забористый.
— Еще, — щелкаю официантку и тут же беру наполненный на четверть стакан.
— Ты чего? — вот и друг нарисовался в своем праздничном цветастом пиджаке.
Спаситель от ведьм, черт бы его побрал! И почему так хочется ему вмазать? Сука! Не сделал ведь ничего.
— Ты сколько уже выпил? — хмурится беспокойная душа. — Из-за Золушки своей убиваешься? Слушай, да не стоит она того!
Усмехаюсь. Потому что еще недавно она, действительно, ничего для меня не значила. А потом стала значить слишком много. Притом я и сам не заметил, как это произошло.
Только подумать. Сначала чуть не рехнулся, думая, что прибил ее капотом. Меня так триггернуло, что чуть инфаркт не получил. Родители так погибли, когда мне было четырнадцать. Помню, как проклинал пьяного водителя фуры, а сейчас сам едва не убил человека.
Весь извелся, пока ждал вердикт врачей. Пара ссадин и всего-то. Камень с души. Этой девочке еще ведь жить и жить!
Совсем юная. К тому же красивая. Чертовски красивая. Это я сразу заметил. Глаз наметанный.
Каштановые волосы, бледная кожа, аккуратные и нежные черты лица. Губы пухлые, сексуальные, походу, свои. Грудь троечкой, талия тонкая, ноги длинные. Ну реально красавица, и пахнет обалденно. Персиками. Такую прям любить и любить.
Не там мы с тобой встретились, девочка. Хотя, кажется, ты не любительница таскаться по клубам.
Хмурится, ругается. Про компенсацию начинает говорить, и тут я смекаю, что девочка вовсе не простенькая. И… взрываюсь внутри!
Она, значит, деньги вышибает, а я инфаркты из-за нее получай. Нет. Так не пойдет.
Накажу. По всем фронтам накажу!
Хмурится, будто не понимает, о чем идет речь. Голливуд по тебе плачет.
“Не все решают деньги”, — заявляет она, хлопая своими невинными глазами-васильками, и я дурак, в чуть не повелся. Точнее повелся. Даже жалко ее стало. А тут еще туфля в “Мустанге”. Недомошенница-Золушка. Вернуть ей?
А нефиг было от меня убегать, я из-за нее чуть собрание не пропустил.
К счастью, успел. Планы на вечер все те же. Клуб, друзья детства, женщины. Последние уже вьются.
Предпочитаю блондинок, но сегодня выбираю шатенку. На ту ведьму сбежавшую смахивает. Только голос не тот, и взгляд до жути скучный. То есть, он игривый и обычно меня это заводит, но огонь в глазах не тот. Искры нет.
Блин, да о чем я сейчас?
Стряхиваю наваждение, а та девчонка из головы не идет. Сбежала от меня, мошенница. Или не мошенница. С этим потом разберусь. Но то, что девчонка огонь — несомненно. И наказать ее все еще хочется.
Так, вернемся к нашим барышням. Пусть будет шатенка.
Через час она уже в моей квартире. Припадает к барной стойке сочной грудью, водит секусуальными губами по краюшку бокала. Изгибается, выпячивая попу. Делает все, что я так люблю.
Подтягиваю к себе, вдыхаю аромат. Сладкий, а мне хочется персиков. Гоню эту мысль прочь. Мне еще мошенница секс не портила.
А она плотно заседает на подкорке. Еще эта туфля и чувство незавершенного дела. А надо завершить.
Когда Паша приносит досье, решаю, что сам отвезу Золушке потерю. Официантка из неблагополучной семьи. Это еще один повод не трогать девчонку, к тому же в процессе разговора убеждаюсь, что мошенница из нее никакая. А вот любовница — огонь.
Только секс. Так я думал. А еще думал, что с ней проблем не будет. Оказалась, той еще недотрогой. Дважды утерла нос, но это только подогрело интерес.
А вот двое дегенератов, накивнувшихся на нее, окончательно вывели из себя. Меня так коротнуло, что до пор не понимаю, как я их там не порешал. Наверное, из-за нее. Инстинкт спасателя не шутки, я вам скажу. Как же мне хотелось защитить ее в тот момент, уберечь, отогреть. Такое странное чувство, будто в момент берешь на себя ответственность за того, кого спас. И предмет твоей охоты, твоя жертва обретает совсем иной статус.
Уже и смотришь иначе. Начинаешь замечать мелочи, детали. Но от этого меньше не хочется. Хочется больше. Но я напоминаю себе, что у девочки может быть травма. Нужно подождать, дать ей почувствовать себя в безопасности, а потом все будет. Или не будет.
Девственница. Еще один пункт в список “не трогать ее”. В тот момент мне кажется, что это будет просто, даже не смотря, на то, что меня уже тянет к ней. Успел привязаться? Или тот самый инстинкт защитника жить не дает?
Плевать, просто хочу знать, что она в порядке. Потом хочу услышать голос. Потом увидеть.
В последний раз меня так крыло от девчонки, когда еще учился. Она тоже казалась особенной, а потом раздвинула ноги перед мелким мажоришкой.
И ладно если бы влюбилась, нет…. Просто не знала до того момента, чей кошелек толще. Сглупила, бедняжка, пролетела.
Долго пекло. Но скорее не от разбитых надежд, а потому что разочаровался. Знал, что она не последняя, но никогда бы не подумал, что меня притянет к бедовой дамочке, которая прыгнула под колеса. Никак не пойму, что именно?
Обычно в женщинах манит интеллект, элегантность, а в ней…. В ней какая-то тайна и невероятная энергия. Вот как тот самый росток из песни, который вырос прямо посреди дороги и не сдается, как ни топчи. В этом мы с ней даже похожи.
Один звонок, одна встреча, и все стены рушатся. Она — моя, и я от этого чертовский кайфую, как мальчишка. Гормоны зашкаливают, все по кайфу, а она все дальше плетет паутину.
Приходит с лекарствами в мой дом, а я ловлю себя на мысли, что мне нравится за ней наблюдать, нравится ее забота. Сам себе усмехаюсь, потому что неделю назад мне бы в голову не пришло, что буду кайфовать от того, что какая-то женщина хозяйничает на моей кухне. Не какая-то, а та которую я ежесекундно хочу. Так хочу, что снится даже.
И она меня хочет. Нежная, страстная. Совсем не опытная, но это не мешает ей быть чувственной, чертовской сексуальной и искренней. Как же я кайфую, оттягивая эти сочные губы. Сжимаю груди груди, бедра. Я хочу ее. Всю. Целиком. Себе и не один раз.
Я знаю, на что иду.
Но не знаю, ради кого.
Первые секунды пока Стас несет по телефону какую-то херню, а я смотрю на непонятные снимки какой-то доступной девки в клубе, до меня не доходит. А потом…. Да это ж, блядь, commotio cordis (смертельный удар в сердце)!
Сука! Сука! Сука!
Трясет так, что могу наломать дров. Скажи мне, скажи хоть