Все расселись по машинам и, хотя на улице было еще темно, с выключенными фарами, медленно выехали за ворота.
—----
Павел с Николаем доехали до Москвы и вскоре, были дома. Марина Владимировна была рада, что сын так быстро вернулся, и с ним ничего не случилось. Поблагодарила Лебедева, и когда пошла провожать, вместе с ним вышла на лестничную клетку, видимо не хотела говорить при сыне:
— Павел, простите, не знаю как вас по батюшке?
— Юрьевич.
— Я вот что хотела спросить, а не могут они попытаться, как-то, я даже не знаю, отомстить что ли?
— Вряд ли. Их скоропалительное бегство говорит о том, что они ожидали, что мы к ним нагрянем, и вряд ли лишний раз будут светиться. Так что не волнуйтесь. Но на всякий случай я с Николаем, пока мы ехали, провел, так сказать, политбеседу. Попросил некоторое время быть на улице с друзьями, реже ходить одному, а в случае чего, у него мой номер мобильного телефона.
— Спасибо вам огромное.
— Да мне-то за что? Это сын у вас молодец, сумел воспользоваться моментом и до Москвы добраться. Не каждый в его возрасте на такое способен, да еще после таких мытарств.
— Да это верно, я очень горжусь, что он у меня такой.
— И правильно делаете. Как говорят, нет худа без добра. Возможно, этот урок сослужит добрую службу ему. Знаете, не каждый в его возрасте по-настоящему смотрел смерти в глаза. Поэтому будет больше и жизнь ценить, и понимать, как легко её потерять в казалось бы спокойном мире, окружающем непосредственно тебя.
— Всех благ вам.
— Спасибо. И вам того же.
Павел вышел из подъезда и направился в отделение, где работал, узнать, какие планы у начальства в отношении его дальнейшей работы и, конечно же, повидать Лизу, которую он оставил одну в кинотеатре.
Прежде чем подняться на второй этаж в кабинет майора, он завернул за угол и приоткрыл дверь кабинета, где сидела Лиза. Она, словно почувствовала, что это Павел, подняла голову и счастливая улыбка озарила её лицо.
— Уже вернулся?
— Как видишь.
— Далеко ездил?
— Летал.
— Как летал?
— Представь себе, на вертолете. С группой захвата. На мне бронежилет, автомат с под ствольным гранатометом, на лице камуфляжная раскраска, видишь, еще до сих пор до конца не смыл.
— Где? — спросила она, подойдя к нему.
— Да вот здесь, — и он показал на губы.
— Она поняла, что он её разыгрывает и, рассмеявшись, нежно обняла и поцеловала его.
— Вечно ты надо мной смеешься.
— Вовсе нет. В моем рассказе много правды. На вертолете летал, вместе с группой захвата. Правда, никаких боевых действий не было, они успели покинуть дом, так что там сейчас работают эксперты, а меня отправили домой, сопровождать парнишку, который летал с нами.
— И что теперь?
— Не знаю. Иду вот к Геннадию Степановичу, как говорится докладать.
— Понятно, вечером встретимся?
— На все воля божья и команды начальства, но я жуть как хочу, — и он наклонился к Лизиному уху и прошептал, — снова обнять тебя в постели и всю-всю покрыть поцелуями, как прошлый раз.
— Я тоже, — прошептала она в ответ и, поцеловав, добавила, — Иди, а то мне работать надо, а ты меня, между прочим…
— Возбуждаю, да?
— Паш, перестань, чтение мыслей, это вторжение в личную жизнь, статья УК РФ, между прочим.
— И много дают?
— Мало не покажется.
— Понятно, и все же я угадал, угадал, ведь правда?
— Правда. Иди, мне действительно надо работать.
— Я полетел, до вечера, — и, повернувшись, направился в кабинет начальства.
— Геннадий Степанович Можно войти?
— А, Лебедев, заходи, присаживайся.
— Спасибо.
— Что скажешь?
— Парнишка нашелся, точнее, сбежал и самостоятельно добрался до Москвы. Ночью отправили группу захвата и…
— И ничего и никого?
— А вы уже в курсе?
— Нет, но догадываюсь.
— Там сейчас продолжают работать специалисты, но ощущение такое, словно там пылесосом прошлись. Настолько подчистили за собой все хвосты, что диву даешься.
— А ты думал, специалисты работают. Видать, на кон большие деньги поставлены.
— Оказывается этот Гладышев, был 38 по счету, и после него, еще одного привезли и тоже из Москвы.
— М-да, — многозначительно произнес майор.
— А мне-то что делать?
— А тебе, этот с Петровки, как его, Волин, не сказал, какие будут указания?
— Да нет. Дал команду сопроводить парня до Москвы и сдать, так сказать, с рук на руки матери.
— Хорошо, ты пока занимайся делами по отделу, а если что, они сами позвонят.
— Есть.
— Кстати, у тебя, я слыхал роман с Комаровой?
— У меня, с Комаровой!? — удивленно и в то же время как-то гордо, произнес Павел, и хотел было ответить отрицательно, но секунду другую подумав, добавил:
— Вроде того.
— Понятно, ты только того, не обижай Елизавету свет Алексеевну, потому как ежели ради спортивного интереса, то имей в виду, в обиду не дам.
Павел смутился.
— Геннадий Степанович, да разве я похож на ловеласа?
— А кто вас знает. Короче, я тебя предупредил.
— Все понял.
— А раз понял, значит, ступай работать.
— Есть.
Павел вышел из кабинета и, усмехнувшись над проницательностью начальства, решил рассказать об этом Лизе.
Спустившись вниз, он увидел, как она идет по коридору навстречу ему. Поравнявшись, они остановились.
— Представляешь, ходил к майору с докладом, так он о нас с тобой уже в курсе. Сказал, если обижу, пенять не на кого будет.
Лиза смущенно выслушала монолог Павла, и шепотом произнесла:
— Паш, ты только никому не рассказывай, просто Геннадий Степанович, это мой родной дядя, брат мамы. Видно она ему лишнее разболтала о нас с тобой, поэтому ты на него не обижайся. Он с детства меня оберегает, но старается делать это как можно деликатнее. Не всегда получается, но что поделать, я уже привыкла к этому
От этой новости, лицо Павла вытянулось от удивления, и он не знал, что сказать. Лиза обернулась и, увидев, что позади в коридоре никого нет, поцеловала Павла в щеку и тут же побежала по своим делам, оставив того стоять в полной растерянности.
— Во дела! — подумал он и пошел к себе.
—----
Команда Волина медленными темпами сантиметр за сантиметром изучала дом, пытаясь хоть что-то найти, что позволило бы хоть как-то зацепится в поисках банды.
— Что я вам скажу, Артем Михайлович, умные черти нам с вами попались, — произнес в задумчивости Семин, криминалист с Петровки.
— Хоть что-то есть?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});