандрить, лениться, и не успеешь оглянуться, как ты уже не человек, а потребитель. То есть ты вроде живешь, вроде что-то делаешь, однако раз за разом, перед тем как уснуть, понимаешь – смысла в твоей жизни нет.

Говорят, когда Бог слепил человека из глины, у него остался неиспользованный кусок.

– Что еще слепить тебе? – спросил Бог.

– Слепи мне счастье, – попросил человек.

Ничего не ответил Бог, а только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины. Идея и соль этой притчи – все в руках человека.

Я же от вынужденного безделья начал выть по-волчьи. Как известно, серых хищников ноги кормят, журналиста тоже, тем более, расследующего всевозможные грязные делишки сильных мира сего. Да я готов был сам, если бы знал как, провести эти чертовы эксперименты, чтобы окончательно доказать свою правоту. Мог оббежать не то что Нью-Йорк, но и объехать весь мир. Однако ничего интересного, точнее, интересующего меня, вокруг не происходило. Тишина…

Поэтому когда раздался звонок от моего хорошего знакомого и коллеги Кевина Ботнера, я схватился за него, как утопающий за спасательный круг. Ботнер, ничего не сказав по телефону, попросил меня через час встретиться с ним в ресторане. Почему я схватился за него? Потому что он знал множество интересных фактов, часто горячих, но его натура не позволяла доводить дела до конца. Он хватался сначала за одно расследование, затем за другие, в итоге происходило все, как в известной поговорке про один выстрел и двух зайцев.

– Слушай, Перцефф, я ищу компаньона, – без обиняков заявил тот, как только я сел за столик. – Я тебя посвящу в детали, но если ты не согласишься, то пообещай мне, что дальше тебя информация не уйдет.