Сейчас у Могилы в отряде уже было с десяток надежных боевиков, и ребят надо обеспечить оружием. Кнут достал свой кожаный кошель и вытряхнул оттуда содержимое – двадцать пять золотых монет. Эх, добраться бы до его тайника в Этерне, вот где золота – хоть лопатой греби! Но приходится обойтись тем, что есть. Бухучет докладывал, что в общаке банды золотишка еще примерно столько же. Негусто. Но содержать банду – дело хлопотное, дорогое. Жилье надо, еду каждый день и не по одному разу, а пьют ребята – даже Могиле в диковинку, сколько в каждую рожу влезает. Да и на баб расходы. Не хотят проститутки – так тут называли гулящих девиц – работать бесплатно! Вот и выходило, что зарабатывали они, конечно, в целом, неплохо, но почти все и прожирали.
Решено, надо скинуть золото в обмен на стволы.
– Алфавит!
В дверях немедленно появился Костя.
– Найти мне Авторитета, скажи, дело есть. Пусть сегодня приедет.
– Сделаю, Кнут! А ты куда-то сегодня пойдешь? Ну, типа, пострелять… А то, вон, туман-то какой идет, к вечеру видно ничего не будет.
Туман? Могила болезненно дернулся, и лицо его исказилось гневом.
– Ты что, Кнут? – уворачиваясь от тяжелой табуретки, пискнул Костя. – А что я такого сказал-то?
– Пшел вон отсюда! – рыкнул Могила, вскакивая на ноги.
Алфавит напомнил ему о том дне, когда он попал в этот мир. О-о-о, как чесались руки Кнута, с какой бы неимоверной радостью он сейчас задушил был эту ведьму! Так бы и переломал этой выскочке все кости одну за другой, и душил бы, заглядывая ей в лицо, пока у той не вывалился бы язык. А потом еще бы изрубил в куски ее тело и расшвырял бы по окрестностям на радость диким животным и хищным птицам.
Могила в бессильной ярости стоял посреди комнаты и сжимал и разжимал кулаки. Где-то… пока что ещё ходит по этой земле его обидчица! Дайте время, он ее найдет! С его-то, Кнутовым, терпением и возможностями эта задача будет рано или поздно решена! И не для того он тут прозябает и водит знакомства со всяким отребьем и швалью, чтобы девка эта спокойно себе поживала и не знала забот!
Он ее найдет. Убьет ее – медленно и с наслаждением. А затем и доберется и до Мастера. Тот точно где-то рядом, он же собирался прыгнуть за ними следом, Кнут сам это видел! И тогда они померяются силами – кто кого. Могила бросил взгляд на пистолет.
«Ничего, я и без этой магии одолею своего заклятого врага».
– Темнишь ты, мил человек, что-то… – Парфёныч отставил в сторону недопитый стакан. – Суетишься. А я суетливых… не уважаю.
Кнут было вскипел – но точно так же быстро и остыл, взяв себя в руки.
Его собеседник ни в малейшей степени не чувствовал обаяние Могилы. Он словно вообще ничего не заметил. И всё убеждения спокойно проигнорировал.
Обойти его было совершенно нереально – собеседник Могилы ведал тут очень многим. И многими. И без его, пусть и молчаливого, согласия невозможно было провести ни одну операцию – сколь бы прибыльной она не казалась. Качнёт он отрицательно головою – и ни один бандит жопу от стула не оторвёт. Никуда и ни с кем не пойдут! Ибо знают – расплата будет жесткой и неотвратимой. Причём, сам Парфёныч, как всегда, останется в стороне – ему никто и никакой предъявы не кинет. Не за что. Статус «смотрящего» собеседник Кнута занимал давно – и дураков это оспаривать тут не водилось. Уже – не водилось…
Поэтому чувствовал себя он абсолютно спокойно и ни о чём не переживал.
Тот факт, что, даже закупив нужное количество оружия, Могила по каким-то непонятным причинам не мог сразу же накрыть нужную ему точку – сначала его невероятно выбесил. Какой ещё «смотрящий»? Куда он там смотрит?! Да, кто это вообще такой?!
Поминутно запинаясь от неуверенности (уж слишком разозлённым выглядел главарь), Бухучет торопливо постарался разъяснить ему ситуацию.
Но Кнут сначала понял только одно – надо договариваться.
Опять?
Да, что тут за мир такой – одна говорильня!
Но делать нечего – надо как-то выходить из сложившейся ситуации.
– Хорошо, – кивнул он собеседнику. – А что ты мне скажешь? Что посоветуешь? Должен же я как-то народ кормить? Им прикажешь лопатами идти махать на разгрузке? А не западло? И как я должен им это объявить? На тебя сослаться могу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А вот тут засопел уже Парфёныч! Отправить «честных пацанов» зарабатывать себе на жизнь разгрузкой вагонов?! Это не поймёт уже никто из его окружения!
– Что ж они раньше-то с голодухи не откинулись? Ведь не прямо же с роддома они к тебе наладились, так? Что-то, где-то ели-пили.
– Про то мне не ведомо! – возразил Кнут. – Однако ж, ко мне пришли – и теперь я за них в ответе!
– Так и отвечай! – пожал плечами смотрящий. – Кто ж не даёт-то?
– Вот, – начал понемногу закипать Могила, – я им дело и присмотрел! Ан – тут ты поперёк стоишь! Я к тебе – со всем уважением, а ты…
Парфёныч хмыкнул – и кратко пояснил выскочке (а никем иным он собеседника и не считал), что интересы всех прочих «деловых» могут быть существенно ущемлены в случае неразумных и ни с кем не скоординированных действий всего лишь одной «бригады». Ибо менты (это словосочетание Кнуту уже было знакомо) без ответки такое наглое деяние уж точно не оставят – и врежут сразу по всем! По правым и виноватым – без разбора!
Поплохеет сразу многим – и кто за это будет отвечать? У кого-то могут и не выдержать нервы – и тогда жди ОМОН прямо на хату! А там разборки недолгие. Тут, чай, не столица какая, огласки особо не опасаются. Никто и не хрюкнет даже!
– Так что, мил друг, закатают тебя и твою бригаду под мерзлую землю – метра на два, этим всё и закончиться. Подгонят под окно броневик – и что ты с ним сделаешь? Хоть и всеми твоими стволами сразу? А мне, скажи, это зачем? Я тут на то и поставлен, чтобы подобные вещи не допускать! Со склада этого ты один поживишься, ну и пацаны твои. А проблем наделаешь – всем сразу! Так что – нет моего добра на такие вещи! – и тяжелая ладонь смотрящего припечаталась к столу с характерным хлопком.
Парфёныч внимательно посмотрел на Алфавита, который молча стоял в сторонке.
– Я так думаю, что все твои пацаны про то знать должны. Сегодня же! Понял меня? Алфавит! Тебе лично это говорю! Ты ж ведь у нас не оглох покудова?
– Нет, не оглох, – кивнул бандит. – Всё я понял, и обо всем пацанам поведаю.
– А раз так, – успокаиваясь, произнёс смотрящий, – то и дел у нас с вами более нет никаких. Не задерживаю никого.
Выйдя на улицу, Могила в сердцах наподдал ногой пробегавшей собаке – ту отшвырнуло сразу на несколько метров.
– И что теперь?!
– Не скажи, Кнут… – покачал головою Алфавит. – Не так уж всё и хреново! Бригадиром он тебя сам признал ведь? Сам – никто за язык не тянул! При людях сказано!
– И что с того?
– А раз так – то по положению, должен и к делу бригаду приставить – с него уже за то спрос будет! Какой же он смотрящий, ежели у него целая бригада без дела сидит? За это и спросить могут – сурово! Так что – ждём! Будет вскорости от него предложение, ты уж мне поверь!
Глава 15
Так не хотелось выходить на улицу – под холодное и темное осеннее небо. В домике у Даны всю ночь тлели угли в печи, и воздух был относительно теплым – по сравнению с улицей. Но в монастыре встают рано, и поэтому Дана тоже вскочила еще затемно и отправилась к себе в мастерскую. Ей следовало заготовить сырье для новых заказов, ведь в тетрадке значился длиннющий список людей, которые с нетерпением ждали посылки из монастыря.
Через пару часов к ней заглянула игуменья. Она присела рядом на скамью и с большим интересом смотрела, как девушка снует между столами, отмеривая и раскладывая по кучкам сухие растения.
– Ловко ты умеешь, деточка, – похвалила Дану монахиня, – смотреть на тебя – одно загляденье.
– Спасибо, – засмущалась Дана. – Матушка Марфа, так что мне с приезжими делать? Не прогонять же их из деревни? А лечить я не могу, у меня разрешения нет от властей. На целительство, небось, документ надо получать?