Читать интересную книгу Сотворение мира - Гор Видал

Зопир оказался гостеприимнейшим хозяином. Сам же он не покидал своего дома выше по реке, и мы ни разу его не видели. Переодевшись простыми индийцами, мы были вольны обследовать город. Разумеется, телохранители не отходили далеко от Ксеркса, царица Атосса позаботилась об этом. Она даже ходила к Дарию и молила оставить сына дома. Но царское обещание нельзя забрать обратно, и Атосса настояла лишь на том, чтобы ей разрешили лично отобрать охрану для Ксеркса. Она также взяла с меня клятву приглядывать за Мардонием. Царица считала его способным на убийство царского сына, и никакие мои речи не могли ее переубедить.

— Его отец — Гобрий. Мардоний — дядя Артобазана. Этого достаточно. Это заговор. Когда мой сын останется один в Вавилоне…

Но на этот раз Атосса ошиблась. Мардоний был предан Ксерксу. Более того, он не любил своего отца и не питал никаких чувств к своему племяннику Артобазану.

Как все гости Вавилона, мы первым делом отправились к храму Иштар, где женщины торгуют телом. Согласно древнему вавилонскому закону, каждая местная женщина должна раз в жизни пойти к храму Иштар и дождаться, пока мужчина не предложит ей серебро, чтобы лечь с ней. Первый предложивший деньги получает ее. В других храмах этой богини продают себя мальчики и молодые мужчины, считается, что приходящие сюда получают особое благословение богини. К счастью для вавилонских мужчин, от них не требуется раз в жизни прийти в храм, чтобы продавать себя. Только дамам выпала такая честь.

Вытаращив глаза, мы строем стояли на краю двора. На земле под палящим солнцем сидело с тысячу женщин всевозможной комплекции, роста, возраста, сословия. И никакого навеса или тента. Портик в дальнем конце двора занимали храмовые евнухи, лениво следящие, чтобы посетители не переступали начерченных на земле линий. Каждому мужчине полагалось держаться в отведенной ему полосе, иначе получилась бы большая неразбериха. Между этими полосами сидели женщины.

Довольно странно, что вавилонские мужчины редко приходят в этот храм. Наверное, они привыкли. К тому же им, должно быть, неловко видеть, как их жены и сестры служат богине. К счастью, всегда хватает приезжих со всех концов света, чтобы помочь дамам заслужить благословение Иштар.

Ксеркс, Мардоний и я вереницей прошли сквозь скопление сидящих женщин. Нас предупредили, что веселые и радостные женщины на самом деле шлюхи и только делают вид, что служат богине. Как бы они порой ни казались привлекательными, их следует избегать. Лучше выбрать из задумчивых и грустных, словно некоторым образом отдалившихся от своих тел, предлагаемых в жертву божеству.

Большинство из приходящих к святому месту исключительно безобразны, и я понял, какая радость какому-нибудь уродцу-пекарю за серебряную монету получить прекрасную дочь почтенного вавилонянина. И даже для трех персидских принцев — я, конечно, преувеличиваю свой ранг — ситуация представлялась в высшей степени заманчивой. А поскольку мы были молоды, то привлекали к себе много просящих взглядов.

По обычаю, на колени выбранной женщины ты бросаешь серебряную монету. Женщина встает, берет тебя за руку и ведет в храм, где устроены сотни деревянных перегородок, образуя ряд клетей без дверей. Найдете пустую, совокупляетесь прямо на полу. Хотя евнухи не приветствуют зрителей, но симпатичные пары часто собирают вокруг себя значительное число любопытствующих — ненадолго. Обстоятельства там таковы, что правилом служения Иштар является стремительность и быстрота. Чтобы подавить пропитывающий все вокруг запах половых отправлений, повсюду на жаровнях курится фимиам, отчего в воздухе висит синий дым, и, если задержишься там слишком долго славить богиню, рискуешь посинеть сам.

Большинство иностранцев раздеваются догола, но мы, благопристойные персидские юноши, не сняли ничего, и это особенно позабавило греков. В считанные мгновения мы освятили трех девушек, показавшихся нам поприличнее. Они были вроде бы удовлетворены, но когда Мардоний спросил свою даму, не увидеться ли им снова, та со всей серьезностью ответила, что будет за это проклята навеки. И, кроме того, она замужем. Затем вежливо поблагодарила его за проделанную работу.

Моя избранница казалась очень смущенной всем этим ритуалом. Она сказала, что совсем недавно вышла замуж, что хотела сослужить службу Иштар еще девственницей, но мать отговорила ее. Очевидно, слишком многие вавилонские девственницы имели печальный опыт общения с грубыми иноземцами, и потому девушка отложила это до настоящего времени. Она сказала, что теперь рада своему решению.

Мы расправили после совокупления наши одежды, что очень позабавило двух белобрысых северян, говоривших на ломаном греческом:

— И как они справляются в таком наряде?

Мы пропустили их слова мимо ушей.

— Самое страшное, — сказала моя девушка, выходя со двора, — подхватить какую-нибудь болезнь. Не знаешь, кому попадешься. Моя мать говорила, что, если подойдет какой-нибудь грязный тип, лучше прикинуться уродиной или дурочкой. А если, наоборот, увижу опрятного мужчину, нужно улыбнуться. Хорошо, что я так и сделала.

Она хотела мне польстить, и я был польщен. Мы постояли на свежем воздухе, очищая легкие от пахучего дыма, и девушка рассказала, что уродливым женщинам приходится приходить сюда изо дня в день, и порой не один месяц, ожидая, когда их кто-нибудь купит. Я даже слышала про семьи, вынужденные заплатить иноземцу, чтобы он лег с их женщиной. Это нехорошо, конечно, и очень грешно. Но не так грешно в глазах богини, как вообще не продаться мужчине.

Расстались мы друзьями. Опыт удался прекрасно, и только неделю спустя я заметил, что она наградила меня вшами. Я сбрил себе волосы на лобке и с тех пор делаю это регулярно.

Площадь вокруг храма Иштар отдана под бордели скорее светского, чем религиозного толка. Обычно эти заведения находятся под питейными. Их хозяева — женщины, почти всегда. Нигде женщины низших слоев не пользуются такой свободой, как в Вавилоне. У них своя собственность, они торгуют на базаре. Я даже видел, как женщины наравне с мужчинами обжигают кирпичи и добывают из каналов соль.

Покинув храм Иштар, мы оказались под опекой одного из помощников сатрапа Зопира. Он стал нашим гидом, а охрана Ксеркса держалась неподалеку, не спуская с нас глаз.

В Вавилоне главные улицы идут параллельно одна другой, а маленькие улочки пересекают их под прямым утлом. Похожие я видел в Индии и Китае, но больше нигде. Зрелище завораживающее, особенно когда стоишь в тени зиккурата и смотришь вдоль длинных прямых проспектов, просматривающихся до самого конца, до низких железных ворот, что выходят на берег реки.

Вдоль одной широкой улицы выстроились всевозможные страждущие. При нашем приближении все они начали вопить о своих недугах. По словам нашего гида, «вавилоняне не доверяют врачам и больные приходят сюда. Когда они видят кого-то с виду знающего, то рассказывают о своих болезнях. Если он знает, как это вылечить, делится знаниями с больными».

Мы видели, что и в самом деле многие останавливались и говорили с больными, предлагая им травы и различные корешки якобы целительного свойства.

— Демоцед был бы потрясен, — сказал Ксеркс. — Он-то считает медицину искусством.

— Скорее колдовством, — откликнулся Мардоний, особым знаком отгоняя злых духов.

У подножия широкой лестницы к вершине Дома Основания Небес и Земли нас встретил верховный жрец Бел-Мардука. Визит трех принцев не произвел на сварливого старика ни малейшего впечатления. Великие Цари приходят и уходят, а жрецы Бел-Мардука остаются.

— Именем господа Бел-Мардука, подойдите!

Старик протянул к нам руки, но тут же отдернул, когда Мардоний протянул свои. Наш гид не объяснил, как нам вести себя. Думаю, сам не знал. Верховный жрец произнес невразумительную речь на древнем вавилонском языке и вдруг исчез на втором этаже зиккурата.

До вершины Дома Основания Небес и Земли тысяча ступеней. На полпути мы остановились, взмыленные как лошади. Под нами простирался город, ограниченный высокими стенами и разделенный пополам унылой рекой, несущей в город свои воды мимо береговых укреплений. Как мираж в пустыне, над пыльным городом из бурого кирпича парили зеленые облачка висячих садов.

Наш гид разъяснил нам сложную систему каналов, которые не только орошают плодороднейшие земли Персидской империи, но и облегчают перевозку грузов. Вода, подведенная куда необходимо, — самый дешевый вид передвижения, даже если пользуешься круглой вавилонской лодкой. Кстати, никто из вавилонян так и не смог объяснить, почему они делают свои лодки круглыми и такими замечательно неуклюжими.

Тяжело дыша, мы продолжили путь к вершине зиккурата, где у дверей маленького храма из желтого кирпича стояли два стражника.