Найол усмехнулся:
— Где бы он ни объявлялся, рядом с ним всегда были Айз Седай. Это они устраивают для него всякие фокусы с помощью Силы. Помяни мое слово, он всего лишь марионетка Башни. У меня, знаешь ли, повсюду есть друзья. — Видимо, Найол имел в виду своих шпионов. — И они сообщили мне, что располагают вескими доказательствами причастности Башни к появлению и другого, предыдущего, Лжедракона — Логайна. Но он, вероятно, слишком занесся, вот им и пришлось поставить его на место.
— Доказательств этому нет. — Голос Моргейз прозвучал уверенно, чему она была очень рада. Слухи о Логайне доходили и до нее, еще по дороге в Амадор. Но ведь это не более чем слухи.
Пейдрон Найол пожал плечами:
— Хочешь верь, хочешь нет, дело твое, но я предпочитаю правду глупым фантазиям. Разве истинный Дракон стал бы действовать так, как он? Ты говоришь, Благородные Лорды его признали? Признать-то признали, но скольких из них он повесил, прежде чем остальные склонились перед ним? Он позволил айильцам разграбить Твердыню, а потом и весь Кайриэн Говорит, что собирается назначить в Кайриэн нового правителя, но действительной властью там располагает лишь он один. И в Кэймлине — кстати, он говорит, что и в Кэймлине будет новый правитель, — тебя считают погибшей. Ты об этом знала? Полагаю, кое-кто уже поговаривает о леди Дайлин. Сначала он восседал на Львином Троне, использовал его для аудиенций, но потом, видно, решил, что этот престол для него маловат, поскольку рассчитан на женщин. Тогда он, сохранив Львиный Трон в качестве трофея, завел свой собственный и приказал установить его в Тронном Зале твоего дворца. Но не все складывается для него так удачно. Многие считают, что это он убил тебя, и немало андорских Домов прониклось к тебе сочувствием. Ранд ал'Тор удерживает захваченные земли железной рукой с помощью дикой орды айильцев и шайки разбойников из Пограничья, которых наняла для него Башня. И если ты думаешь, что он ждет не дождется, когда ты объявишься в Кэймлине, чтобы вернуть себе трон…
Он не закончил, но этот поток слов прибил Моргейз, словно град. Особенно встревожило ее упоминание о Дайлин, стоявшей ближе всех в очереди к трону. Ближе всех, если Илэйн умрет бездетной. О Свет, хорошо, если Илэйн еще в Башне, а стало быть, в безопасности. А ведь совсем недавно Моргейз требовала — требовала, тогда как другие осмеливались обращаться к Башне лишь с просьбами! — немедленного возвращения дочери. Теперь ей оставалось лишь надеяться, что Айз Седай удерживают Илэйн при себе. Моргейз помнила лишь одно письмо, полученное от дочери после возвращения той в Тар Валон. Были ли другие, она сказать не могла — из-за насланного Гейбрилом морока многое из случившегося в Кэймлине припоминалось с трудом. Разумеется, сейчас судьба Илэйн важнее всего. Моргейз не могла не тревожиться об участи Гавина и Галада — ведь одному Свету ведомо, где они и что с ними, — но Илэйн наследница, а мир и благополучие Андора зависят от преемственности власти.
Ей следовало хорошенько обо всем подумать. Концы с концами у Найола вроде бы сходились, но это еще ничего не доказывало. Искусная ложь порой звучит убедительнее правды, а этот человек на такие дела мастер. Необходимы факты. Неудивительно, если в Андоре считают, что ее нет в живых: королеве пришлось покидать страну тайно, опасаясь и Гейбрила, и собственных подданных, которые могли или выдать ее узурпатору, или отомстить ей за зло, причиненное им от имени Моргейз. Если теперь люди прониклись сочувствием к погибшей государыне, она может сыграть на этом, восстав из мертвых. Но нужны факты.
— Мне требуется время, чтобы обдумать твое предложение, — сказала Моргейз.
— Разумеется. — Найол плавно поднялся, и Моргейз тоже встала, чтобы он не возвышался над ней, хоть и не была уверена, что устоит на ногах. — Я вернусь сюда через денек-другой. Но мне не хотелось бы все это время тревожиться о твоей безопасности. Айлрон слишком поглощен своими заботами, а не ровен час, кто-нибудь проскользнет сюда с намерением причинить тебе вред. Я взял на себя смелость, конечно с согласия Айлрона, оставить здесь нескольких Чад для охраны.
Моргейз и прежде слышала, что в Амадиции реальной силой являются Белоплащники, а сейчас получила тому недвусмысленное подтверждение.
При прощании Найол поклонился более низко и церемонно, чем при встрече, но всем своим видом давал королеве понять, что выбора у нее нет. Как только он вышел, Моргейз метнулась к двери, но Бриане опередила ее. Однако обе женщины не успели сделать и трех шагов, как одна из дверей распахнулась и в комнату ввалились Талланвор и оба караульных.
— Моргейз… — выдохнул Талланвор, пожирая ее глазами. — Я боялся…
— Боялся? — презрительно повторила она. — Так вот как ты меня охраняешь? Любой мальчишка справился бы лучше. Видно, ты и впрямь еще юнец.
Горящий взгляд молодого человека задержался на ней еще на миг, затем Талланвор повернулся и вылетел вон мимо Базела и Ламгвина.
Трактирщик стоял возле двери, ломая руки:
— Их было не менее тридцати, моя королева. Талланвор готов был сражаться, он хотел крикнуть и предупредить вас, но его оглушили ударом по голове А нам этот худой старик сказал, что ничего дурного вам не сделает, но, если мы попытаемся его задержать, расстанемся с жизнью… — Он перевел взгляд на Лини и Бриане. Кайриэнка, в свою очередь, не отрываясь смотрела на Ламгвина, словно желая удостовериться, что он цел и невредим. — Моя королева, если бы мы могли хоть чем-то помочь… Простите, я подвел вас.
— Лекарство всегда кажется горьким, — пробормотала Лини. — Особливо девчонкам, не умеющим сдерживаться, тем, что попусту язык распускают.
Хорошо еще, что пробормотала тихо и никто, кроме Моргейз, не мог расслышать. Но нянюшка несомненно была права. Почти во всем. А у Базела был такой несчастный вид — впору голову положить на плаху.
— Ты вовсе не подвел меня, мастер Гилл. Возможно, настанет день, и я прикажу тебе умереть за меня, но никогда не стану требовать, чтобы ты отдал жизнь напрасно. Найол хотел только поговорить со мной, не более того. — Базел воспрял духом, но Моргейз чувствовала на себе взгляд Лини. Очень сердитый взгляд. — А сейчас попроси Талланвора зайти ко мне. Я… я хочу попросить у него прощения за необдуманные слова.
— Лучший способ извиниться перед мужчиной, — встряла Бриане, — уединиться с ним в укромном уголочке сада.
Это было уже слишком. Не сознавая, что делает, Моргейз швырнула в кайриэнку кубок. Пунш расплескался по ковру.
— Убирайся! Все убирайтесь вон! А ты, мастер Гилл, передай Талланвору мои извинения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});